Пуаро, улыбаясь, развернул листок. Это было письмо, написанное размашистым, с большим наклоном почерком. Пуаро прочел его вслух.
С бесконечным удовольствием я предвкушаю блаженство будущей встречи с вами. После того как вы столь любезно ответили на мое письмо, я едва сдерживаю свое нетерпение. Мне никогда не забыть тех дней в Париже. Чертовски обидно, что завтра вы собираетесь уехать из Лондона. Однако довольно скоро и, возможно, скорее, чем вы думаете, я буду иметь счастье еще раз полюбоваться на леди, чей образ по-прежнему царит в моем сердце.
Примите, chère madame, искренние заверения в моей совершенной преданности и неизменности моих чувств...
Арман де ла Рошфор».
Пуаро с легким поклоном вернул письмо Холлидэю.
– Мне думается, мосье, вы не знали, что ваша дочь имела намерение возобновить свое знакомство с графом де ла Рошфором?
– Я был как громом поражен этой новостью! Его письмо я обнаружил в сумочке моей дочери. Как вам, вероятно, известно, мосье Пуаро, этот так называемый граф является авантюристом чистой воды.
Пуаро согласно кивнул.
– Но все-таки хотелось бы мне знать, откуда вы узнали о существовании этого письма?
Мой друг улыбнулся:
– Мосье, я ни о чем не знал. Но умения различать отпечатки ботинок и сорта табачного пепла еще недостаточно для детектива. Он должен также быть хорошим психологом! Я знал, что вы с неприязнью и недоверием относитесь к вашему зятю. Он много выигрывает от смерти вашей дочери. Однако вы не спешили направить меня по его следу! Почему? Очевидно, потому, что подозрения уводили вас в другую сторону. Следовательно, вы что-то скрывали.
– Вы правы, мосье Пуаро. Я был уверен в виновности Руперта, пока не обнаружил это письмо. Оно просто выбило меня из колеи.
– Итак... Граф пишет «довольно скоро и, возможно, скорее, чем вы думаете». Очевидно, он предпочел не дожидаться, пока вы прослышите о его появлении. Может, он тоже выехал из Лондона двенадцатичасовым поездом и во время поездки перешел в вагон вашей дочери? Граф де ла Рошфор, если я правильно помню, также высокий и темноволосый!
Миллионер кивнул.
– Итак, мосье, я желаю вам всего наилучшего. Полагаю, в Скотленд-Ярде имеется список драгоценностей?
– Да, по-моему, инспектор Джепп сейчас здесь, если вы хотите видеть его.
IV
Джепп был нашим старым знакомым, и он приветствовал Пуаро с оттенком любезной снисходительности:
– Ну и как ваши успехи, мосье? Мы ведь с вами неплохо ладим, несмотря на то что наши взгляды зачастую не совпадают. Как поживают ваши маленькие серые клеточки? Активно трудятся?
Пуаро одарил его сияющей улыбкой:
– Они функционируют, мой дорогой Джепп, несомненно, функционируют!
– Ну, тогда все в порядке. Вы думаете, это был достопочтенный Руперт или просто какой-то бандит? Мы, естественно, уже разослали наших людей во все нужные места. Нас сразу же поставят в известность, если эти бриллианты где-то всплывут. Кем бы ни оказался наш преступник, он, конечно, не собирается хранить их, чтобы любоваться их сиянием. Маловероятно! Я пытаюсь выяснить, где был вчера Руперт Каррингтон. Похоже, ему есть что скрывать. Я приставил к нему своего человека.
– Отличная предусмотрительность, хотя, возможно, слегка запоздалая, – мягко предположил Пуаро.
– Вы все шутите, мосье Пуаро. Ладно, я отправляюсь на Паддингтонский вокзал. Бристоль – Уэстон – Тонтон – таков мой маршрут. До свидания.
– Может быть, вы зайдете ко мне вечерком и расскажете о результатах?
– Безусловно, если вернусь.
