Риман замолк на мгновение, задумавшись о чем-то своем и уставившись в пространство остекленевшим взглядом. Наконец, продолжил:

— И еще… я не уверен, что в ближайшее время смогу снова к тебе выбраться поговорить. Поэтому давай обговорим сразу. Если пройдешь в четвертьфинал — это гарантированная свобода, не валяй дурака и сдавайся в следующем же бою. Когда тебя отпустят, не убегай из города сразу же. Зайди в лавку алхимика Антисса на улице Белых Лилий. Это мой хороший друг, если не смогу с тобой встретиться вживую перед твоим отъездом, то оставлю у него послание для тебя и немного полезных вещей. Скажешь ему: «Тень существует лишь при Свете», он тебе все передаст и заодно сделает приятную скидку на свои товары. Глянешь там, вдруг что-нибудь пригодится в дорогу.

Я кивнул и осторожно предложил:

— А может, и ты… ну… со мной? Если в империи действительно начнется… Кто тебя будет искать? Поехали? Поищем родителей вместе…

— Не могу. — Риман развел руками. — Не только и не столько потому, что всю имперскую канцелярию, включая меня, перед приемом на работу обрабатывал особый отдел магов Разума, и в моей голове десятки закладок на случай предательства. Была бы нужда, а способ от них избавиться найдется — есть некоторые зелья, снимающие ментальные закладки, есть рунные заклятья, помогающие «подморозить» их эффект… Но нет, Грег. Я останусь здесь. Я, конечно, всего лишь пешка, но и у меня есть пусть ничтожное, но влияние на ситуацию. Здесь я смогу этим воспользоваться и помочь, в меру своих возможностей, удержать Леварис от раскола и гражданской войны — и было бы преступным в такой момент бросаться в бега. Уверен, ты справишься и в одиночку. Найди родителей и Киру, но не торопись увозить их от орков. Может быть, в ближайшее время им будет безопаснее там… В общем, смотри по ситуации. И… вот.

Он достал из кармана кольцо и протянул мне. Я с некоторым недоумением взял и внимательно осмотрел. Обычное железо, довольно плохого качества. Даже не сталь. Всей ценности — что материал системный. Оценка и вовсе ничего не выдавала, кроме вопросительных знаков. Ни драгоценных камней, ни гравировок… Брат, встретив мой вопросительный взгляд, усмехнулся краешком рта и кивнул:

— Надень.

Сдается мне, что оно маловато… Да, так и есть. Попытавшись надеть его на все пальцы подряд, я, наконец, сумел кое-как натянуть его на мизинец левой руки. Поморщившись, сжал руку в кулак и прокомментировал:

— Кажется, снять я его теперь не смогу.

Риман пожал плечами и продемонстрировал мне точно такое же кольцо на своем указательном пальце:

— Снимать и не надо. Это для того, чтобы мы снова не потерялись. Каждый артефакт дает четкое понимание владельцу, где находится его… эээ… этот термин ты не знаешь… «отражение», ближе всего, пожалуй. Довольно интересный раздел артефакторики. Дай кольцу пару часов на подстройку под нового владельца, и начнешь интуитивно понимать, в каком направлении я нахожусь и даже — примерное расстояние между нами. Чем дальше мы будем — тем больше погрешность, вплоть до сотен километров, но тут уж ничего не поделать. Все же кольца делал не мастер артефакторики, а обычный, пусть и талантливый, студент.

— Ты? — Рассеянно спросил я, новым взглядом осматривая приобретение. Полезная вещь, бесспорно. И тот факт, что кольцо выглядит так грубо и дешево — делает ее лишь полезнее. Меньше вероятность, что на него кто-то позарится, если попадешь в плен…

Брат встал со скамейки и рассмеялся. На этот раз по-обычному, без ноток истерики. Судя по всему, ему просто требовалось выговориться и поделиться с кем-то хотя бы частью груза, который на нем лежал.

— Нет, не я. Забавно, что такой вопрос не мог задать никто, кроме тебя. Все остальные мои знакомые прекрасно знают, насколько я ужасен в создании артефактов. — Он вновь засмеялся, перемежая хохот фразами. — Ох… Меня даже от практики по артефакторике на третьем курсе освободили, хотя она для всех обязательная была! Особый указ ректора! Преподаватель нажаловался ему после того, как на трех занятиях подряд у меня вместо обычных бытовых артефактов получились мощные магические бомбы, да еще и нестабильные. Со мной на этих занятиях садиться рядом боялись! Вытягивали жребий, кому в этот раз не повезет!

