Пару раз капсула врывалась в пещеры наподобие той, под посольством. Ее провожали безмятежные взгляды древних звероподобных богов, стоявших здесь с неведомых времен. Изваяния выступали из темноты и снова в ней тонули. Потом на экранах кабины распахнулись огромные крокодильи челюсти — и Антэю показалось, что его проглотил сам Себек. Но это очередная скульптура, аркой возвышающаяся над рельсами… скользнула мимо и исчезла во тьме.

Еще был настоящий водопад, летящий с отвесной стены в пропасть, царство сталактитов и сталагмитов, образующих колонны и целые подземные города, мрамор, ослепительно белый в свете фар мотрисы, его было столько, что можно вырезать не один античный храм…

Антэй подумал, что Афина могла специально отправить его по этому пути, чтобы он напоследок насладился тайной красотой Александрии, которую не успели испортить. Это было нерационально с точки зрения биоробота, но она ведь сказала, что ничто человеческое ей не чуждо.

Он не заметил, как его капсула замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Дверь открылась сама, и серфер выбрался наружу, оказавшись на небольшой площадке перед выходом из пещеры.

Закатное красное солнце освещало ее, горячий ветер приносил запах пустыни: нагретых за день камней и песка.

Едва датчики зафиксировали, что капсула покинута, как тут же часть скалы ушла внутрь — и скоростное транспортное средство загрузилось туда. Последний отрезок рельсового полотна по такому же принципу «утонул» в поверхности камня. Пара минут — и ни одного следа, который мог бы показать, что здесь скрыто хоть что-то из техники Полиса, не осталось.

Антэй сделал несколько шагов вперед, к свету, и увидел тех самых людей, с которыми должен был эвакуироваться из посольства. Ему дружески кивали, улыбались приветливо. Как будто были рады, что с ним все в порядке. Нет, действительно рады.

— Антэй Эвергет, — сказала, подходя, молодая женщина с длинными светлыми волосами. — Ты вовремя.

— Добрался нормально? — спросил один из мужчин, быстро окинув его взглядом. Не нашел никаких видимых повреждений.

— Да. Была небольшая проблема, но все решилось, — ответил он, не вдаваясь в подробности.

— «Проблему» мы все, как ты понимаешь, не заметить не могли, — усмехнулся тот. — И сообщение, что тебя переправляет один из «коршунов» подтвердили. Так что ждали только твоего прибытия.

Послышался низкий гул и на широкую неровную площадку перед пещерой медленно приземлился конвертоплан. Зеркальная поверхность его корпуса отражала скалы и красное солнце над пустыней. Открылась дверь, спустился трап. Чувство нереальности, слегка приглушенное кратким разговором, усилилось.

— Добро пожаловать на борт, — произнес спутник, заметив, что он медлит.

Уже в кресле, пристегнутый ремнями безопасности, Антэй смотрел, не отрываясь, вниз, на желто-охряную пустыню. На черные камни, разбросанные по песку, на горчичные склоны гор. И одна единственная мысль билась в его голове:

«Только бы не проснуться…»

¹ богиня войны, спутница Ареса. Вносит смятение в битвы, вызывает в воинах ярость.

Еще вчера Навкратис гудел как разоренный улей. На горизонте, за низкими красноватыми холмами, охватывающими поселение с юга, клубились тучи — как перед грозой, которые здесь были чрезвычайно редки, и слышался ослабленный расстоянием гром. Горела нефтебаза в Аль Дахле.

До нее было далеко и в то же время слишком близко, чтобы не беспокоиться об этом.

Через час после того, как стемнело, во всем оазисе вырубило свет. И зарево на юге стало багровым. Сеть тоже упала, связь работала с перебоями, исправно отзывались лишь полицейские рации.

Когда в больнице, провинциальном городском совете, двух крупных магазинах и в полицейском управлении включили генераторы, стало возможно послушать выступление шейха Чобана Ахмед-паши. Это была гладкая речь о свободе и перспективе развития великой Александрии. Ни слова о беспорядках, нападениях на посёлки, атаке на посольство Полиса, бандитских группировках, захвативших целые районы, и пробуждающейся гражданской войне.

