– У них, походу, это в их девичьих генах, – вставляет своё слово Мик.

Но я и сейчас его игнорирую. Хоть и вспыхиваю как спичка.

– Подожди, – обращаюсь к Саше. – я тоже сегодня не видела её, и мне на звонок она не ответила.

– То есть её не было в универе? – тоже хмурится Саша, пока я уже обеспокоенно кусаю губу.

Мотаю головой и быстро достаю телефон из кармана.

Набираю подругу, но там лишь длинные гудки.

– Ты ездил к ней домой проверить? – спрашиваю Санчоса, не переставая набирать Анжелу.

– Да я даже не знаю номер квартиры. Забирал её, обычно, у подъезда.

– Давай съездим до неё…

– Так, брат, – обрывает меня вдруг Мик, взяв за плечо своего друга. Толкает его к машине. – Ты давай вали, а мы съездим и проверим, дома ли твоя благоверная…

– Ладно, на связи, – кидает озадаченно Санчос и, закрыв дверь железного зверя, медленно выезжает с парковки.

Перевожу уже злой взгляд на Мика. Чего он добивается?! Мы не говорили и даже не здоровались почти две недели. Мик делал вид, что меня не существует. У него за это время многое изменилось в жизни. Он купил квартиру, обзавёлся девушкой. Я тем временем всеми силами пыталась сохранить отношения буквально с единственным близким человеком в моей жизни. А вчера ночью он просто пришёл и молча сыграл на моей слабости, не заботясь о том, что одним поступком оставит после себя пепелище! И теперь он тут, что-то хочет от меня. Поговорить? В Аду я видела его разговоры. Говорить надо было раньше, перед тем, как толкнул нас обоих в пропасть предательства!

– Я всё равно никуда с тобой не поеду, – цежу сквозь зубы, стараясь не задыхаться, когда он встаёт напротив, и быстро тыкаю в телефоне по окну приложения для вызова такси. Не знаю, от чего сейчас дрожат руки. От того же волнения или уже от гудящей в теле ярости. Но одно знаю точно, остаться с ним наедине в закрытом пространстве я боюсь до ужаса.

Мик обрывает мои действия, резко схватив меня за руки вместе с телефоном.

– Спокойно, Карамелька. Я свожу тебя до твоей подруги, а по пути…

– Что по пути? – выдыхаю, резко вскинув голову. – Я не хочу с тобой говорить или находиться рядом, неужели это не понятно?!

– Деля! – встряхивает он меня за плечи, прорычав.

Оба замолкаем на несколько секунд. Я растерянно хлопаю глазами. Так он меня ещё не называл, а ещё снова эти его замашки неуравновешенного, от которых меня каждый раз словно обмакивают в кипяток. А Мик, по-видимому, пытается проглотить злость, ведь через мгновение он звучно выдыхает и говорит уже спокойней:

– Ладно, я знаю, что веду себя иногда как мудак. И понимаю, почему ты не хочешь со мной куда-то ехать. Но сейчас сядь в машину, потому что на такси небезопасно. И неизвестно, сколько ты его прождёшь. Найдём твою подругу, а потом решишь, хочешь ли ты меня выслушать. Окей?

Закрываю глаза и пытаюсь себя успокоить. До чего он меня доводит каждый раз? Я никогда не была такой… тоже неуравновешенной. Никогда. Нужно мыслить трезво, спокойно. Он прав. Нужно найти Лику, это первостепенно. Мик мне в этом поможет, а потом… разберусь на месте.

Вздрагиваю от прикосновения горячих пальцев к шее и открываю глаза.

– Садись в машину, – говорит тихо, чуть наклонившись. – Не упрямствуй, Карамелька.

– Ладно… хорошо, – соглашаюсь с запинкой, убираю от себя его руки и иду к серой машине, стоящей от нас через два парковочных места.

Мик быстро идёт за мной, открывает для меня пассажирскую дверь, а затем обходит машину и садится за руль.

Пока выезжаем с парковки, я глубоко, но незаметно, втягиваю запах в салоне. Он здесь какой-то особенный. Тёплый, миндальный, кокосовый. Расслабляющий, умиротворяющий. А мне сейчас нужно это. Запах от самого Мика исходит такого же действия. Но не всегда мной воспринимается одинаково. И как, помимо этого, он действует на меня в обратную сторону, – загадка. Как можно трястись от нервного напряжения и одновременно ощущать себя в тёплом, защищённом месте? Вот сейчас я себя чувствую именно так.

