Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Нет, – скрипнула не менее твердо Сова и полюбовалась на свой отполированный клюв.

– Нет так нет. Я только за, – внес путаницу довольный Соловей. – Но, позвольте, а наше-то измерение как? Выдюжит без нас? – опять всё испортил он.

– Да ничего со мной не случится, – неожиданно раздался голос явно не отсюда. – Жило без вашего гаму и еще столько же проживу. Тем более там есть кому за человеками присмотреть. И не думайте даже, не нужны вы мне, оставайтесь здесь. И мне спокойнее будет: меньше закидонов всяких от некоторых, – не удержался голос от шпильки.

И наступила долгожданная тишина и покой в старом, заросшем цветами и травами Доме.

О котором ходили слухи, что в нем живут привидения.

Часть 2

Глава 1. Всё течет, всё изменяется. Но очень незаметно

Прошел месяц. Так и хочется написать: «Всё изменилось».

Не изменилось ничего. Дом скрипел, жаловался в непогоду на бревна, которые вели себя непозволительно легкомысленно.

Команда обживала новое жилище.

Сова и Соловей, не желавшие принимать человеческий облик, неплохо обосновались. Одна – в мансарде, небольшой комнатке со скошенным потолком, где развернуться было негде. Но за окошком, которое ввиду небольших размеров помещения занимало всю стену, шел маленький балкончик, отгороженный от сада коваными решетками (дед еще и этим увлекался на досуге). Балкончик больше походил на подставку для цветочных горшков, чем на балкон. Впрочем, был очень мил и придавал некий шарм помещению.

Очевидно, Сова не совсем забыла, что она женщина.

Соловей иногда подкалывал ее:

– Уж не мышкуешь ли ты по ночам, кхе-кхе? – говаривал он. И даже не подозревал, насколько близок к истине.

Сова, конечно, не опускалась до столь низменных инстинктов, но полетать ночью да погонять до смерти напуганную мышь – какое же это было удовольствие! Да и мышцы крыльев размять, глазомер опять-таки чтобы работал как надо.

Но как-то невзначай Олег Отрывкин возьми и скажи:

– У меня тут семейство соней жило неподалеку. Недосчитаюсь – разговор будет серьезный!

Сказал якобы в пустоту. Пустота ответила помаргиванием желтых огромных глазищ и гробовой тишиной.

С тех пор ночные полеты прекратились.

Соловей выбрал себе на чердаке небольшую каморку с окошком для прогулочных вылетов. Да и сидеть на подоконнике крохотного окошка и выводить рулады с утра пораньше было приятно.

Но жильцы Дома не ругались, понимали: природа.

Да и просто красиво.

Лёва выбрал себе уютненькую угловую спальню с камином. Он вообще считал, что каминами комнату не испортишь. И чем их больше, тем теплее, а значит, и уютнее комната. В угловой комнатке храп никому не мешал, а если вдруг – ну что ж, подушка-другая могла и прилететь голосистому Лёве. Но тот, кто кидал, обычно оставался без подушки: очень Лёва не любил, когда в него что-то кидали, пусть даже подушку. После таких полетов она переставала быть подушкой и превращалась в пух да перья.

А Отрывкин продолжал спать в дедовой спальне. Она давно стала его. Уютная, с большими окнами, старинной надежной мебелью, удобной кроватью, письменным столом, на котором стоял вполне себе современный комп.

Штабом дружно выбрали библиотеку с ее живым светом и всегда позитивным настроем, – наверное, у Дома в области библиотеки никогда ничего не болело.

Дом, теперь уже свой, команда Отрывкина полюбила, холила и лелеяла, двери закрывала осторожно, лишний раз не хлопала.

В общем, идиллия, а не жизнь.

Если бы не Отрывкин.

Ну столько вопросов задавал в течение дня, что язык на плече болтался у отвечающего.

«А что дальше? А как мы будем улучшать настроение окружающих, когда, вон, пьют без просыха, а потом друг за другом носятся с ножами? А чегой-то другое измерение от нас отказалось – мы что, второй сорт?»

И всё в таком духе с утра до вечера и с вечера до утра.

Команда стала уставать.

Однажды Соловей взорвался.

– Тебе что, живется плохо? Что ты жилы изо всех тянешь? Приключений на свою… гм, голову ищешь? Ну так найдешь! Закон такой, – вышел из себя Соловей.

На его вопли прибежала испуганная Сова.

