Этот маршрут Пуаро не знал, однако мисс Брюис смогла указать ему общее направление. Сама она занялась Лопесом, а бельгиец двинулся в путь, повторяя, как заклинание: теннисный корт, сад камелий, павильон, верхний питомник, лодочный сарай...

Проходя мимо стенда с кокосами, бельгиец был удивлен, увидев, как сэр Джордж с широкой гостеприимной улыбкой протягивает деревянные шары тем самым двум девушкам, которых он прогнал сегодня утром. Девушки тоже были поражены этой сменой отношения. Тот факт, что утром они были нарушителями границ частной собственности, а теперь, заплатив полкроны, стали равноправными участниками праздника на территории Гриншора, не пришел им в голову. Они отказались от игры в кокосы и подошли вместо этого к лотерейному барабану.

Голландка узнала Пуаро и вежливо с ним поздоровалась. У обеих девушек за плечами были рюкзаки, и они здорово вспотели.

– Мой подруг, она уезжать автобус на пять часов от главный ворот в Торки, – объяснила голландка. – А я ехать через реку на паром и затем автобус до Дартмут в шесть часов.

– У вас очень напряженная жизнь, – заметил Пуаро.

– Время короткое, а видеть надо много.

Пуаро церемонно раскланялся с девушками и продолжил свой путь к теннисному корту. Там он никого не увидел и поэтому направился в сад камелий. Здесь сыщик нашел миссис Оливер, разодетую в наряд пурпурного цвета, которая сидела на скамейке, погруженная в раздумья. Она очень напоминала миссис Сиддонс[214].

– А ведь здесь только вторая подсказка, – прошипела она. – Боюсь, что я все слишком усложнила. Ведь еще никто не появился.

В этот момент в сад вошел молодой человек в шортах и с сильно выпирающим адамовым яблоком. С криком удовлетворения он бросился к дереву, растущему в углу сада, а его второй крик возвестил о том, что он обнаружил вторую подсказку. Проходя мимо сыщика и писательницы, молодой человек не смог не поделиться своей радостью:

– Многие люди ничего не слышали о пробковых деревьях, – сказал он, показывая маленькую пробку. – Их под теннисной сеткой целая коробка. Фотография хитро сделана, но я смог определить, что на ней изображено. Такая находка заставит всех искать какую-то бутылку. Эти пробковые деревья очень нежные и очень редко приживаются в этой части света. А мое хобби – это как раз редкие кустарники и деревья. Интересно, куда же теперь?

Он уставился на свои записи в блокноте.

– Я точно скопировал описание следующей подсказки, но мне кажется, что она не имеет никакого смысла... – Молодой человек подозрительно взглянул на сидящих. – А вы что, тоже участвуете?

– О нет, – ответила миссис Оливер. – Мы так, просто наблюдаем...

– Понятненько... «Когда красавица в грехе...» Совершенно не понимаю, к чему бы это.

– Это очень известная цитата, – заметил Пуаро.

– Может быть, это вызывает у вас ассоциацию с местом, где эти грехи замаливают? – попыталась подсказать миссис Оливер. – Храм, такой, знаете ли, с белыми колоннами, – добавила она.

– А вот это идея! Большое спасибо. Говорят, что здесь где-то сама Ариадна Оливер. Хотел бы я взять у нее автограф... А вы ее нигде не видали?

– Нет, – твердо ответила писательница.

– А что, она сочиняет неплохие небылицы... – молодой человек понизил голос, – но говорят, что пьет как лошадь.

Он поспешно отошел, а миссис Оливер сказала с возмущением:

– Вот тебе и раз. Совершенно несправедливо, ведь я люблю только лимонад!

– А разве вы только что не совершили величайшую несправедливость, подсказав этому молодому человеку путь к следующей подсказке?

– Принимая во внимание, что он пока единственный, кто добрался до этой, я думаю, что он заслужил поощрение.

– Но автограф вы решили ему не давать...

– Это совсем другое, – ответила писательница. – Тихо, идет еще кто-то.

Но это оказались совсем не охотники за подсказками. Пара женщин, которые заплатили по полкроны за вход, поставила себе целью как можно внимательнее изучить за эти деньги территорию поместья.