– Наш дорогой инспектор полагает, что движение – жизнь, – тихо сказал Пуаро после ухода нашего приятеля. – Он путешествует, ищет следы, собирает дорожную грязь и сигаретный пепел! Он трудится как пчелка! Его рвение выше всяческих похвал! А если бы я напомнил ему о психологии, то знаете, как бы он отреагировал, мой друг? Он бы просто усмехнулся! Он бы сказал себе: «Бедняга Пуаро! Он стареет! Он начинает выживать из ума!» Джепп принадлежит к тому «молодому поколению, что стучится в дверь». Ma foi![101] Слишком увлеченные этим стуком, они не замечают, что дверь-то открыта!
– А что намерены делать вы?
– Поскольку нам дали carte blanche, я истрачу три пенса на звонок в отель «Ритц», где, как вы могли заметить, остановился наш граф. После этого, поскольку я слегка промочил ноги и уже два раза чихнул, я собираюсь вернуться домой и приготовить себе tisane[102] на спиртовке!
V
Мы расстались с Пуаро до следующего утра. Когда я зашел к нему, он мирно заканчивал завтрак.
– Итак, – с нетерпением спросил я, – какие новости?
– Никаких.
– А Джепп?
– Я не видел его.
– А что граф?
– Он выехал из «Ритца» позавчера.
– За день до убийства?
– Именно так.
– Ну, теперь все ясно! Значит, Руперт Каррингтон чист.
– Потому что граф де ла Рошфор уехал из «Ритца»? Не слишком ли вы спешите с выводами, мой друг?
– В любом случае его нужно выследить и арестовать! Непонятно только, каков мотив преступления.
– Драгоценности, оцененные в сто тысяч долларов, являются отличным мотивом для любого преступника. Нет, мне непонятно другое: почему он убил ее? Почему попросту не украл драгоценности? Скорей всего, она не стала бы возбуждать дело.
– Почему вы так думаете?
– Потому что она – женщина, mon ami. Она когда-то любила этого мужчину. Следовательно, предпочла бы смириться с такой потерей. И граф, который отлично разбирается в тонкостях женской души – отсюда и его успех, – должен был прекрасно понимать это! С другой стороны, если ее убил Руперт Каррингтон, то почему украл драгоценности, которые в итоге неизбежно выдали бы его с головой?
– Для отвода глаз.
– Может, вы и правы, мой друг. А-а, вот и наш Джепп! Я узнаю его стук.
Инспектор просто излучал добродушие.
– Приветствую вас, Пуаро. Я прямо с поезда. Мне удалось разузнать кое-что важное! А как ваши дела?
– Мои? Я приводил в порядок мои мысли, – спокойно ответил Пуаро.
Инспектор встретил его ответ искренним смехом.
– Старина Пуаро сильно сдал, – шепотом заметил он мне и громко сказал: – Нам, молодым, пока рано размышлять о вечном. Ладно, вы хотите услышать, что мне удалось обнаружить?
– Вы позволите мне сделать предположение? Вы нашли нож, которым было совершено преступление, рядом с железной дорогой между Уэстоном и Тонтоном, и вы допросили продавца газет, который разговаривал с миссис Каррингтон в Уэстоне!
У Джеппа отвисла челюсть.
– Откуда, черт возьми, вы все знаете? Только не говорите мне о ваших всемогущих серых клеточках!
– Я рад, что вы в виде исключения допустили безграничность их могущества! Скажите-ка мне, как щедро вознаградила она продавца газет? Он получил шиллинг?
– Нет, полкроны! – Справившись со своим изумлением, Джепп усмехнулся: – Весьма расточительны эти богатые американцы!
– И благодарный продавец, естественно, не забыл ее?
– Нет, конечно. Не каждый день в его карман так просто попадает полкроны! Она подозвала его и купила два журнала. В одном из них на обложке была девушка в голубом. Она сказала: «Эта красотка чем-то похожа на меня». О да, он отлично запомнил ее. В общем, мне этого было достаточно. К тому же показания врача, осматривавшего труп, свидетельствуют о том, что преступление уже было совершено к тому времени, когда экспресс пришел в Тонтон. Я сразу предположил, что орудие убийства просто выбросили, и отправился искать его вдоль дороги; и разумеется, нож лежал возле насыпи. Потом я попытался разузнать что-нибудь в Тонтоне, хотя, конечно, понимал, что на такой большой станции вряд ли кто-то заметит нашего преступника. Вероятно, он вернулся в Лондон ближайшим поездом.
