— Неужели нельзя отложить? — во мне ещё теплилась надежда.

— Нет, — но он её убил коротким словом. — Там сложная ситуация. Лучше не трать сейчас время: у тебя есть около трёх часов на то, чтобы подготовиться к вылету и предупредить своих друзей о том, что ты не отправишься с ними в это небольшое путешествие.

— Я тебя ненавижу, — застонала в трубку.

— Я знаю. Будь готова, я за тобой заеду.

— Куда нам хоть лететь? — задала вопрос прежде, чем он успел отключиться.

— В столицу.

А, ну да, у кого ещё есть столько денег и связей, чтобы привлечь для своих нужд «Тень». Именно там стоит искать таких людей. Интересно, кто же повинен в том, что Новый год, скорее всего, мне придётся встречать в чужом городе?

И что делать? Я же даже не представляю, насколько эта поездка затянется и где придётся побывать в ходе расследования. Может, я там буду нужна всего несколько часов, а потом стану вольной птицей до конца праздников? Вот же, начальство, и слова лишнего не вытянешь!

Из-за этого собирала вещи на свой страх и риск: горнолыжный костюм был отправлен обратно в шкаф, платье и туфли оставила на случай, если всё-таки мне не повезёт и праздник придётся встречать там, брючный костюм, несколько тёплых кофт, которые можно с чем угодно надеть, нижнее бельё и косметика — это всё, что я посчитала необходимым в этой поездке.

Макс, и правда, приехал через три часа после своего звонка. Даже поднялся, чтобы помочь спустить сумку. Я была невероятно «благодарна», что он хоть как-то пытается подсластить пилюлю. Мои вопросы, касающиеся нового дела, он нагло игнорировал, аргументируя это тем, что тогда будет нарушена чистота эксперимента.

Какого к чёрту эксперимента⁈ Выдернул меня в законные выходные не пойми куда, и даже не собирается проливать свет на то, ради чего он это сделал. Сплошные тайны. Откуда такая секретность? Просьба заказчика или есть иные причины? С каждым взглядом на мужчину, сидящего рядом со мной в самолёте, я раздражалась ещё больше, теряясь в догадках, что меня ждёт по прилёте.

А ждала нас машина — тонированный внедорожник, из которого при нашем появлении из здания аэропорта, очень шустро выскочили двое мужчин в чёрных костюмах. В очках, закрывающих треть лица — и это зимой — они походили друг на друга, словно родные братья.

— Скиф Максим Леонидович? — уточнили, подойдя к нашей паре.

— Да, это я, — Макс не выказал абсолютно никакого удивления, видимо, был готов к такой встрече.

— Это ваша напарница? — один из них кивнул на меня.

— Моя подчинённая, — поправил его Скиф. — Ремизова Вера Максимовна.

— Юрий Михайлович вас ждёт, — по-видимому, я только что услышала, что за человек стоит за нашим прилётом в этот негостеприимный город. — Нам велено вас к нему доставить.

Да что же это за личность такая, которая ведёт дела подобным образом? Им «велено»! Это же какого полёта эта птица, что события развиваются подобным образом? И главное, что моё руководство воспринимает это совершенно нормально, даже не думая сказать, что после таких экстренных сборов и перелёта хотелось хотя бы освежиться и поесть, не говоря уже о большем. Но кто я такая, чтобы высказывать вслух свои претензии и чего-то требовать? Подозреваю, что распоряжения этого Юрия Михайловича всегда выполняются беспрекословно и даже, если я что-то попытаюсь сказать по этому поводу — ничего не изменится.

Москва — город, в который все стремятся попасть, невзирая на высокую стоимость проживания, бешенный ритм жизни и безразличие к чужим проблемам. Город, который я не люблю. Всегда знала, что сюда точно никогда не перееду, если решусь на подобный шаг. Он совершенно дисгармонировал с моим душевным состоянием. С первого приезда в столицу ещё в школьные годы, во время одной из экскурсионных поездок, я определила, что чувствую себя здесь не на своём месте, и после этого никогда дольше одного дня в столице не задерживалась. Меня абсолютно не впечатлял дух этого места. Сидя на заднем сидении чужой машины, я об этом вспомнила.

