Это только первая попытка, я знала, что чуда не случится, что эта затея вообще может оказаться безрезультатной, но всё равно расстроилась. Поиски незримых собеседников пришлось продолжить. Спустя ещё три разговора с теми, кто обитал при микрорайоне, я сделала вывод, что преступника здесь нет. Теперь нам предстояло пройтись по территории, плотно «заселенной» домиками не выше двух этажей. И не потерять надежду, что розыск нужных сведений даст нам необходимую подсказку.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Скиф, вышагивая рядом по пыльной дороге.

— Как обычно, — пожала плечами, — такие разговоры тяжелы лишь тем, что у каждого призрака есть причины, по которым они остались. Хочется им помочь, чтобы они смогли уйти дальше, но это не всегда в моих силах.

— Дальше? Ты имеешь в виду рай или ад?

Какие неудобные вопросы он решил поднять в такой момент. Сейчас у меня нет настроения философствовать.

— Я всего лишь вижу призраков, а не знаю замысел Вселенной. Но, думаю, раз есть призраки, то мы не уходим в никуда, не исчезаем бесследно. Что будет с теми, кто продолжит путь? Я не могу дать ответ. Но, считаю, что всяко лучше отправиться дальше, а не слоняться по Земле невидимкой. Может, есть такое место, куда мы уходим и встречаем всех, кого когда-то любили, может, существует перерождение. Не знаю.

— Значит веришь?

— Я вижу призраков, а не ангелов и демонов. Но да, во что-то верю, а то давно бы могла сойти с ума.

За время, что мы проходили между домами, углубляясь в частный сектор, у меня возникли некоторые подозрения, которые мне совсем не нравились. Дело в том, что не только редкие прохожие, но и призраки были одеты специфично. Такой стиль в одежде мало с каким другим можно спутать.

— Скиф, — позвала мужчину, настороженно оглядывая бабушку, сидящую на скамейке, — а мы случайно не в «цыганский квартал» забрели?

— Здесь разные люди живут, — он не понял, почему этот факт оказался важен. — А что, у тебя к цыганам есть какие-то претензии?

Чертыхнулась себе под нос и посчитала нужным пояснить:

— Это очень специфичная нация, даже после смерти.

— И? У нас проблемы?

— Можно и так сказать, — я остановилась, раздумывая, как поступить.

Странники по жизни, они довольно легко уходят за грань, не сожалея об оставленном, стремясь к свободе. Но те, кто остался… С ними лучше не иметь никаких дел, потом не отмоешься, на тебя могут вывалить столько злобы, или попросить о чём-то, что будет противоречить твоей системе ценностей. Я ни в коем случае не заявляю, что они все такие, просто основываюсь на своём с ними общении.

Тот мужчина из моих видений не был похож на цыгана.

— Ты сказал, что в радиусе, который очертил Ник, живут и другие, — получив утвердительный кивок, продолжила: — тогда веди меня, Сусанин.

Видимо, Макс был в курсе всего, что хоть как-то касалось дела, потому что он спокойно определил нужное направление, в котором мы должны идти.

У калитки одного из домов неподвижно стояла девушка. Я похолодела. Не видя лица, потому что призрак был ко мне спиной, я приняла её за последнюю похищенную жертву. С каждым шагом, что я делала ближе к ней, сердце билось всё сильнее. Скиф уловил изменение моего настроения, но от вопросов воздержался, решив не мешать.

Обойдя девушку, я схватилась за забор, чтобы не упасть. От облегчения у меня подкосились ноги. Со спины очень похожа, но лицо другое. Это была не Виолетта.

— Кто ты? Как тебя зовут?

Девушка удивлённо смотрела на мои губы. Уже тогда я почувствовала то, в чём ещё не было уверенности. А когда она сначала прикрыла уши, потом губы и помотала головой из стороны в сторону, я полностью осознала, что была ещё одна жертва. Та, о которой мы не знали. И, судя по тому, что её не было в числе тех, кто посетил меня той ночью, она умерла позже.

Боже, когда же прекратится этот кошмар?

— Он живёт в этом доме, — не отрывая взгляда от девичьего лица, сообщила начальнику. — И у нас увеличилось число убитых.

— Что? — он резко приблизился. — Сомова мертва?

