70. Песенка Ты одна благоухаешь, Ты одна; Ты проходишь и сияешь, Как луна. Вещь, которой ты коснулась, Вдруг свята, В ней таинственно проснулась Красота. Неужель не бросит каждый Всех забот, За тобой со сладкой жаждой Не пойдет? В небо, чистое, как горе, Глаз твоих, В пену сказочного моря Рук твоих? Много женщин есть на свете И мужчин, Но пришел к заветной мете Я один. 71. В Бретани Здравствуй, море! Ты из тех морей, По которым плавали галеры, В шелковых кафтанах кавалеры Покоряли варварских царей. Только странно, я люблю скорей Те моря, суровые без меры, Где акулы, спруты и химеры — Ужас чернокожих рыбарей. Те моря... я слушаю их звоны, Ясно вижу их покров червленый В душной комнате, в тиши ночной, В час, когда я — как стрела у лука, А душа — один восторг и мука Перед страшной женской красотой. 72. Предзнаменованье Мы покидали Соутгемптон, И море было голубым, Когда же мы пристали к Гавру, То черным сделалось оно. Я верю в предзнаменованья, Как верю в утренние сны. Господь, помилуй наши души: Большая нам грозит беда. 73. Хокку Вот девушка с газельими глазами Выходит замуж за американца. Зачем Колумб Америку открыл?! 74 Мы в аллеях светлых пролетали, Мы летели около воды, Золотые листья опадали В синие и сонные пруды. И причуды, и мечты, и думы Поверяла мне она свои, — Всё, что может девушка придумать О еще неведомой любви. Говорила: «Да, любовь свободна, И в любви свободен человек, Только то лишь сердце благородно, Что умеет полюбить навек». Я смотрел в глаза ее большие, И я видел милое лицо В рамке, где деревья золотые С водами слились в одно кольцо. И я думал: «Нет, любовь не это! Как пожар в лесу, любовь — в судьбе, Потому что даже без ответа Я отныне обречен тебе». 75 Из букета целого сирени Мне досталась лишь одна сирень, И всю ночь я думал об Елене, А потом томился целый день. Всё казалось мне, что в белой пене Исчезает милая земля, Расцветают влажные сирени, За кормой большого корабля. И за огненными небесами Обо мне задумалась она, Девушка с газельими глазами Моего любимейшего сна. Сердце прыгало, как детский мячик, Я, как брату, верил кораблю, Оттого что мне нельзя иначе, Оттого что я ее люблю. 76. Роза Цветов и песен благодатный хмель Нам запрещен, как ветхие мечтанья. Лишь девственные наименованья Поэтам разрешаются отсель. Но роза, принесенная в отель, Забытая нарочно в час прощанья На томике старинного изданья Канцон, которые слагал Рюдель, — Ее ведь смею я почтить сонетом: Мне книга скажет, что любовь одна В тринадцатом столетии, как в этом, Печальней смерти и пьяней вина, И, бархатные лепестки целуя, Быть может, преступленья не свершу я? 77 Вероятно, в жизни предыдущей Я зарезал и отца и мать, Если в этой — Боже присносущий! — Так позорно осужден страдать. Каждый день мой, как мертвец, спокойный, Все дела чужие, не мои, Лишь томленье вовсе недостойной, Вовсе платонической любви. Ах, бежать бы, скрыться бы, как вору, В Африку, как прежде, как тогда, Лечь под царственную сикомору И не подыматься никогда. Бархатом меня покроет вечер, А луна оденет в серебро, И быть может не припомнит ветер, Что когда-то я служил в бюро. 78 Пролетала золотая ночь И на миг замедлила в пути, Мне, как другу, захотев помочь, Ваши письма думала найти — Те, что Вы не написали мне... А потом присела на кровать И сказала: «Знаешь, в тишине Хорошо бывает помечтать! Та, другая, вероятно, зла, Ей с тобой встречаться даже лень, Полюби меня, ведь я светла, Так светла, что не светлей и день. Много расцветает черных роз В потайных колодцах у меня, Словно крылья пламенных стрекоз, Пляшут искры синего огня. Тот же пламень и в глазах твоих В миг, когда ты думаешь о ней, Для тебя сдержу я вороных Неподатливых моих коней». Ночь, молю, не мучь меня! Мой рок Слишком и без этого тяжел, Неужели, если бы я мог, От нее давно б я не ушел? Смертной скорбью я теперь скорблю, Но какой я дам тебе ответ, Прежде чем ей не скажу «люблю» И она мне не ответит «нет». |
