Я горько усмехаюсь и скидываю с себя его руки, пока он шумно дышит, сдвинув брови к переносице.

– Твои извинения ничего не стоят, так что больше не утруждайся. Бешенство у тебя в крови.

Отворачиваюсь и быстро забегаю под козырёк подъезда под выплюнутые ругательства Мика. Всхлипывая, набираю нужную квартиру под глухие удары. Боковым зрением вижу, как ногой он бьёт мусорку у скамейки, а потом и саму скамейку.

– Сука!.. Сука!..

Вздрагиваю и вздрагиваю, пока звуки домофона смешиваются с его яростным голосом и ударами.

А через мгновение слышу быстрые шаги в свою сторону, отчего пальцы ещё отчаянней жмут на кнопки. Где Лика?! Почему она не отвечает?!

Мик прижимается к моей спине и упирается одной рукой в дверь. Зажмуриваюсь и дышу с ним в такт – лихорадочно и громко.

– Позвони в другую квартиру… позвони в другую, Карамелька, – выдыхает он, глотая воздух, а после начинает очищать мою шею от вылезших из причёски волос. Чувствую, как дрожат у него руки. Как можно чувствовать себя в опасности и одновременно защищённой?! – Давай покончим с этим быстрее… я тебя отвезу, а потом свалю в закат…

Прикусив губу и скривившись, набираю другую квартиру.

Но тут же раздаётся другое пиликанье. Дверь подъезда открывается, и оттуда выглядывает хилая, но воинственно нахмуренная бабушка в зелёном платке.

– Вы чавой тут удумали?! Двор мне разломать! Сейчас быстро милицию вызову, дебоширы этакие! А ну-ка кыш отседова!

Несколько секунд мы с Миком стоим и хлопаем удивлённо глазами. А затем он подходит к ней, берёт за руки бабусю и наклоняется.

– Бабуля, видишь вон ту девушку? – кивает головой в мою сторону.

Бабушка переводит взгляд на меня и сканирует хмурым взглядом. Но кивает.

– Ну, внучок.

– Нравится она мне, не могу, – говорит абсолютно серьёзно. – А она мне говорит: «Другого люблю.»! Ну я и разозлился, понимаешь, бабуль?

– Понимаю, внучок. Как уж тут не понять, – кивает бабушка, пока я ошарашенно наблюдаю за этим спектаклем. А потом как даст ему подзатыльника и помашет перед его носом пальцем. – Но, если ты, дурень, скамейки и мусорные баки громить будешь, да кто же на тебя такого окаянного посмотрит-то, а?

Против воли из меня вырывается смешок, но я быстро прикрываю рот ладонью, продолжая улыбаться. А Мик медленно выпрямляется и так же медленно поворачивает ко мне голову, а затем снова к бабушке.

– Точно, никто. Но какой уж есть…

– Извините нас, пожалуйста, – спешу я ворваться в их диалог, сделав шаг вперёд. – Тут моя подруга живёт, но почему-то не берёт трубку, а я очень переживаю. Не могли бы вы пропустить нас на третий этаж? Квартира 79.

– 79? – отзывается бабушка, прищурившись. – Эта вертихвостка твоя подруга, что ль? Так она ещё утром как укатила на чёрном воровском джипе и не возвращалась ещё! Я тут за всем слежу, и за этой свистулькой тоже! То один на дорогой машине подвезёт, то второй. Ездюют тут рожи наглые, я всех чужаков подмечаю!

– А может, вы тогда и номер машины сегодняшней запомнили или того, кто за рулём был, видели? – спрашиваю с надеждой. Мы с Миком переглядываемся, и кажется, нас посещает одна и та же мысль.

– Номер не запомнила, а вот водителя видела, – бабушка плюёт внезапно себе под ноги. – Тьфу! Сразу видно бандюга! С бородой он был, кавказец, среднего роста. А что больше всего запомнилось, так это его зелёные мокасины. Шлёп-шлёп по лужам в них, а я ещё думаю, кто ж в такой обуви, да в такую погоду!

– Спасибо, бабуля, вы нам очень помогли, – говорит Мик, достаёт бумажник из кожанки, вытаскивает оттуда все бумажные деньги, где несколько пятитысячных купюр, и вкладывает бабушке их в руку. – Купи себе что-нибудь.

– Да куда же мне?!

– Или выкини, но лучше купи себе что-нибудь, – обрывает шокированную бабушку Мик и, взяв меня за локоть, тянет к дороге.

