— Уверена, что неотразим для женщин? — поддразнила она. — Мы продолжаем бросать тебе вызов.

Взгляд, которым он одарил ее… обжигающе горячий, похотливый и насмешливый.

— Смейся над этим, хохотунья. Вскоре я заставлю тебя выкрикивать мое имя.

Санни сглотнула. Угли вожделения вспыхнули и разгорелись, жар распространился по всему телу.

Надеясь остыть, она сделала глубокий вдох. «Подождите». Еще один глубокий вдох. «Хм». В воздухе не было никаких запахов, она даже не смогла уловить амброзийный аромат Уильяма. Настоящая мистификация.

— Что это за место? — спросила она. Рассвет исследовала местность, нюхая там и тут, явно раздраженная отсутствием угощений.

— Пространственный карман в аду, которое я создал с помощью своей магии. Запахи нейтрализуются, не позволяя посторонним отследить книгу. Моя подруга Анья любит шутить о…

Санни пыталась слушать, действительно пыталась… магия, запахи, Анья, шутка… но комната напомнила ей карцер единорогов. Маленький и изолированный, без выхода. Ужасные воспоминания всплыли в голове. Одиночество. Крики. Вкус и ощущение пропитанной кровью грязи.

«Успокойся. Крепись».

— Что это? Паника? — спросил Уильям смущенно. Он снова взял ее за подбородок и наклонил голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Почему?

«Не делай этого. Не говори ему. Не раскрывай свою слабость».

За исключением того, что это мысли одинокой Санни. Если она хотела Уильяма, а она хотела, то должна была разрешить себе быть уязвимой рядом с ним.

«Разве отношения не фальшивые?»

Да. Нет. Тьфу. Она уже не понимала. Если Санни не заметила его глубокой, непреодолимой печали, если бы он не показал своей доброты к собаке… но он показал, и теперь они здесь.

— Это не паника, — сказала она ему. — Это тревога.

— Женщина, которая планировала сразиться с легионом демонов, боится… комнаты?

— Тебя когда-нибудь хоронили заживо, Уильям? — Ее голос дрожал. — Меня, да. Это было любимое наказание короля единорогов. Когда Люцифер и его демоны вторглись в деревню, я не могла сражаться, потому что была заперта в темной, сырой яме. — Ее подбородок задрожал. — Они убили всех, пока я беспомощно слушала. Эти крики… так много криков. Кровь алыми реками текла в мою тюрьму, пока демоны веселились. Затем наступила тишина, и это оказалось еще хуже.

Он обхватил ладонями ее затылок и притянул к себе, затем положил ладонь ей на поясницу.

— Мне очень жаль, сандей.

Прижимаясь к нему вот так, она хотела стать еще ближе. Уткнувшись лицом в ложбинку его шеи, она запустила пальцы в его шелковистые волосы, впитывая тепло.

Вот. Так много людей жаждали иметь вторую половинку, и теперь она понимала почему. Правильный человек утешал тебя, принимал и укреплял, не разрушая.

Но. Уильям ненавидел прилипал, и Санни ненавидела быть одной из них. Она высвободила пальцы, выпрямилась и отошла, разрывая контакт. И сразу же ее пронзило сожаление. Никакого тепла. Никакого утешения. Только холод и одиночество, что и было у нее до Уильяма.

Возможно, быть прилипалой не так уж и плохо.

С тоской в глазах он приблизился к ней и снова заключил в свои объятия. Нежные объятия, несмотря на свирепость.

Санни пораженно посмотрела на него снизу вверх.

«Он прилипает ко мне? Кто этот мужчина?»

Уильям запустил пальцы в ее волосы, прежде чем провести костяшками пальцев по линии челюсти — каждое прикосновение было откровенно нежным, словно он… дорожил ей.

— Почему тебя наказали, сандей?

Впервые в ее голове не прозвучал голос, призывающий держать свое прошлое под замком. Возможно, потому что сейчас Уильям был не похитителем, а другом.

— Я хотела развестись с Блейзом, но он отказал, хотя сам хотел быть с кем-то другим, и мы были несчастны вместе. — Она попыталась говорить небрежно, но ее слова сквозили болью. — Я устроила публичную сцену, надеясь его переубедить, но только уязвила его гордость и разозлила его отца, короля.

Уильям напрягся, но поцеловал ее в висок.