Послушать его, так ничего не происходит. Но слушать здесь умели, как и видеть за обтекаемыми словами истину. А истина была проста: правительство или растеряно, или же просто даже не думает помогать пострадавшим и решать возникший кризис.

Все было, как всегда. Старое правило, въевшееся в кровь за поколения: «каждый сам за себя». И поэтому люди вокруг Руфа принимали решения, встревоженные тем, что происходит в соседних поселениях, пока вооруженные отряды боевиков приближались к их оазису.

Кто-то уезжал на юго-запад, в регионы пока еще не пострадавшие, бросив дома и квартиры. Они надеялись отсидеться у родственников на более безопасных территориях. Другие кинулись к Гиперпетле, думая, что их выпустят из агломерации. Третьи в растерянности надеялись на лучшее. Четвертые убедили себя, что беспорядки скоро закончатся…

Через два дня после начала пожара на нефтезаводе, когда чёрный дым, как и прежде, продолжал пачкать белое от жары небо, слухи достигли чудовищных размеров.

Вроде как Гиперпетля была взорвана и всех, кто пытается выбраться из Александрии, увозят в неизвестном направлении. Что город Аль-Малаки полностью уничтожен бомбардировкой. То ли это сделала армия, то ли бандиты, внезапно научившиеся управлять самолётами. Кто с кем воюет, было непонятно, но в ожившей сети стало можно увидеть фотографии огромных оплавленных воронок, рухнувших мостов через Красный каньон и догорающих руин.

Там же появились дикие ролики, в которых человекоподобные титаны сражались с кибернетическими насекомовидными механизмами на заводах Тазирбу, расположенных всего лишь в дне пути отсюда. И тут заговорили о нападении Полиса на агломерацию. Замелькали статьи на тему врагов, засевших в самой Александрии и готовящих заговор против королевской семьи и всех оазисов вокруг, фотографии Навкратиса как центра этого зловещего гнезда сопровождали все сообщения.

Призывы расправиться с предателями стремительно распространялись по социальным сетям.

Прочитав первую заметку об этом, Руф достал оружие из всех своих тайников, проверил, легко ли открывается люк на чердачную лестницу, чтобы в случае чего уйти по крышам. Хотя понимал, что бежать некуда.

А потом в его квартиру началось паломничество со всего дома, да и из соседних тоже. Сначала примчался Кир со своим велосипедом, бледный, с ободранными коленями. Насмотрелся роликов о казнях и выступлений главарей местных банд.

— Но ведь это же неправда! — кричал он с отчаянием. — Мы ведь не враги. Мы же просто тут живем, вместе с остальными. Всегда жили.

Правда была никому не нужна. Тем более дэймосам, которые, как теперь был уверен Руф, стояли за всем этим. Мелькнула мысль про Мэтта, успевшего уйти отсюда так вовремя.

Следом за Киром пришел его отец, не менее испуганный, но пытающийся держать себя в руках.

— Дороги перекрыты, — сообщил он, крутя в руках ключи от машины, — соседи пытались выехать.

— Вернулись назад? — спросил Руф, уже зная ответ.

Сосед молча покачал головой.

Потом зашла семейная пара с нижнего этажа.

— Господин Калхас… Что нам делать? Может быть, надо просто подождать? Ведь скоро все разберутся, оценят вклад, который внес Навкратис в развитие Александрии. Говорят, у вас связи в главном полицейском управлении. Может, те пришлют кого-нибудь…

Было видно, что они сами не верят в то, что кто-то из центральных оазисов заинтересован в помощи.

Ожидали нападения ночью, или утром, а может через час. Руфу еще раз захотелось пересмотреть сон с Эрис, но вместо этого он пошел в свой родной полицейский участок. Знал, что с Эрис встретится уже скоро.

Стражи порядка патрулировали улицы в касках бежевого цвета. Привлекая рабочих и строительную технику, собрали подобие баррикад на центральных перекрестках, возле туннелей, единственного моста и на западных подъездах к оазису. Попытались закрыть ворота, ведущие в поселение, но створки не сдвигались даже с помощью бульдозеров, словно вросли в камни и песок пустыни. Так что просто оставили несколько грузовиков на дороге, перегородив въезд.