Товарищи, очевидно, мое предложение приняли за прямой сигнал из Кремля, поэтому единогласно согласились. Негр был найден тут же — их на всю Канцелярию всего двое, поэтому запомнить нетрудно.

— Леонид Николаевич Тяпкин, — предложил доселе безмолвствовавший товарищ Иванов. — Давно трудится на благо ВЛКСМ и нашей Родины, обладает набором почетных грамот, в прошлом — передовик шарикоподшипникового производства и глава заводской ячейки. По происхождению — абхазский негр.

— Абхазский? — восхитился я.

— Минимум с XIX века там живут, — кивнул Иванов.

— Каждый день поражаюсь, насколько много всего есть у нашей Родины! — поделился я восторгом с товарищами.

Окончание рабочего дня ознаменовалось нечаянно подслушанным разговором секретаря с женой:

— Ночевать не приду, Галь. Да, третий раз за этот месяц. Да какая любовница с такой нагрузкой⁈ Цифровизация какая-то — привезли ЭВМ, сказали осваивать. Нет, сроков не ставили, но ты же не первый день живешь, должна понимать. Что? Не совсем удобно говорить, но как в телевизоре. Возьму, но не в первый же рабочий день?

«Как в телевизоре» и обещание «взять» — это обо мне, личные впечатление и обещание автографа. А еще — демонстрация отсутствия подхалимажа и верности служебному долгу. И то, и другое Никите Антоновичу засчитываем. Поговорил по телефону и я — с кем следует, обещали привезти домой все запрошенные папочки. Но ехать домой пока рано, еще один вопросик «обкашлять» надо.

Мы с охраной покинули кабинет, Михаил Сергеевич — как Горбачев! — опечатал дверь и оставил «второго» бдеть в приемной, напомнив о смене в полночь.

— Никита Антонович, вас подвезти? — притворился я, что не слышал его разговора с женой.

— Спасибо, Сергей Владимирович, я еще поработаю, — отказался он.

— Хозяин — барин, но позволю себе напомнить о важности соблюдения трудового кодекса Советского Союза, — помахал я ему рукой, и мы вышли в коридор.

В здании было людно — рабочий день же не только у меня кончился, и продвижение к выходу получилось скоротать знакомством, первичным общением и автографированием коллег по Канцелярии. Некоторые товарищи женщины просто до безобразия укорачивают юбки! Куда смотрит Екатерина Алексеевна? Этак в голове никакой работы не останется.

В фойе случилась человеческая пробка.

— На выход-то нафига через рамку гонять? — тихонько вздохнул я, осознавая тщетность попыток изменить положение дел и попросил Михаила Сергеевича провести меня через запасный выход.

Усевшись в машину, я открыл окно — не в тени стояла, сиденья прожигают брюки — и скомандовал:

— В посольство США!

Сидящий рядом со мной на заднем сиденье Михаил Сергеевич многозначительно на меня посмотрел.

— Согласовывайте, но ехать для экономии времени лучше начать прямо сейчас, — пожал я плечами и отвернулся.

Вертикаль власти над самим собой пошатнулась. Махнув водителю «трогай», дофига профессиональный (никакой иронии) мужик взялся за «Алтай» и доложил куда следует, получив одобрение — я же с дедом разговаривал на эту тему. А вот и обновление — пробка на Новом Арбате. Ну как «пробка», человек из будущего только посмеется с таких масштабов, но там, где мы с Виталиной раньше пролетали за минуту, пришлось пыхтеть добрых десять.

— Че подрезаешь, козел⁈

— Ух, жарища…

— По радио опять одна х*йня.

— А ему и говорю…

— Да не перестраивайся ты! Права у кооператора купил?

Так и запишем — массовая автомобилизация как минимум в Москве проходит успешно. Где-то четверть автопарка — настоящий импорт, от оригинального «Опеля» до всамделишного «Мерседеса-Бенца» серии W114. Если на рубли, то получается чуть дешевле «Волги», так что не сильно-то и авторитетный человек в нем едет. А вон там редкость — настоящая «Тойота» японской сборки, наши заводы еще не работают, но в октябре запустят первую очередь цехов. Тоже чуть дешевле «Волги». На Дальнем Востоке таких много, а конкретно этот автомобиль, скорее всего, был пригнан кем-то из Владивостока и продан с наценкой — с дальневосточных курортов и азиатского отдыха некоторые в европейскую часть страны так и возвращаются, с прибытком. Больше одного автомобиля в год частному лицу продавать нельзя, но можно оформить специальный кооператив — нам тут серой зоны не надо, нам налоги и автомобилизация нужны.