— Мне жаль.

Неожиданный поцелуй потряс ее до глубины души. Простой, но проникновенный жест, который, как ей казалось, она будет прокручивать в голове до конца своих дней. Ладно, ей действительно нужно вырваться из его объятий, прежде чем спросить о том, как прошел его день, принести любимый виски и сесть у ног, пока он читал газету.

Санни снова отступила. Он пристально смотрел, пока не заметил пятно крови на ее рубашке. Нахмурившись, провел пальцем, собирая капельку.

— Это твое, — прошептала она. — Ты истекаешь кровью.

Он задрал футболку, обнажив следы когтей на груди.

— Я исцелил эту рану ранее, значит, демоны тоже использовали ослабляющий яд. От него рана появлялась снова и снова, пока не выпьешь противоядие. — По мановению руки его раны вновь зажили. — Или пока не обезвредишь его с помощью магии.

Санни хотела завязать разговор, но… эти грудные мышцы… эти восемь кубиков, где каждый крепче предыдущего… обилие татуировок…этот восхитительный пупок… темная дорожка, которая вела к поясу штанов.

Затаив дыхание, она покрутила пальцем.

— Повернись.

Санни хотела, нуждалась, увидеть его. Всего его.

Он едва не ухмыльнулся, сверкая глазами.

— Стоит ли мне снять остатки одежды сначала?

— Да!

Он рассмеялся, но все же повернулся, не снимая штанов. Его спина… Вау! На нем была вытатуирована карта сокровищ, и у Санни возникло желание облизать каждый ее дюйм.

Облизать. Да. Дрожь пробежала по ее позвоночнику, и шампанское разлилось по венам. «Нет. Сосредоточься!»

— Давай, эм, приступим к работе.

Она отвернулась, что было одной из самых трудных вещей, которые когда-либо пришлось делать, и сняла крышку с витрины, с удивлением обнаружив исчезновение беспокойства.

Магия покалывала ее кожу, темная и коварная, и Санни вздрогнула. Но даже сейчас…

«Должна прикоснуться…»

Она опустилась в кресло. Когда потянулась за книгой, Уильям метнулся к ней и снова вцепился в запястье, остановив ее непосредственно перед прикосновением.

— Я не собираюсь вырывать страницы, — пообещала она, не в силах отвести взгляд от объекта своего восхищения. Такая могущественная.

— Я доверяю тебе так, как никому не доверял. Не предай меня, Санни.

— Пока ты мой похититель, вероятность предательства чрезвычайно высока, — призналась она. Когда он ее отпустит? Ей нужно рукой коснуться бумаги.

Он поджал губы и пробормотал:

— Ты же не видишь во мне кровожадного полководца, да?

— Конечно, вижу. — Свободной рукой она протянула руку, чтобы вслепую погладить по его заросшей щетиной щеке. — Самый кровожадный. Теперь о книге. Девушке нужно поработать.

Последовала пауза. Санни ощутила жар его взгляда. Затем он вздохнул.

— Я заслуживаю этого.

— Не волнуйся, куколка, — нараспев произнесла она. — Ты не заслуживаешь меня… пока… но продолжай исправлять недостатки своей личности и заслужишь.

Книга! Книга! Книга! Она протянула руку.

Наконец Уильям ее отпустил. У нее закружилась голова, когда она провела кончиками пальцев по внешнему краю страниц и застонала от наслаждения. Магическое покалывание усилилось.

— Ну? — прохрипел он.

Она изучила символы, но… ничего не перевела. Хм. Санни погладила один закрученный рисунок, затем другой, но но одна часть кода не появилась.

— Мне жаль. Я чувствую ее магию. Это странно завораживает, но в то же время она мне не открывается.

Минута прошла в молчании.

— Я говорил, что дам тебе все, что пожелаешь, если расшифруешь это, и не шутил. Богатство. Еще одну гору трупов по списку. Достаточно оргазмов, чтобы погрузить тебя в кому блаженства. Я переверну небеса и землю, чтобы это сделать, сандей.

Она хотела всего этого и даже больше.

— Могу я быть с тобой предельно честной? — спросила она, когда Рассвет устроилась под столом, улегшись у ее ног.

Уильям недоверчиво уставился на Санни.

— Хочешь сказать, что до этого берегла мои чувства?