День, которого я ждал два года, погодой не баловал — с затянутого тучами неба посеревший Хрущевск поливал противный мелкий дождик.

— Погоде нам не помешать! — отвернувшись от окна, заявил я одетому в «почетного свидетеля» корейскому принцу Юре.

— Даже самая яростная буря не омрачит этот день, мой друг! — ответил мне Ким.

Кроме нас, в квартире находятся мама Наташа с Алёнкой, папа Толя и бабушка Эмма. Деду Паше — вот трижды ржака! — нельзя, потому что на улице целая куча иностранных и отечественных журналистов, а он очень секретный.

В квартирах окрестных и по маршруту следования расположилась «Девятка». Вдоль дорог, под зонтиками — искренне любящие и радующиеся за меня горожане. А я ведь особо не распространялся! С самого утра стоят, блин, мокнут. Ничего, на улице тепло, не простынут.

Добавляет радости случившаяся неделю назад историческая «отвязка» доллара от золотого стандарта, что привело к массовым выступлениям во Франции — наследие де Голля сильно, и «размазывать» по себе чужую инфляцию там не хотят — Италии (здесь, в силу традиционно сильного социалистического лобби, мои передачи крутят регулярно, так что левые силы были готовы отметить знаковое событие, выгнав народ на улицы) и Испании — здесь тоже социализм уважают. В других странах обошлось стандартным бурлением известной субстанции в исполнении центристов. Курс доллара за эту же неделю ослаб практически в два раза — в моей реальности последствия были не настолько велики, но мы с товарищами не сидели сложа руки: окучивали элиты, толсто намекая, что оставаться с голой задницей, скопировав нашу экономическую надстройку, нет никакого смысла — все течет, все меняется — рассказывали народам о последствиях, предлагали альтернативу в виде экономической кооперации с соцблоком в валютных парах — и вот итог: старушка-Европа сонно осмотрелась и вяло попыталась снять с некоторых своих частей заокеанских паразитов. Обольщаться не будем — совсем вялый доллар никому не выгоден, а у США все еще невообразимо могучая армия, которая платежеспособность грязной зеленой бумажки теперь обеспечивать и будет. Но реакция все равно многообещающая: каждую аукающуюся ей инициативу Европа теперь будет поддерживать менее охотно, обратно пропорционально хиреющей мощи гегемона и прямо пропорционально растущей нашей. До победы еще очень далеко, но ее свет в конце метафорического туннеля уже виден!

Сегодня в Тегеране состоится критически важный съезд стран-членов ОПЕК. Будут планировать линию поведения в связи с инфляционными процессами, то есть — повышать цены на нефть. Эта подача еще сильнее доллара, но не обольщаемся и здесь — удар будет силен, но в течение десяти лет его последствия сойдут на нет, когда Запад адаптируется к подорожавшим энергоносителям. Не знаю, как арабские партнеры, а мы к обрушению рынков будем готовы.

Как только мы переместились из «комнаты жениха» в гостиную, на моей шее с писком повисла плачущая от радости, одетая в золотистое вечернее платье и украшенная янтарным ювелирным комплектом мама:

— Сережка-а-а!

— Костюм помнешь, — заметил папа Толя.

Проигнорировав его, мама расцеловала меня в щеки:

— Поросенок! — чмок. — Думала, не доживу! — чмок. — Вернее — ты не доживешь! — чмок. — Что так плохо, что эдак! — виновато улыбнулась.

— Главное, что по эту сторону твоей головы все хорошо, — улыбнулся ей я.

— Да! — охотно согласилась она. — Пора?

— Пора.

— Толя, не забудь выкуп, — напомнила родительница отчиму.

— Такое не забудешь, — отмахнулся он, подхватив куль с надписью «комбикорм».

— Что же ты бабочку-то не надел? — поправила мама галстук. — Вечно у тебя все не как у людей.

— Бабочка — это легкомысленно, — терпеливо повторил я отмазку.

— Кольца? — продолжила волноваться мама.

— В ЗАГСе кольца, — напомнил я.

— Вот когда своих детей поженишь, вот тогда и огрызаться будешь! — совершенно нелогично приложила она меня.

— Я же не огрызался, — пожал плечами.