У американского посольства было тихо — просто так сюда соваться можно, но кому оно надо? Протестовать приходят толпой — так веселее, а в одиночку что тут делать? Кукиш окнам посольства показать? Это дело трех секунд, а дальше высказавший стратегическому противнику свое к нему отношение довольный пролетарий идет по своим делам. Пиндосы, не будь дураки, «кукиши» фиксируют на видео и монтируют в короткометражную телепередачу, в которой комик стебется над Советскими гражданами. Мы разочек прокрутили фрагменты в эфире, сограждане устыдились, и вылезла следующая проблема — дорвавшиеся до благосостояния (и это хорошо!) товарищи принялись демонстрировать личный успех: например, среди июля здесь можно встретить даму в мехах или богато усыпанного золотом кооператора, который лениво так выходит из «Porsche 911 Classic», чтобы погрозить мировому империализму.

Вот «Порш» очень дорогой — за пятнадцать тысяч рублей продаем, потому что за понты и неприменимую к основной массе Советских дорог скорость надо платить. Передача с этого момента приобрела другой, не менее пригодный для противника колорит: так, мол, специально подосланные КГБ агенты представляют себе роскошь. Это мы тоже по телевизору показали, но уже с целью прививания массам вкуса и сдержанности.

Мы остановились у посольства, и я подошел к бравым морпехам, бдящим по ту сторону ворот:

— Добрый вечер, джентльмены.

— Сэр, я должен предупредить вас о том, что провокации ухудшают и без того непростые отношения между нашими странами, — ответил левый.

Покивав, я спросил:

— Уважаемый мистер Бим может уделить мне минут пять своего времени?

— Я узнаю, — пообещал правый и взялся за рацию.

— А какая у вас зарплата, мистер морской пехотинец? — коротая время, спросил я правого.

— Это — конфиденциальная информация, сэр, — не захотел ответить тот.

Я посмотрел на Михаила Сергеевича. Молчит. Ясно, все сам:

— Я и так знаю, что вы получаете 195 долларов базового оклада и 10 долларов за службу за границей.

— Это неплохие деньги, сэр, — пожал плечами морпех и изобразил воинственный оскал. — Если начнутся боевые действия, я буду получать два лишних бакса в день.

— А бонусы за эффективность у вас не платят? — заинтересовался я.

— Я не совсем понимаю, что вы понимаете под «эффективностью», сэр, — проявил солдат владение базовыми навыками дипломатии.

— Премия за убитого комми, — расшифровал я. — Или, например, подбитую коммунистическую технику.

— Нет, сэр, такого у нас нет, — покачал он головой.

— Может ваше командование просто не догадалось, что так можно? — не отстал я. — Попробуете подать запрос? Если им понравится, за это вас переведут в более теплую страну или даже повысят.

— Мне нравится в России, — неожиданно улыбнулся он. — Черта с два эти жмоты будут доплачивать.

— Вот видите, как плохо жить в капитализме, — развел я руками.

— Хорошая попытка, сэр, — снисходительно похвалил морпех.

— Господин посол приглашает вас со спутниками на чашечку кофе, — огласил результаты переговоров «правый».

— Боюсь, что я не совсем подобающе одет, — слился я. — Прошу вас, передайте уважаемому господину послу, что мне было бы очень приятно, если бы он согласился поговорить со мной прямо здесь, у ваших замечательных ворот.

Пока морпех передавал запрос, я решил еще немного поубивать время о его напарника:

— А вы смотрели фильм про генерала Паттона?

— Мой отец воевал с нацистами под его командованием, сэр, — приосанился он.

— А теперь американские войска воюют с крестьянами в экономически неразвитых странах, — горестно вздохнул я.