Я мысленно хмыкнул, припомнив лестную фразу: «…одним дураком…меньше».

А он продолжил:

— И они задумались… поняли, что ты очень силен. А когда оказался исцелен и приближен к верхушке логосов через Амину, к тебе прилетел Мар с песнями о сотрудничестве. Едва тебе удалось вернуть своего дэймоса — зазвучала тема вечной дружбы. Которая подразумевала помочь Альбиносу встретиться с дочерью Сотера ради излечения. Ну, и вступить вместе с ним в ряды всесильной организации.

Я провел обеими руками по лицу.

— Как они нашли Хэл?

— Через Центр снов. Очень легко. В службе информации сидела оператор, отвечавшая на звонки и записывающая пациентов с их жалобами. Примитивная сортировка. Она сообщила кому нужно про «перспективную» девочку.

— Всех сотрудников Центра проверяют.

— Ну да, а все пленные дэймосы в тюрьме были прикованы к скале. Мир снов, Аметист, огромен, загадочен и непознаваем… медленно познаваем. Мы никогда не можем быть уверены в том, что кажется абсолютно незыблемым.

— Ладно, вернемся к Хэл и Центру снов.

— Вернемся, — с легкой усмешкой согласился Феликс. Вполне возможно, его готовность отвечать на мои вопросы: это компенсация за долгое отсутствие и перековку. — Твой персональный морок Мар был в том самом сне твоего последнего пациента, пытался зацепить тебя. Но не вышло. Он отметил девочку-гурию как перспективный кадр. Однако ей нужно было подрасти. Когда это произошло, ее отправили в наш дом. А потом морок столкнулся с тобой в мире снов борца. И накрепко прилип.

С этим сложно поспорить…

У меня был еще один вопрос.

— Тайгер… Ты говорил, что хочешь отдать долг. И всё? Ты не будешь мстить?

— Не собирался.

— Но ты говорил о мести. Как основном мотиве дэймосов.

— Видишь ли, Аметист. — Он крепче сжал руль. — Я опущу тот факт, что использовал Тайгера. И все, что затем испытал, даже если это было не самыми приятными моментами в жизни — это было мое право, мое решение и мой личный выбор. Если мне что-то сильно не понравилось… а такое заключение можно сделать по твоей реакции на всё, что произошло — то я ничего не помню об этом. Очень удобно. Эмоции совершенно не задевают меня, я не испытываю желания мести. То, от которого не смог бы отказаться, в силу своей природы. Что касается фактов. С тобой все хорошо. Со мной тоже. Полис на месте… Пока… У меня нет к нему претензий. К Тайгеру. А почему ты спросил? Не беспокойся. Я знаю. Теперь у тебя должна была появиться двойная лояльность.

— Феликс, тебе известно кто наш враг?

— Их два, но на самом деле один, — ответил танатос.

И по его тону стало понятно, что пока эта тема закрыта.

Джунгли, наконец, сменились рисовыми полями, начали появляться сельские домики небольших поселков, на дороге показались автомобили.

— Когда-то здесь был туристический бизнес-центр, — сказал Феликс, отвлекшись от основного разговора так, словно того и не было. — Треккинг по джунглям, сплав на реке ночью. Хорошо бы восстановить маршрут.

— Можешь сделать развлекательный квест: спасение из бункера настоящего дэймоса и бегство по джунглям. Безработную армию Альбиноса возьми как актеров-статистов.

Он рассмеялся в ответ.

— Возьму тебя партнером. Напишешь сценарий.

— Непременно. Если выживем после… кстати, что нам предстоит по возвращении домой?

Феликс промолчал, сосредоточенно глядя на дорогу.

…Наши путешествия всегда были масштабны и в реальности и в мире снов. Лишний раз вопросов я не задавал, зная, что он все равно не ответит.

Высотные дома выросли внезапно, отодвинули пригородную застройку и закрыли собой небо.

«Добро пожаловать в Саньчжанский округ», — озвучил Феликс надпись на большом плакате у края шоссе.

Он остановил внедорожник возле отеля, но прежде чем выйти, вытащил из «бардачка» упаковку одноразовых масок и подал мне одну. Надел такую же сам. Как я подумал изначально, для маскировки.