— Поумничай мне еще! — фыркнула она. — На выход! — подхватив одетую в потешное желтое платьице сестренку за ручку, она повела нас к выходу из квартиры.

Папа Толя взвалил мешок на плечо, и мы вышли в подъезд.

— Товарищи! — обратился я к «Девятке». — Без вас я бы до этого дня не дожил, и этого никогда не забуду!

Можно спускаться. Ой, народу во дворе сколько!

— Мегафон, — протянул я руку за спину, и дядя Семен вложил в нее требуемый инвентарь. — Товарищи! Впервые я не могу подобрать слов, насколько благодарен вам всем за то, что пришли меня поздравить! Спасибо! — поясной поклон и прячемся в украшенную ленточками в форме мужского костюма «Чайку».

Где-то на этом месте должна ожить система оповещения.

— Ах эта свадьба, свадьба, свадьба пела… — грянул почему-то с припева голос Магомаева.

Во, ожила! Машина тронулась, и я открыл окно, высунувшись под капли, чтобы улыбаться и махать в ответ радующимся за меня людям. При виде кортежа товарищи развернули наглядную агитацию:

«Совет да любовь!».

«Здоровья молодым!».

«Любовь берегите, семью крепите!».

«Социалистической семье — достойные жилищные условия!». Комсомольский актив стебётся — вон какие рожи красные, явно «сугреваются».

Ехать было не далеко — через два квартала, к дому номер 21 — в нем Вилкина (формально, так-то не пользуется) «двушечка» расположена. Здесь во дворе народу было поменьше — остаточная таинственность еще соблюдается. Народ с улицы тоже начал разбредаться — собрались, поздравили, можно и расходиться реализовывать «праздничную» пятидесятипроцентную скидку на все развлечения и общепит. Как бы проставляюсь в городских масштабах. Альтернативной была идея накрыть на пустыре — в начале лета кусок выкорчевывали в рамках подготовки к строительству дворца спорта и ДЮСШ — огромные столы, пригласив тупо весь город, но сложность логистики и обеспечения безопасности оказалась слишком высока.

— Обручальное кольцо, не простое украшенье… — работали на атмосферу «Цветы» из системы оповещения.

На подъезде — классический ватман «Тили-тили-тесто, здесь живет невеста!». Просто так войти нельзя — сначала нужно пробиться через «свах» в виде трех Виталининых подружек: Настю — успешно родившую Магомаеву замечательного карапуза — Амаану (легендировать даже не надо — она ж мой проект) и местную девушку-КГБшницу Катю, с которой Виталина как-то незаметно для меня (что стыдно!) сошлась и регулярно ходит посидеть в кафешках чисто ради удовольствия.

— Что за шум? — начала ритуал Настя. — Что за гам? Это кто приехал к нам?

— Мальчики, а что вам надо? — подхватила Амаана. — Мармелада, шоколада?

— Костюмчик! — придирчиво осмотрела меня Катя. — Белый воротник! Ты, наверное, жених?

Ах, какое восхитительно чувство, замешанное на комбинации радости, ощущения собственной удали и стыда!

— Жених! Сергеем зовут! — отрекомендовал меня Юра.

— Невеста у нас не простая, а умница, спортсменка и комсомолка! — важно заметила Амаана.

Народ встретил цитату хохотком.

— Кому попало не отдадим! — поддержала Настя.

— Экзамен сдать нужно! — конкретизировала Катя.

— И пройти через суровые испытания! — добавила Амаана.

— Не убоюсь! — подтянулся я.

— Ответь на простенький вопрос — какой же у невесты рост?

Вопросы были легкими, и нас с Юрой допустили в подъезд.

— А ну-ка держи буквы! — выдала мне розовые, вырезанные из картона большие буквы Настя. — На каждую ступеньку по буковке, на каждую буковку — ласковое словечко для любимой!

Твою мать, мне же аж на четвертый этаж! Ох, кому свадьба, а кому и горе!

— Абворожительная, — сразу же попытался схалтурить я.

— Неужто обманщик вместо жениха к нам приехал? — одернула Амаана.

Воспользовавшись взрывом хохота, Ким прошептал мне на ухо:

— Сергей, начинать семейную жизнь с обмана — недостойно!