Меж острых кактусов и пальм,
По перепутанным тропам
Свирепых абиссинцев рать
Идет, чтоб жечь и убивать.
Они угрюмы: их страна
Вся Негусу покорена,
И только племя Гурабе
Своей противится судьбе.
Взошла луна. Деревня спит.
Сам дух лесов ее хранит.
За всем следит он в тишине
Верхом на огненном слоне.
Но, видно, и ему невмочь
Спасти деревню в эту ночь.
Как стадо бешеных быков,
Рванулись абиссинцы: рев,
И грохот выстрелов, и вой
Раздались в тишине ночной.
Отважно племя Гурабе,
Никто не помнит о себе,
Но бой ночной — как бег в мешке.
Копье не держится в руке;
Враги жестокие молчат
И режут, колют, как хотят.
Но свет нежданный, как заря,
Вдруг встал над хижиной царя:
Он сам поджег свой бедный кров,
Чтоб увидать своих врагов.
Туда, где гуще бой, бежит
И в грудь, широкую, как щит,
Стучит огромным кулаком,
Размахивая топором:
«Кто в бой со мною вступит, кто?»
Он ждет, но не идет никто.
И, значит, было суждено,
Чтоб вышел сам Ато Гано,
Вождь абиссинцев; он старик,
В беседе весел, в битве дик.
Он вынул нож и прохрипел
Врагу: «Ну ладно, будь же смел».
И прыгнул негр к нему на грудь,
Надеясь сразу подогнуть
Его колени, но старик
К земле увертливо приник.
Потом взмахнул ножом и вновь
Стал ждать, чтоб заструилась кровь.
Опять прыжок, удар опять,
И радостно завыла рать,
Когда свалился негр ничком
Пред беспощадным стариком.
Гано скривил улыбкой рот,
Довольно бормоча: «Ну вот».
Но был разгневан дух лесов
Пальбой и гулом голосов.
Он лег, как будто пред трубой
Перед пещерою сквозной
И закричал: «Ага-га-га,
Клыки, копыта и рога!
Бегите из лесов и с гор.
Со всех болот, со всех озер.
Здесь слишком расходился стан
Бесхвостых, голых обезьян.
Пугните их теперь, чтоб впредь
Они не смели так шуметь».
И словно рухнул водопад,
Раздался гул: слоны сопят,
Зафыркал буйвол, носорог
О черный камень точит рог
И по болоту бегемот
Тяжелой поступью идет.
Увидев их, Ато Гано
Схватил горящее бревно
И, размахнувшись, бросил в лес.
Поднялось пламя до небес.
И, обезумев, меж собой
Вступили звери в грозный бой.
Слону огромный носорог
Всадил в живот свой острый рог.
Тот прыгнул вбок и застонал
И буйвола ногами смял.
Их пламя жгло и свет слепил...
Ато Гано домой спешил.
У трупа мертвого вождя
Он натолкнулся, уходя
На мальчугана лет шести:
Его забыли унести.
«Ты сын вождя? Ну хорошо.
Ты мой, коль я тебя нашел.
Тебя зовут отныне Мик»...
И взял с собой его старик.
