Между ст. 444–445 ранее было: «Когда сопящий бегемот / Шел к пастбищам из тьмы болот, / Когда внезапный ветер с гор / Гудел в вершинах сикомор, / То в каждом шуме думал Мик / Услышать человечий крик». Между ст. 448–449 ранее было: «Там толпы юношей и дев / Перекликались: «Умер лев!» / А огненный, громадный шар, / Весь в багровеющих звездах, / Как бы во власти темных чар, / Прыжками двигался в кустах. / И, в ужасе окаменев, / Вдруг понял Мик, что это лев». Между ст. 526–527 ранее было: «Все запахи и голоса, / Которыми полны леса, / Отныне каждый человек — / Богатый, бедный, самый злой — / К тебе привяжется навек / Вдруг размягченною душой; / И будешь ты творить добро, / И суд твой будет честный суд, / Но золото и серебро / В твоих подвалах как сочтут?!» В автографе 3 имеется также набросок начала поэмы (см. раздел «Другие редакции и варианты»).

Автограф 3 завершается трудночитаемыми набросками глав VI–VIII (согласно нумерации, принятой в данном варианте). Первым двум из перечисленных глав предпослан тематический план с цифровой разбивкой, частично соответствующей идущим затем строфам (см. раздел «Другие редакции и варианты»).

Автограф 4 с вар. — архив Струве: гранки «Нивы» с пометой «10 февр. 1917», штампами «Нива» и «А. Ф. Маркс» и надписью рукой неизвестного лица: «№ 4. Для детей. 9 гранок». В автографе 4 имеются примечания:

Абиссинцы — очень воинственный народ, смесь арабов с неграми, с незапамятных времен живущий в Восточной Африке. Менелик — последний абиссинский негус, великий воин и правитель, покоривший все соседние с Абиссинией негрские племена. Дух лесов — сверхъестественное существо, являющееся в образе величественного старика, по верованию негров охраняющий зверей и простых людей. Деревянный бог — Гурабе — язычники, и на площади их деревни стоит идол, охраняющий эту деревню.

В автографе 4 отсутствуют ст. 433–512, очевидно, составляющие публикацию в журнале «Аргус».

Дат.: февраль 1914 г. — по дате заседания Общества ревнителей художественного слова (см.: Соч III. С. 385).

Замысел поэмы из абиссинской жизни появился у Гумилева, очевидно, во время последнего африканского путешествия 1913 г. в составе этнографической экспедиции Российской Академии Наук. В это время он живо интересуется эфиопским фольклором, историческими преданиями, связанными с эпохой Менелика II, встречается с видными деятелями завершавшегося уже царствования (см.: Давидсон А. Муза Странствий Николая Гумилева. М., 1992. С. 163–169). Первое авторское чтение поэмы состоялось на заседании Общества ревнителей художественного слова 25 февраля 1914 г. (обоснование даты заседания см.: БП. С. 600; Соч III. С. 385). В февральском номере «Нивы» за 1914 г. Гумилев публикует статью «Умер ли Менелик?», также посвященную абиссинским делам и создававшуюся, очевидно, параллельно работе над «Миком». О «презентации» поэмы Гумилева сообщалось в заметке, подписанной литерой Ц. (возможно, автором ее являлся Д. М. Цензор): «На днях в “Обществе ревнителей Художественного Слова” поэт Н. Гумилев прочел свою новую эпическую поэму “Миг (так! — Ред.) и Луи” и попутно, в виде реферата, изложил свои мысли о современном эпосе, отметив главные признаки, тождественные с признаками древнего эпоса.

Как и в древнем, так и в современном эпическом произведении Н. Гумилев считает необходимым три начала: религиозное, массовое и индивидуальное. Эти главные условия способствуют созданию мифа, ибо мифотворческое начало тоже особенность настоящего эпоса.

Поэма талантливого поэта “Миг (так! — Ред.) и Луи”, — попытка воскресить эпос. Сюжет мифологичен, хотя взят из современной жизни Абиссинии, и главными действующими лицами являются Негус Менелик, любимый Негусом и народом министр (его легендарную историю с детства в лице “Мига” и воспевает поэма), мальчик Луи, сын французского консула; затем действующими лицами являются старый орангутанг, дух лесов, обезьянье царство и т. д.

Поэма написана ярко, фабула развивается стремительно, полная завлекательных поэтических красот. Поэме присуща вся экзотичность и колоритность творчества Н. Гумилева.