Ноги меня абсолютно не слушаются, еле успеваю за его быстрым шагом. Не могу поверить, что тот, кто готов был разгромить всё вокруг себя, пугая меня этим, и тот, кто только что вёл милый разговор с бабушкой, один и тот же человек.

Язык могу отлепить от нёба только тогда, когда Мик усаживает меня в машину и сам садится за руль. Облизываю сухие губы и поворачиваюсь к нему под звук зажигания.

– Ты думаешь, Лика с Азатом?

– Уверен.

– Здорова, мелкий. Слушай, ты случайно не в курсе, где сегодня Аза зависает? Знаю, что из больнички его уже выпустили, – говорит Мик в трубку, правой ладонью плавно выкручивая руль вправо, когда мы выезжаем на оживлённую дорогу.

Прикусив губу почти до крови, кошусь на него. Я переживаю за Лику, ведь она даже не знает, что этот Азат сделал и пытался сделать со мной в тот день в клубе. Не знает всех подробностей о его жизни в принципе. И, видимо, его поведения или слов о том, что мы должны ему за вход, ей было недостаточно для того, чтобы подруга держалась дальше.

Но больше я переживаю за Мика. И хоть в движениях он не резок, голос его тих, но сейчас я на физическом уровне чувствую, насколько Мик напряжён и зол. Бывают люди с настолько сильной энергетикой, что её просто невозможно не ощутить. Ты просто не можешь не попадать под влияние импульсов, исходящих от них. Если они в плохом настроении, как Мик сейчас, то кажется, будто вокруг них образовывается чёрное облако с гуляющими в нём электрическими разрядами. И находясь поблизости, я кожей ощущаю эти токовые укусы, а лёгкими спёртость воздуха. Он зол, это точно, если не в гневе, а это значит, что Азата он намерен найти, и в случае, если найдёт, неизвестно, что последует дальше. Мне очень не по себе, что снова он подвергнет риску жизнь и может заиметь проблемы с законом из-за меня.

– Понял и благодарен. Ага, ты тоже не стесняйся, обращайся, – отвечает он собеседнику и, сбросив звонок, кидает телефон в нишу под магнитолой.

Ускоряется, подаваясь корпусом вперёд и сжимая челюсти так, что кажется, зубы сейчас раскрошатся.

– Тот, кому ты звонил, – начинаю тихо, сильнее стиснув сумку на коленях от скорости, с который мы сейчас несёмся. – что он сказал?

– Сегодня пятница, и этот чёрт сейчас в одном из клубов своей семейки. А твоя подруга, по-видимому, с ним, – говорит снова деланно спокойно и переключает передачу.

Я киваю и замолкаю. Раздумываю, как бы можно было сделать так, чтобы он никуда не шёл. От одной только мысли, что может произойти драка или ещё что, меня кидает в неимоверную дрожь. А я не хочу, не хочу, чтобы Мик пострадал! Это же их клуб, и наверняка там много людей Азата, а Мик один.

Через полчаса нашего молчания и толканий в пробке мы останавливаемся у клуба, похожего на тот, где я впервые увидела Азата. Пафосное название, яркая неоновая вывеска, очередь и амбалы на входе.

Выдыхаю, когда Мик, не заглушая мотор, щёлкает ручкой двери. Конечно, он хотел оставить меня в машине, но…

– Подожди, – обхватываю его предплечье. Мик поворачивается, приподняв вопросительно бровь. – Я не хочу, чтобы ты ходил туда. Да и вряд ли те громилы тебя пропустят, наверняка им дали список тех, кого впускать не надо.

– И что ты хочешь? Силой мысли заставить свою подругу уйти оттуда?

Мотнув головой, я быстро облизываю сухие губы. Взгляд Мика мгновенно соскальзывает на них, но я сжимаю его руку сильнее, и он возвращается к моим глазам.

– Я пойду, меня пропустят точно…

– Чего?! – тут же перебивает он меня, оскалившись.

– Я понимаю, что лучше не попадаться этому Азату на глаза, поэтому я как-нибудь незаметно подзову Лику и поговорю с ней. Так будет лучше! – под конец моё дыхание совсем утяжеляется. Потому что понимаю, Мик на это ни за что не согласится. Умоляюще смотрю на него, и его лицо смягчается.

Он усмехается и прищуривается.

– Неужели ты переживаешь за меня?

– Это очевидно, ты не чужой человек, – тут же отвечаю севшим голосом и медленно убираю от него руку.

Мик хмурится и переводит взгляд на лобовое стекло.