Но на улице немногочисленные пешеходы были в точно таких. И сотрудницы за стойкой регистрации тоже закрывали свои лица. Я увидел несколько ярких, привлекающих внимание объявлений у ресепшена.

Феликс беседовал с девушкой, и та мелодичным голосом рассказала, какие бонусы мы получим, остановившись в их отеле вдвоем: «Два гостя по цене одного…» «Вы можете пообедать в нашем буфете бесплатно, если приведете с собой еще одного посетителя…» Затем она выдала нам электронный ключ и пожелала хорошего отдыха.

Прежде, чем я успел задать хоть один неизбежный вопрос, танатос ответил, нажимая на кнопку лифта.

— Последствия эпидемии. Атипичная пневмония. С ней справились… справляются, но население в этом районе заметно сократилось.

— В Полисе известно о проблемах с экологией, — сказал я, заходя в зеркальный лифт. — Но не объявлялось об эпидемии.

Мы вышли на этаже и я увидел санитайзер, стоящий в коридоре — напоминание об инфекции и попытка остановить ее.

Феликс сказал:

— Значит, Бэйцзин не считает необходимым сообщать об этой конкретной ситуации. Часто экологические проблемы и эпидемиологическое заражение идут рядом. Рука об руку. Здесь неподалеку есть мемориал, посвященный памяти погибших врачей. И ты бы удивился его размерам.

— Это активизация дэймосов? Хаос из мира снов перетекает в наш мир…

— Ты правильно понимаешь, — хмуро отозвался Феликс. — Но все проще: это месть за те годы, когда их вышвырнули из Бэйцзина.

— В Полисе то же самое.

— Теперь ты представляешь, как мне непросто работать на два города.

Дитя разных цивилизаций. Он по-прежнему считает, что оба народа — «его». Делает для них все, что может, и даже более того. Особенность полукровок, которые ощущают «своими» одних не менее, чем других. И этот взгляд на жизнь, который определила для него мать… Необычайная удача, что его желание мести совпало с интересами Бэйцзина. И Полиса.

Учитель открыл дверь номера, пропуская меня, вошел, закрыл ее, но дальше порога не продвинулся.

— Номер заказан на сутки. Ты успеешь к ночному рейсу до Гиперпетли по местной ветке. Билет на столе в конверте.

— Билет? — уточнил я. — Ты не едешь.

— Приеду, когда закончу здесь все свои дела. А ты… будь осторожен.

— Ты тоже.

Говорить об осторожности человеку, который умер ради того чтобы подобраться к неизвестному мне врагу, было по крайней мере смешно. Однако Феликс кивнул серьезно:

— Увидимся дома.

И вышел из номера, плотно закрыв за собой дверь.

Танатос, полностью оправдывающий имя древнего божества — брата Гипноса. Избавившийся от своего смертного тела и поднявшийся на недостижимый уровень игры со смертью.

Когда люди повышают голос (я имею в виду, кричат на вас), чаще всего — они просто испытывают страх. Требовалось прожить жизнь, чтобы понять это.

Агрессивные высказывания, обвинения, ругань, прямые оскорбления — все это звучит лишь потому, что человека захватывает иррациональная паника.

И чем больше ненависть, чем сильнее градус жажды уничтожить: тем, значит, сильнее боятся.

Дальше, при понимании этого, можно делать разные вещи. Оценить причину страха (найти его объект). Понять, можешь ли ты ее устранить. Способен ли объяснить, чего человек боится. Ему объяснить в первую очередь. И себе.

Если страх иррационален — то его не стереть никакими поступками и убеждениями. С таким страхом должен бороться тот, кто его испытывает…

Мы принимаем решения.

…Я стоял перед окном, из которого была видна мастерская Нестора, и выкладывал на подоконник сухой белый мох: отличное средство, впитывающее конденсат. Тройных вакуумных стеклопакетов во времена учителя моего учителя еще не придумали, а я не собирался нарушать давние традиции…

Человек — очень пугливое существо.

Важно понимать, что ненависть усилит твой страх во много раз. Потому что проявление агрессии — вызовет агрессию в ответ. И тогда то, чего ты боишься, станет еще ближе и реальнее.