Нас доставили к высокому современному зданию. Ещё не видя вывески, я могла сказать, что мы находимся рядом с больницей — по двору гуляло несколько призраков в пижамах, которые обычно выдаются пациентам. Ненавижу такие места ещё больше, чем кладбища. Боль, страх, неприятие, злость, грусть — столько всего намешано, что соприкасаться с этим коктейлем очень непросто. Но, я так понимаю, выбора мне не оставили.

— Вера, — Скиф тронул меня за плечо, когда мы выбрались из машины, — я понимаю, что тебе сейчас будет нелегко, но место встречи мы изменить не можем. Вскоре ты сама поймёшь почему.

— Если бы у меня был выбор, то я даже на борт самолёта не поднялась бы, — озвучила то, о чём он и так знал. — Если возможно, я хотела бы разобраться со всем как можно быстрее.

— Это будет зависеть от того, что ты увидишь, — загадочно намекнул мужчина. — Пойдём, не будем заставлять людей нас ждать.

Просторный светлый холл был пройден довольно быстро: ребята, которых снарядили нас доставить, ускорили свой ход — близость к работодателю их мотивировала. Людей было не очень много, призраков тоже, полагаю, это связано с тем, что клиника явно платная и не так давно построена. Пройдёт ещё несколько лет и это переменится — людям свойственно умирать, а врачи — не боги.

Я, как среднестатистический человек, проживающий в нашей стране, привыкла к обычным поликлиникам, в которых, кажется, ремонт не делали с советских времён: плиточные полы со множеством сколов и трещин, наполовину окрашенные стены, побеленные поверху извёсткой, деревянные стулья и металлические сидения, хлипкие двери и деревянные рамы. Платные клиники, где мы делаем только некоторые процедуры, занимают максимум пару этажей. Здесь же медицинский центр имел в своём распоряжении целых шесть этажей. И это в Москве! Мне страшно даже представить, сколько нужно отдать за лечение в этом месте.

Лифт — куда же без него в больнице — доставил нас на самый верхний, шестой, этаж. Думаю, что верхушка этого айсберга была отдана под палаты для особо важных пациентов. Из медицинского персонала нам встретилась одна единственная медсестра, которая вежливо поздоровалась и покатила дальше свою тележку. А так, было очень тихо и безлюдно.

Первым, что бросилось мне в глаза, когда я прошла в открытую дверь, были не живые люди, которые здесь присутствовали, а призрак, что стоял над неподвижным телом того, кто лежал на постели, обмотанный бинтами. К телу была подключена различная аппаратура, и один из приборов периодически пиликал, оповещая, что сердце ещё стучит. Но я видела призрака.

Возможно, мне не стоило этого делать, но первым делом я поздоровалась именно с этим юношей, который когда-то был живым. Это вызвало неожиданную реакцию: женщина, которая вместе с мужчиной сидела на диванчике в палате, неожиданно вскрикнула и зарыдала в голос. Мужчина же, очень представительный человек с посеребрёнными висками в дорогом, но помятом деловом костюме, обхватил её за плечи и прижал к себе.

— Нам сказали, что надежда ещё есть, но раз ваша помощница его увидела, — думаю, что проявление эмоций не его конёк, но сейчас этот властный и очень состоятельный бизнесмен не скрывал своего горя.

Да, теперь я поняла, из-за какого Юрия Михайловича была в обязательном порядке доставлена сюда. Ещё бы, один из богатейших людей нашего государства, ежегодно входящий во всемирно известный список. Антропова довольно часто показывают по телевизору, как в связи с бизнесом, так и полоща его личную жизнь. Супруга, с которой он в браке около тридцати лет — это она сейчас рыдала у него на плече, сын, известный своим неидеальным поведением и приписываемые ему романы с очередной моделью — темы для сюжетов об этом человеке. Из того, что я вижу, могу предположить, что на больничной койке, которая больше походит на кровать в шикарном отеле, находится единственный ребёнок этой семьи. Избалованный золотой мальчик, который старше меня, если мне память не изменяет, всего на год.