Мне становится его так жалко и так гадко от себя, что сдержать всхлип не получается. Что я делаю, господи? Что я делаю?!

– Ну ты чего? – вытирает Вик мои щёки от вытекших слёз. Улыбается обессиленно. – Не поверишь, я бы с тобой за компанию с радостью поплакал, но даже на это у меня нет сил.

Медленно моргнув, я так же медленно, заторможено киваю, смотря сквозь Вика.

– В понедельник… мы поговорим в понедельник…

– Это что вообще за наезды? Он твоим хранителем, что ли, заделался? Передай ему, что теперь Мик Самсонов в моём чёрном списке! – раздаётся гневное негодование Лики из трубки. – Я к нему со всем воздыханием, а он оказался хамлом последним!

Морщусь, одной рукой помешивая овсянку в кастрюльке. Да, Мик бывает хамлом, но странно одновременно с согласием испытывать возмущение. Мне неприятно слышать о Мике такие высказывания, но сама регулярно думаю о нём плохо.

– Лик, хватит. Мик вчера разозлился и на тебя в том числе, потому что этот Азат… – приходится поведать подруге о событиях той злосчастной ночи в клубе во всех подробностях. Почти всех. Пропускаю моё пробуждение в кровати Мика. Но суть стараюсь вбить подруге в голову, чтобы та поняла, что связываться с Азату подобными – фиговая идея.

– Вот это ни хрена себе! – ошарашенно выплёвывает Анжела. – Ну тогда понятно, почему этот придурок о тебе да о Мике выспрашивал. Он же мне на тройничок с тобой намекал жирно. Я, конечно, быстро обрубила ему эту идею. Сказала, что у вас вообще-то с Виком шуры-муры, а он тогда ещё разозлился и кинул что-то о том, что всё равно их достанет…

– Что? – теперь шокировано выдыхаю я. – В смысле достанет?

– Откуда я знаю! Ладно, меня это не касается. Спасибо, конечно, Мику, но он всё равно теперь у меня в немилости! Придурок! Курицей меня назвал!

Вздыхаю и прикрываю на мгновение глаза.

– Я сейчас тебя тоже курицей назову, если не перестанешь, – говорю раздражённо. – Мик тоже переживал, а иначе бы не стал с Азатом говорить о тебе. Они чуть не подрались, конечно он был зол, поэтому тебе и досталось за глупость. Считай, попала под горячую руку.

– Ладно, ладно, не буду! Слушай, я сомневаюсь, что ему есть до меня дело. И отсюда вопрос! Между вами что-то было? Тогда в клубе мне показалось, что вы не особо-то и ладите, а тут из себя защитничка твоего строит! За подругу впрягается, на звонки твои отвечает. И ты его тут так защищаешь… Адели-и-ин, колись!

В этот момент в кастрюльке лопается пузырёк, и капля горячей каши прилетает мне в ключицу. Я охаю и быстро стираю с себя вязкую кляксу, выкрикиваю Лике: «Перезвоню!», и отключаюсь.

Опираюсь ладонями о столешницу и протяжно выдыхаю.

Не так уж и больно, ошпарило меня другим. Очень вовремя я свернула разговор. Анжела умеет вытягивать информацию, а у меня сейчас совсем нет настроения выдумывать сказки. Да! Да! Да! Между нами было и очень много, но знать об этом кому бы то ни было совсем не надо.

Лика позвонила мне и рассказала, что вчера произошло. С Сашей она решила покончить позавчера ночью, когда в одной из соцсетей все её фото отлайкал знакомый «горячий красавчик». Она прошерстила его профиль в ответ и загорелась желанием пообщаться поближе. Написала ему, и у них завязалась беседа. Весьма эротического содержания.

Содрогаюсь, вспомнив, что именно мне рассказала Лика. В интимных фото я не вижу ничего плохого, как и в видео. Мы с Виком не раз друг с другом подобным обменивались. Но как представлю этого Азата, наглаживающим себя на камеру… В общем, не понимаю, как он может вызвать что-то кроме рвотного позыва.

Если кратко, ранним утром подруга уже укатила с ним в его личный пентхаус, и весь день они отрывались. А вот вечером, когда она приехала с ним в клуб, и его друзья начали распускать руки, а Азат обнюхался и стал лапать других девушек, Лика сбежала.

«Я же думала, что у нас может что-то получиться! А ты знала, что он стихи пишет и на гитаре умеет играть?! Или что дома у него джакузи, а в загородном доме свой автопарк?!»

