Следующие полдня я шагал вдоль озера. Странная усталость, которую непонятно как идентифицировать, постепенно накапливалась. Встретил нечто, напоминающее шалаш — в нём и решил заночевать. Всё бы ничего, но сон не шел, зато тело полностью восстановилось где-то за полчаса.

Я двигался, постепенно обходя все заливы. Спустя полнедели мне начали попадаться ранее обжитые места. Встретился даже обрушенный мост, переходящий в заросшую травой дорогу.

Уцелевших домов не осталось — их разломали гигантские мобы, с которыми мы сражались на седьмой волне. В этих обвалах я и нашел первые книги, в которых ничего нельзя было прочитать. Зато обнаружилось несколько нужных предметов вроде одежды, емкостей с горючей жидкостью и посуды. А ещё нашлась консерва. Этикетка на ней имелась, но буквы превратились в неразличимые кляксы. Я, предполагая, что могу умереть от голода, вскрыл её. Разделил волокна — обычная рыба. Запихнул эту субстанцию в рот. Какой бы то ни было запах отсутствовал, а вкус… Создавалось впечатление, что я жую высококачественную резину, которая не оставляла ни малейшего химического аромата. И именно в этот момент я в первый раз чуть не обнулился.

Сжав волю в кулак, сделал глотательное движение. И зря. Я стал задыхаться. Освободить дыхательные пути пальцами не получалось — я лишь заталкивал эту гадость глубже. Спасла меня, как бы это странно ни звучало, передача, которую я в детстве смотрел вместе с родителями. Сомнительной ценности телепрограмма касалась здоровья, и там рассказывалось, что нужно делать в подобных случаях. Выверты судьбы…

Паники не было. Я спокойно нашел подходящую поверхность, подставил кулаки чуть ниже солнечного сплетения и, оттолкнувшись, прыгнул на неё животом. Легкие сжались. Поток воздуха вытолкнул из меня эту консервированную гадость. Что могу сказать? Повезло. Но подобный метод советовал бы использовать только в самом крайнем случае, да и то шансы на удачный исход минимальны. Как говорится в пословице: утопающий и за соломинку хватается.

До нужного острова я добрался на дырявом корыте, которое назвать нормальной лодкой и язык не повернется. Днище через пару сотен метров дало течь, так что я больше вычерпывал воду конусообразным ведром, чем греб. Да и выбрал не самое узкое место, но всё же на берег вступил без хождения по грани.

Этот клочок суши превратился в руины. Помнится, во время одного из первых заданий событие порадовало нас землетрясением, породившим цунами. Волна оставила лишь нескончаемые обломки вместе с редкими домами, которые вообще непонятно как смогли уцелеть.

Монолита не обнаружилось. Здесь я по личному восприятию провел около трех месяцев. Я обследовал всё, до чего мог добраться. Под местом, где должна была быть статуя, даже вырыл довольно глубокую яму, предполагая, что в толще земли скрывается путь обратно. Всё тщетно.

В тот момент я и предположил, что тренировки ни к чему не приводят. Я пытался встать на руки — по факту ничего сложного, но день за днем и неделя за неделей у меня не получалось совершить этот довольно простой элемент. С бегом и плаванием тоже ничего не получилось. Отжимание — иже с ними. Никакого развития, нулевое совершенствование.

А потом началось моё путешествие по всей территории события. Даже со счета сбился, сколько раз я чуть не обнулился. Один раз умудрился застрять в болоте. Нет, меня не засасывало в трясину, как это показывают в фильмах. Ноги ушли на приличную глубину, но корпус тонуть не собирался. Выбрался далеко не сразу, но будь я в обычном мире, то пришлось бы писать завещание. Столько без еды никто бы не прожил.

Я облазил все скалы, посетил все пещеры, прошерстил все ущелья. Добрался и до тех мест, где получил истинную нулевую зону — была надежда, что та аномалия, держащая людей в заточении, укажет путь.

Дважды катился по пологой горе, обрастая переломами и шишками. С травмами, кстати, дела обстояли странно: я чувствовал боль, но сломанная рука сама собой срасталась где-то за три дня, а рваные раны и вовсе за половину суток.