– Кого режут?

Разобравшись в ситуации, сама заверещала на Соловья не хуже его самого:

– И бывают же такие эгоисты! Прожили больше пятисот лет – и любопытство к окружающей среде атрофировалось напрочь. А у мальчика столько нового! Ему рассказывать надо, а не орать на него, как некоторые.

Сова вконец осипла и замолчала. Соловей тоже переваривал выговор.

Тут спустился со второго этажа Лёва и загундел, что так больше продолжаться не может, что правила общежития должны соблюдать все без исключения. А буде такие исключения будут, он, Лёва, не посмотрит ни на пол, ни на размер: отъест башку – и всего делов-то.

Услышав крамольные Лёвины речи, Соловей, как птица нежная, намылился в обморок. Сова не дала. А дала она Соловью оплеуху звонкую – тот и пришел в себя.

– Так я это, поспрашиваю еще? – спросил Олег. – А то ведь могу и не у вас поспрашивать. И как бы чего не вышло, – с ухмылкой закончил он.

Так начинался один из обычнейших дней команды Отрывкина из Дома с привидениями. (Сами же эту теорию и поддерживали.)

Глава 2. Заяц не медведь

В один из обычнейших дней, когда в Доме всё стояло вверх дном, Отрывкина, корпевшего над очередной статьей – о влиянии магического фона на рост позитива в окружающем мире – в своем самом любимом углу с панорамным окном, чуть не вышибли из собственного кресла. Сова с Соловьем (сладкая парочка), вцепившись друг другу кто куда смог, скрипящим, ворчащим и где-то даже порыкивающим шаром скатились со второго этажа и устремились к Отрывкину. Шар при этом издавал отрывочные фразы:

– Из-за тебя всё, старый пень! – голос Совы.

– Чёй-то я-то? – возмущенный голос Соловья. – Я всё правильно сделал и рассчитал! А вот тебе надо было под руку: «Давай тяпнем!» Дотяпались! Весь коньяк выкушали – что теперь делать-то? – бушевал Соловей.

– Что-что, за другим пузырем сходим, и всё будет а-атлично!

– Тебе всё «а-атлично», лишь бы выпить дали! – бушевал Соловей. – Эликсир из чего делать будем?

– Какой, ик, эликсир? – поинтересовалась Сова. – У нас всё вроде в норме.

– Дура, – совсем разошелся Соловей, – аф-фца! Мы что делали-то?

– Э-эм, коньяк пили? – с надеждой спросила Сова.

На шум и гам вышел Лёва. Схватив за хвосты пернатых, он кое-как растащил их в разные стороны. И сразу потребовал отчета.

– Так ить это, коньяк же… – попыталась объяснить Сова и замолчала: аргументов не было.

– Эликсир, – четко отбарабанил Соловей. – Ну, ик, не удержались: коньяк был больно хорош, ик.

– Про коньяк я понял. Про эликсир давайте.

– Так вечной жизни. Не болеть ничем.

– Не боишься, что монстра сделаете?

– Эх, – с пьяным отчаянием произнес Соловей, – кто не рискует, тот не-е-е… не пьет коньяк! – гордо ответил Соловей.

– Ну, с тобой всё ясно, – резюмировал Лёва. – с Совой тоже. Эликсир где?

И Соловей зачастил:

– Сделали мы его, а чтобы солнечных лучей набрался, на подоконник и выставили.

– А сами тем временем?.. – продолжил рассказ Лёва.

– А сами ничего, смирно сидели, ну и коньячок добивали. Уж очень хорош оказался. А для эликсира уже и не нужен вроде. Сова сырку с виноградиком принесла, душевно так, – закручинился Соловей.

– Эликсир! – рявкнул, протягивая лапу, Лёва.

– Так ведь и нету его как бы, – заюлил глазами Соловей.

– Ты, – указал лапой на Сову Лёва, – где эликсир? – грозно навис он над друзьями.

– Там это, заяц пробегал, – начала Сова, – смахнул нашу чашку, напился и ушел, гад, в кусты.

– В какие кусты? – Лёва начал терять терпение. – В малинник, что ли? Что зайцу делать в малиннике?

– Так он после эликсиру уже и не совсем заяц-то, – засмеялась полупьяным смехом Сова. – Медведь он теперь, как есть медведь. – И она, клацнув клювом, закатилась в хохоте.

9
{"b":"884184","o":1}