Я тоже поднялся и улыбнулся. Риман же, продолжая хихикать под нос, обнял меня и похлопал по спине.

— До встречи, братишка. Найди родителей, похвастайся им, как мы с тобой возмужали.

Я молча стиснул его в объятьях в ответ. Изо всех сил. Риман захрипел и начал вырываться, после чего, качая головой и потирая грудь, назвал меня тупоголовым громилой и ушел из комнаты, натянув привычную личину чиновника. Я же, выждав немного, сбегал в свою комнату за листом бумаги и карандашом. Вернувшись, тщательно скопировал на бумагу рунные рисунки, которые Риман начертил на стенах, и только после этого спокойно стер их мокрой тряпкой.

Не уверен, что мне это пригодится, особенно без четких знаний, как используются руны, и без малейшего опыта… но кто знает, вдруг получится разобраться самостоятельно? Тем более что функционал у этого комплекса должен быть полезным. Брат так и не сказал, зачем он его рисовал, но я и без пояснений догадался, что это защита от любопытных ушей.

Может, я теперь и громила. Но все же не совсем тупоголовый.

О смерти императора и его родных объявили на следующий день. Видимо, дольше держать в секрете такую новость попросту не смогли. На каждой площади и каждом перекрестке столицы стояли вестники и орали в специально выданные по такому случаю артефакты-громкоговорители. Мы как раз нестройной группкой возвращались в школу после третьего дня боев, и то и дело проходили мимо таких глашатаев: юнцов с выпученными — то ли от ужаса, то ли от восторга — глазами.

— … это огромная потеря для каждого из нас, но Леварис пройдет сквозь это испытание с честью…

— … сохраняйте спокойствие и не поддавайтесь на провокации отдельных…

— … сов! Герцог Легойский, также почивший в эту ночь, был умным и добрым человеком, это знал каждый, кто с ним общался…

На каменном лице Авиндаля на последних словах проявилось удивление и он дернул уголком рта, явно сдерживая улыбку. Наткнувшись на мой вопросительный взгляд, он шепотом пояснил:

— Какой идиот составлял им эту речь? Из Легойского такой же добряк, как из меня почтенная матрона. Слухи о нем ходили такие, что некоторые мамаши пугали им детей. Мол, пойдешь по кривой дорожке — и, рано или поздно, встретишься с его милостью Дитмаром. Хотя я почти уверен, что существенную часть этих слухов он сам и распускал. Старался поддерживать соответствующую репутацию — учитывая его работу, это было весьма полезно. Но все же кое-что там определенно было правдой…

Я молча кивнул, продолжая шагать по улице и рассматривать людей вокруг. Кто-то сбился в толпу вокруг глашатаев и молча внимал им, кто-то собирался в небольшие группки поодаль, обсуждая происходящее с друзьями и знакомыми. Редкие одиночки целеустремленно двигались по своим делам, всем своим видом показывая, что, даже если рушится мир, кто-то должен продолжать работать. На лицах у всех читалась смесь самых разных, но в основном негативных эмоций: смятение, беспокойство, страх. У некоторых можно было увидеть что-то вроде злорадства: «ага, не только обычные люди, но даже император внезапно смертен»; у некоторых — осторожное облегчение и надежду: видимо, это были те, кто Париса не любил или имел иллюзии на тему того, что все быстро закончится и место старого императора займет новый, получше.

Гладиаторы тоже шушукались на ходу между собой, но далеко не все. В основном те, кто уже встретился со своими противниками в этом круге. То есть — примерно половина. Тем, кто проиграл и выжил, было уже особо не о чем беспокоиться: их подлечат и отправят на каторгу. Те, кто выиграл, старались не волноваться попусту и чересчур заранее. Вот появятся результаты следующей жеребьевки — там можно и понервничать. Ну а остальные сейчас были больше сосредоточены на собственных боях завтра-послезавтра, чем на каком-то весьма абстрактном императоре, к которому большинство бывших преступников особого пиетета не питало.