Однажды чуть не утонул. Я плыл к точке, где должна была быть суша. Силы рассчитал правильно, но на этом месте земли не оказалось — вместо неё был толстый слой тины, которая и не думала удерживать глупого человека на поверхности. Пришлось разворачиваться. Ну а дальше судорога, отталкивание от неглубокого дна и постепенное выползание на берег.

Последний раз, когда я чуть не подставился, — это было очень и очень давно — произошел в Солт-Лейк-Сити. Я зашел в подъезд здания, которое дышало на ладан, но лестничный пролет казался крепким. Именно, что казался… Обрушение произошло, когда я был на середине. Выбрался из строения только чудом. В тот раз я подумал, что это перст судьбы: специально подготовленная ловушка, за которой скрывался выход из этого осточертевшего места. Через месяц надежда умерла.

Я возвращался на точку своего появления, бывал на острове, посещал пригороды. Любые тропы, все дороги, каждый закоулок — всё было знакомо.

Отсутствие информации давило на нервы. Любой информации… Я даже с удовольствием прочитал бы состав клея или инструкцию по использованию тостера, но буквы превращались в бессмысленные кляксы.

Единственной необычной вещью — не считая, конечно, моего бессмертия — которую можно было отнести к системе, была граница. Монолитная прозрачная стена, не позволяющая ступить за её пределы. Стоило лишь дотронуться до неё, как в теле ощущалась слабость. Если рука касалась её с полминуты, то ноги подкашивались, после чего наступали целые сутки, когда я просто лежал пластом, погруженный в свои мысли.

Я много раз обходил эту границу, а ведь её длина составляла двести восемьдесят два километра.

Межволновое задание было простым и в то же время очень сложным: не умри по своей же глупости. Раньше я не осознавал, почему в канувших в лету местах заключения одним из самых жестоких наказаний был карцер. И дело тут даже не в пресечении свободы передвижения, а в невозможности взаимодействия с другими людьми. Человек — существо социальное. Ей богу, я был бы счастлив, если бы мне повстречалась хоть та же достопочтенная Стоменова, но на это рассчитывать не приходилось.

Сейчас же я сидел на крыше здания и в тысячный раз взирал на город. Ноги свободно болтались над сорокаметровым обрывом. Естественно, я тщательно проверил крепость всей конструкции, чтобы ненароком не сорваться и не пополнить ряды обнуленных.

Поднялся и приготовился к очередной мысленной битве. Вся магия, которой я владел, теперь казалась полузабытым сном, но всё же я не прекращал практиковаться. Возвращение в настоящий мир приведет нас к началу восьмой волны, и будет всего тридцать секунд, чтобы прийти в норму. Эх, думается, если появятся мобы, которые станут атаковать нас, то количество участников события в первые же мгновения уменьшится на пятизначное значение.

Представил, как формируются две сферы. Они полетели, прожигая и промораживая орды монстров. Выдвинутое лезвие раз за разом разрубает мобов. Выпады тварей просачиваются через стихийную свободу. Фантазия играет на полную…

Пригнулся, пропуская над собой чью-то когтистую лапу, а следом подпрыгнул…

Стандартный комплекс упражнений оказался нарушен необычной вещью. Тело отчего-то подлетело на пару метров. Мышцы налились былой мощью. Перед глазами вспыхнули символы.

Ощутил тяжесть доспехов и невесомый баул. Почувствовал двух игроков, стоящих в поле моей видимости. Один из них рухнул, а в воздухе сформировалась россыпь системных предметов. Второй же простер руки к небу и заорал. Это был не крик боли, а рёв победителя: того, кого бесконечно долго вела грандиозная миссия, и вот, спустя сотни препятствий и тысячи врагов, великая цель достигнута.

И я прекрасно понимал этого человека! Наконец-то я вернулся туда, где нас ждут только страдания и смерть.

Осознав свои мысли, я засмеялся.

Я снова подпрыгнул, выполняя сальто. Казалось, что моё тело сейчас способно одним ударом сокрушить горы и часами балансировать на острие игры. Обманчивое чувство, но такое приятное…