Да откуда же мне знать. Но стало ясно, что подруга действительно надеялась на что-то более продолжительное как минимум.

Сашу жалко. По-моему, он по-настоящему был в неё влюблён.

Вздыхаю и выкладываю свой обед в тарелку. Кидаю туда кусочек масла, беру ложку и сажусь за стол. Меня снова тошнит и ничего не лезет, но игнорировать завывания желудка оказалось невозможным.

Сейчас я в квартире одна, поэтому могу спокойно поковыряться в каше, выпить чая с лимоном и подумать обо всём. Хоть и никак не проходят нервные тики и внутренний мандраж. Как началось вчера ночью, так и не получается у меня расслабиться.

После того, как с Виком мы решили отложить разговор до понедельника, он лёг спать. Мне же снова пришлось сослаться на духоту в комнате и уйти с подушкой и пледом в гостиную, хоть и именно в эту ночь в спальне было достаточно прохладно.

Я думаю, Вик отлично понимал, что разговор будет не из приятных, или даже знал, что я предложу расстаться, поэтому и попросил отложить его на более разгруженный день. Я ведь видела, что Вик действительно устал, и знаю, что этот конкурс очень важен для него. Это первый тендер при его управлении, и он хочет доказать Виталию Михайловичу, что тот не ошибся, когда передал дела сыну.

И это ожидание… просто невыносимое!

А ещё…

Когда я расположилась в гостиной, то ещё около часа ворочалась и не могла уснуть. Сердце не успокаивалось, я практически задыхалась, поэтому решила выйти на кухню, чтобы выпить успокоительное.

Когда уже запила капли водой, на кухне появился и Мик. Весь взъерошенный, хмурый и в одних шортах. Я же автоматически скрестила руки на груди, дабы скрыть соски под тонкой тканью пижамной майки, и испуганно прижалась к рабочему столу.

Мик не удивился мне. Посмотрев на меня, он медленно прошёл до холодильника и достал оттуда минеральную воду в бутылке.

Не знаю, почему не ушла сразу, а стала наблюдать за тем, как он пьёт, глядя мне в глаза. Его взгляд по-настоящему завораживал. Кажется спокойным, и одновременно в нём всегда бушует что-то неистовое. Вот и тогда так было. Он загипнотизировал меня и заставил застыть, как заклинатель, только вместо флейты у него глаза.

Но когда он оторвал горлышко бутылки от своих губ, я очнулась. Сделала шаг в сторону, чтобы его обойти, но он схватил меня за плечи. Видимо, успокоительное уже начало действовать, потому что я не испугалась, не стала задыхаться, а просто тихо выдохнула, когда поясницей коснулась края столешницы. Мик тоже был странно спокоен, а может, тоже просто устал.

Он прошёлся по моему лицу задумчивым взглядом и, отпустив меня, засунул руки в карманы шорт.

– Вы расстались? – тихо спросил он.

Поджав губы, я отвернулась к окну и качнула отрицательно головой.

– Вик попросил подождать. В понедельник… мы должны поговорить.

Посмотрела на него, мол всё, допрос окончен? И дёрнулась в сторону, но он снова схватил меня за плечи.

Нет, успокоительное либо ещё не подействовало, либо его действие резко закончилось, ведь теперь моё сердце отбивало ещё быстрее, чем до этого, из-за того, как Мик сжимал мои плечи и тяжело дышал мне в висок. Я сама задохнулась и попыталась вывернуться, но хватка была крепкой, а потому и больной.

– Пожалуйста, дай я уйду спать! Не трогай меня! – выкрикнула шёпотом, а затем резко застыла, когда он прижался ко мне, и я ощутила твердость, которой он вдавился в мой живот.

– Я хочу тебя, – обжёг мне висок горячий шёпот. Мик отпустил мои плечи и упёрся ладонями в столешницу, заключив меня в клетку. Вдавился в мой лоб своим и продолжил тяжело шептать, закрыв глаза: – Прекрати мне снится, лезть в башку, и тогда я подумаю. Как ебучий девственник-лошара, скоро начну надрачивать в душе, потому что никого другого не хочу, а ты продолжаешь от меня бегать, как от… девственника-лошары!

– Как грязно…

– Как есть, – Мик открыл глаза, но не отстранился. – А всё, что ты сказала… теперь я знаю, что и ты хочешь не меньше. Хватит упираться, Дель.