Из присутствующих и принимавших участие в диспуте — Городецким, Чудовским, Недоброво, Волынским, Ауслендером, Лозинским, Зенкевичем, Георгием Ивановым, Сергеем Маковским, Пястом и мн. др. были высказаны некоторые замечания о стиле и содержании. Но в общем эту поэму можно считать очень яркой и талантливой попыткой молодого поэта» (Ц. Современная эпическая поэма // Златоцвет. 1914. № 9. С. 18).

О выступлении Гумилева было рассказано также и в «Аполлоне»: «...Н. Гумилев прочитал большую (960 строк) поэму свою “Мик и Луи”, а затем изложил свои взгляды на эпический род”, к коему он причисляет свою поэму, и на современные его возможности. Основная мысль сводилась к утверждению, что единственной областью, в которой еще возможно большое эпическое творчество, есть поэзия “экзотическая” <...> Во время прений большая часть высказавшихся, отдавая справедливость поэтическим достоинствам поэмы, оспаривала теоретические воззрения автора; общий вопрос о современной эпической поэзии остался открытым» (Litotes. Общество ревнителей художественного слова // Аполлон. 1914. № 5. С. 54).

После публичных чтений, достаточно удачных — насколько можно судить по приведенным откликам — Гумилев тогда же предложил поэму в журнал «Современник». Очевидно, к 1914 г. относится первая редакция пяти глав, сохранившаяся в машинописи в архиве редактора журнала Е. А. Ляцкого (автограф 1 в наст. изд.). Однако издание поэмы откладывалось, и, в конце концов, после прекращения издания журнала в 1915 г., Гумилев вынужден был пристраивать рукопись в издательство «Грядущий день», а затем — в издательство «Огни» (сведения об этом имеются в архиве издательства «Огни» — см.: ИРЛИ. Ф. 212. № 175. Л. 7, 26, 29–30). В ходе хлопот по изданию рукописи Гумилев — очевидно, во время отлучек с фронта в 1915 г. (см.: Соч III. С. 390–394) — подверг текст поэмы существенной переработке. Результатом этого явилась вторая (т. е. промежуточная) редакция «Мика», сохранившаяся в рукописях, находящихся ныне в РГАЛИ (автограф 3). Отрывки поэмы в этой редакции и были опубликованы Гумилевым в составе «Колчана» (вышедшего в конце 1915 г.). В 1917 г. текст «Мика» был вновь переработан и предложен в редакцию «Нивы» (очевидно, при активном содействии К. И. Чуковского, о чем см. ниже), где были уже набраны гранки, взятые Гумилевым с собой в заграничную командировку весной 1917 г. (автограф 4). Однако и здесь — очевидно, в силу исторических обстоятельств, — поэма не была опубликована, отрывок же, изъятый из гранок «Нивы», оказался опубликованным в журнале «Аргус» (1917. № 9–10). Впервые поэма предстала на суд читателей целиком отдельным изданием в окончательной редакции, близкой к редакции «Нивы», в 1918 г. в «родном» гумилевском издательстве «Гиперборей», к тому времени возрожденном. Все эти сложные издательские перипетии, тесно связанные с историей редактирования текста «Мика», порождают значительные текстологические трудности, неизбежно возникающие при научной публикации текста.

Первые отклики на выход «Мика» трудно назвать сочувственными. «“Мик” — африканская поэма — самая странная из книг Гумилева, — писал В. Г. Шершеневич (псевд. Г. Гальский). — Что-то среднее между Киплингом и... Чарской. Для детей — мудрено и скучно, для взрослых — наивно и... тоже скучно. В поэме повествуется довольно вялыми стихами, как бродили два мальчика со зверями. Зачем они бродят и странствуют, Господь их знает. Должно быть, так нужно, но бродят они настойчиво, особенно один из них. Впрочем, о “Мике”, может быть, лучше вообще не говорить» (Гальский Г. Панихида по Гумилеву // Свободный час. 1918. № 7. С. 15). Очевидно, что исторический контекст жизни Петербурга и России в 1918 г. отнюдь не содействовал правильному пониманию «абиссинской поэмы». «Н. Гумилев — верный рыцарь и паладин “чистого искусства”, — саркастически восклицал Иванов-Разумник. — В наше безбумажное время так приятно взять в руки его книжку, напечатанную шрифтом на бумаге, чуть ли не “слоновой”. “Мик”, африканская поэма. Слоновая бумага к тому же вполне гармонирует с содержанием африканской поэмы: на страницах ее то и дело проходят перед нами слоны, носороги, бегемоты, павлины и прочие исконные обитатели стилизованных лесов Африки. Стилем средним между лермонтовским “Мцыри” и бушевским “Максом и Морицем” автор живописует, как