Пока же они выглядели вспотевшими и недовольными.

– А я-то думала, что здесь будут хоть какие-то красивые цветочные клумбы, – сказала одна из них своей товарке. – А тут сплошные деревья, и ничего больше. Я бы никогда не назвала это садом.

Миссис Оливер толкнула Пуаро локтем в бок, и они тихо исчезли.

– Предположим, – писательница казалось сбитой с толку, – что никто так и не сможет найти мое тело...

– Мадам, наберитесь терпения и мужества, – посоветовал ей Пуаро. – Время еще раннее.

– А вот это правильно, – сказала Ариадна, слегка приободрившись. – И с половины пятого входную цену понизят вдвое, так что есть шанс, что появится еще множество людей. Давайте пойдем и взглянем, как идут дела у Марлен. Знаете, не доверяю я этой девочке – у нее нет никакого чувства ответственности. Я не удивлюсь, если увижу, что она потихоньку улизнула и вместо того, чтобы разыгрывать из себя труп, отправилась пить чай. Вы же знаете, что люди иногда готовы совершить ради чашки чая.

Они мирно двигались по лесной тропинке, при этом Пуаро не прекращал жаловаться на географию поместья.

– Я нахожу все это очень запутанным, – говорил он. – Такое множество тропинок, и никогда точно не знаешь, куда они тебя приведут. И всюду одни деревья, и ничего больше.

– Вы говорите прямо как та раздраженная женщина, которую мы только что видели.

Они прошли мимо храма и спустились вниз по тропинке, которая шла зигзагами прямо к берегу реки. Вдали показались контуры лодочного сарая.

Пуаро заметил, что будет ужасно, если участники поисков наткнутся на сарай и случайно обнаружат там мертвое тело.

– Вы имеете в виду что-то вроде спрямления маршрута? Я об этом подумала, и именно поэтому последняя подсказка – это простой ключ. Без него дверь открыть невозможно. Замок английский, самозапирающийся, и человек без ключа может открыть его только изнутри.

Короткий крутой склон привел их прямо к двери лодочного сарая, который был построен для хранения лодок. Миссис Оливер достала ключ из кармана, скрытого в складках ее пурпурного одеяния, и открыла дверь.

– Мы пришли немного подбодрить тебя, Марлен, – весело сказала она, входя в помещение.

Она чувствовала себя немного виноватой из-за своих несправедливых подозрений в надежности Марлен – девочка добросовестно играла свою роль, артистически изображая труп, лежащий на полу возле окна.

Марлен никак не ответила – тело ее было абсолютно неподвижно. Ветерок, дувший сквозь окно, шелестел страницами комиксов, разбросанных на столе.

– Я же говорю, все в порядке, – нетерпеливо сказала миссис Оливер. – Это только я и мосье Пуаро. Никто еще не успел найти все подсказки.

Бельгиец нахмурился. Очень мягко он отодвинул писательницу в сторону и наклонился над девочкой, лежащей на полу. Раздался приглушенный вскрик, и сыщик взглянул на писательницу.

– Итак, – произнес он, – случилось именно то, чего вы боялись.

– Вы же не хотите сказать... – Глаза миссис Оливер расширились от ужаса, она схватила одно из плетеных кресел и села. – Вы же не... Она же не умерла?

Пуаро, утвердительно кивнув, констатировал:

– Именно так. Девочка мертва, хотя убили ее и не так давно.

– Но как...

Сыщик приподнял край шарфа, обернутого вокруг шеи Марлен так, чтобы миссис Оливер могла увидеть концы бельевой веревки.

– Точно как в моем убийстве, – произнесла писательница нетвердым голосом. – Но кто? И зачем?

– Вот в этом-то и весь вопрос, – сказал Пуаро.

Он не стал уточнять, что эти же вопросы задавала участникам игры сама миссис Оливер.

А вот ответы на них могли не совпадать с придуманными заранее, так как убитая была не первой югославской женой ученого-атомщика, а четырнадцатилетней девочкой по имени Марлен Такер, у которой, насколько это было известно, никогда в жизни не было никаких врагов.