– Говори адрес, – кидает быстрый взгляд в мою сторону Мик, выруливая на проезжую часть.

– Вон там поверни направо, а потом сразу налево и немного прямо. Здесь совсем недалеко. Для Лики эту квартиру сняли недавно родители, я не запомнила номер дома. Была там всего один раз недавно, – отвечаю почти ровно, ради дела пытаясь глушить в себе нежелание говорить с ним в принципе, после чего прикладываю телефон к уху для очередного звонка подруге. Результат тот же.

Уже через несколько минут мы тормозим около панельной девятиэтажки. Я тут же выхожу из машины и быстрым шагом иду к третьему подъезду. Но несколько секунд, и Мик меня догоняет, пристраивается рядом.

– Думаешь, сбегу? – спрашиваю не оборачиваясь, а про себя отмечаю, что сбежать сейчас таким образом было бы неплохо.

– Думаю, вечером во дворе тебе могут встретиться какие-нибудь пидорасы.

– А ты, как доблестный рыцарь, решил встать на защиту моей жизни и чести? – усмехаюсь, вспоминая вчерашнюю ночь.

– Ну если меня можно назвать доблестным рыцарем, почему бы и да.

– Нет! – резко торможу и поворачиваюсь к Мику. Тяжело дыша, смотрю несколько секунд на его нахмуренное лицо, высказывая таким образом всё своё мнение насчёт его доблести, а потом хочу сделать эти несколько шагов и позвонить в долбанный домофон.

Но Мик не даёт. Хватает меня за плечи, наклоняется ко мне и начинает яростно выплёвывать слова:

– Блять, я знаю, что вчера перегнул. Но если бы ты мне ответила на сообщение, звонок или выслушала меня сейчас, то поняла, что я жалею о том, как повёл себя! Весь грёбанный день мечусь из угла в угол и хочу всё переиграть, потому что крыша поехала, разозлился! – делает резкий выдох и, пока я пытаюсь не задохнуться от эмоций, перемещает ладони на мою шею. Сглатывает тяжело и продолжает говорить так же эмоционально, но тише: – Я привык к тому, что девушки мне себя предлагают, а ты… Если бы я не был уверен в том, что ты хочешь того же, не приблизился! А из-за твоих «хочу-не хочу» чувствую себя сейчас грёбанным насильником! Думаешь, мне шоколадно было всё это время?! Что братская связь с Виком для меня значения не имеет?! Или что ты из себя вся такая правильная не ковыряла мне мозг своими словами о чувствах к нему?!

– Хватит! – всхлипываю, зажмурившись и вцепившись пальцами в рукава его кожанки. – Хватит говорить всё это! Хотеть чего-то, не значит это делать! Я не хотела изменять Вику, а теперь всё кончено!

Мик впечатывает меня в себя и сжимает так сильно, что в плечах и рёбрах простреливает боль. Но в солнечном сплетении сдавливает так сильно, что я едва ли ощущаю что-то помимо этого. Прижимаюсь носом к его ключице и сжимаю челюсти, чтобы не выть в голос. Какое-то время он ничего не говорит, поглаживая меня по волосам. Но потом…

– Я тоже не хотел именно так, но терпеть больше не смог, – цедит он мне в волосы. – А сколько бы ещё продержалась ты? Я не слепой, твою мать. Между вами кончено всё уже давно, поверь мне. И уж точно не тебе испытывать чувство вины, Карамелька…

Отстраняется и вытирает большими пальцами с моих щёк слёзы. Лица его не вижу, потому что всё ещё глотаю ком в горле с закрытыми глазами.

– Прости, слышишь? За то, что разозлился и был слишком грубым. А насчёт остального… Знаешь, как говорят? «Боишься – не делай. Делаешь – не бойся, а сделал – не сожалей.» Но я предпочитаю заменять «боишься» на «не уверен». Так вот, сначала я был не уверен, но сделал, и жалеть уже один хрен не получается. И тебе советую.

Разлепляю глаза и поднимаю на Мика взгляд. Его губы даже немного изогнуты в улыбке.

– Если бы ты знал, сколько значит для меня Вик, то понял, что ни одна цитата не оправдает мои вину и сожаление.

Взгляд Мика мгновенно мрачнеет, на губах появляется оскал, а руки сжимают мои плечи. И наверняка он сам не замечает, как вновь делает мне больно. Выплевывает яростно:

– Очень много, судя по всему, раз кончаешь под его братом!