— Нет, — я сама взяла призрака за руку.

Детдомовская… Сильная, но одиночка. Поэтому никто и не хватился, даже соседка по съёмной квартире не заявила в полицию.

С*ука! Он уверовал в свою неуязвимость настолько, что привёз её к себе домой, как и другую девушку. Эта ошибка дорого ему обойдётся! Да, Виолетта здесь, и даже жива. И Аня ещё была жива, когда маньяк нашёл себе новую игрушку. Он убил её на глазах у Сомовой, питаясь тем ужасом, который вызывал.

Три дня… Три дня назад эта девушка дышала, боролась, надеялась… Но никто так и не пришёл. И мои хвалённые способности не смогли предотвратить её смерть. Он похоронил её здесь же, за домом.

Сейчас маньяка в здании не было, он уехал пару часов назад. Поэтому Скиф дал распоряжение прислать по этому адресу людей и освободить девушку. Лучше было бы дождаться возвращения преступника, чтобы точно уже не упустить, но не ясно, когда эта тварь соблаговолит появиться, а оставлять Виолетту там и дальше было слишком жестоко.

Я не сделала и шага за ограду, присев прямо на траву и в таком положении дожидалась того момента, когда из дома вынесли худенькую девушку, закутанную в какое-то свалявшееся одеяло. Она не плакала, но и не была рада своему спасению. Такое чувство, что она вообще ничего не испытывала. Синяки и грязь оказались не самым страшным. Ужасно то, что она единственная из его жертв, кто остался в живых, но несколько дней, которые девушка провела в этом аду, всю жизнь будут её преследовать. Реабилитация будет очень, очень долгой.

Пока шла спасательная операция, другие уже пробивали владельца участка. По фотографии в базе легко узнавался составленный мною портрет. В городе был объявлен план «Перехват». При имеющейся информации машину с «тихоней» обнаружили через несколько часов, когда он проезжал мимо одного из постов. Пытался уйти от погони, не сумел. Но наши были только рады сопротивлению, которое он оказал при задержании — некоторые знают, куда ударить, чтобы было невыносимо больно, при этом не отправляя в больницу. И думаю, что до суда этому монстру придётся, ой, как не сладко. Я надеюсь, что он проживёт долгую жизнь. Жизнь, в которой каждый день будет наполнен болью во стократ хуже, что испытали на себе его жертвы.

Поймав этого ублюдка, мы смогли дышать свободней. Работа нашего отдела закончилась, теперь этим преступлением вплотную занялись ребята из второго и третьего. Хотя мы работали параллельно с обычной полицией, которая о нас и не слышала, дело осталось за «Тенью», именно нашим спецам поручили довести всё до логического конца. Благодаря моим подробным записям, они знали в каком направлении копать, чтобы связать маньяка со всеми обнаруженными жертвами. Это заняло время, но первое слушание по делу «тихони» было назначено уже через несколько месяцев. Очень оперативно поработали.

Слушание было открытым и, как только я узнала точную дату, то попросила Скифа меня отпустить на это время с работы. Он с пониманием отнёсся к просьбе, хотя после заключения преступника под арест, я старалась как можно меньше интересоваться этим делом — слишком тяжело было, не говоря уже о том, чтобы любоваться на эту тварь вживую.

Но на суд пошла. Зачем мне это нужно было? Кто бы ответил… Потому что сама я не понимала, что там забыла. За прошедшее время, смерти этих девочек не стёрлись из моей памяти, но боль притупилась. А своим действием я снова её воскрешала. Может, это было вызвано желанием лично убедиться, что этот недочеловек отправится всю оставшуюся жизнь гнить за решёткой. Но, как бы там ни было, в условленный срок я оказалась в небольшом зале, забитом людьми и камерами.

Родителей девочек я распознала безошибочно. Не из-за того, что основывалась на известных мне материалах дела и воспоминаниях жертв, а потому что их дети, которых они уже никогда не смогут обнять, стояли за их спинами. Из общей массы их родных выделяла печать горя, которая лежала на каждом лице. Остальные присутствующие вызывали у меня только недоумение. Но я в первый раз нахожусь в зале суда, да и дело получило широкую огласку, так что, наверное, такое положение дел в порядке вещей.