— Не откажусь от чая. Большое спасибо за предложение, — Маркус привстал, протягивая мне руку. — Пойдем? — Он улыбнулся.

Я с благодарностью посмотрела на него и радовалась, что он умеет производить хорошее впечатление. Моя мама, наблюдая всю эту картину, также начала улыбаться. На этот раз искренне. Она чересчур быстро вернулась вниз, что совсем не помогало ей скрывать неловкость. Все-таки первый парень ее дочери будет пить чай на ее кухне. С ней.

Казалось, что по этому поводу мама достала весь наш чайный сервиз, что бережно хранила на самом верху платяного шкафа на кухне.

— Маркус, ты ведь тоже учишься в школе Голдвуда? Уже думал, на кого пойдешь учиться дальше? — Коронный вопрос моей мамы адресован столетнему вампиру, который вряд ли когда-либо пойдет учиться в Университет.

— На самом деле я не собираюсь идти учиться дальше, — ответил он сухо.

Моя мама удивленно приподняла брови и на секунду перевела взгляд на меня. Зачем она снова это делает? Ставит меня в неудобное положение.

— Ты не хочешь, или еще не решил? — вдогонку спросила она, пытаясь все же восстановить картинку идеального спутника для своей дочери.

— Скажу вам честно, я не думаю, что мне это когда-либо понадобится.

— Но, как же… Ты не хочешь построить карьеру и найти высокооплачиваемую работу? — Моя мать явно не ожидала такого ответа.

Маркус улыбнулся. Я видела, что он сдерживает смех. И только я могла понять причину его настроения. Для чего ему — столетнему вампиру, сейчас учиться в Университете? Будто за все время своей жизни он не насытился знаниями.

— У нас есть семейный бизнес, который передается поколениями. Цветочный магазин. Я планирую заниматься им после окончания школы, чтобы родители смогли отдохнуть.

— А что твой брат? Он не собирается продолжать семейное дело? Тельза говорила, он хотела поступать в Университет Трейлиди. — Не отставала мама.

— Нет, больше нет. У него, можно сказать, свой бизнес, — загадочно ответил Маркус.

— Какой? — одновременно с мамой спросила я.

— Он развивает сеть по продаже лекарственных трав.

Моя мама вопросительно посмотрела на него, помешивая уже давно растворившийся сахар в кружке.

— Для чая, например, — не растерялся Макурс, указывая на стол, что заставило меня улыбнуться. — Ромашку, мелиссу.

Джозеф, может и использует травы в своих делах, но точно не для того, чтобы пить чай. Интересно, для чего он действительно ее использует? Неужели Роза по совместительству еще и ведьма.

— Как чудесно, может он сможет и нам немного дать, что думаешь?

— Мам! — Воскликнула я, удивившись наглости матери.

— Что? Нам бы не помешал настой из ромашки. Отец вон, из-за работы, постоянно нервничает.

Я закатила глаза, возмолившись, чтобы это вынужденное чаепитие поскорее закончилось. Кстати об этом, Маркус не сделал ни одного глотка. Он что, не доверяет нам?

— Спасибо вам за вечер. Мне уже пора идти, — произнес он в конце маминого допроса.

— Провожу тебя до машины, — я резко вскочила вслед за Маркусом, глазами показав маме, что мне совершенно не понравилось ее поведение. На что она лишь пожала плечами, не осознавая, что ставила меня в неловкое положение.

Мы вышли из дома. Стояли сумерки, но темнота не пугала меня, когда рядом Маркус.

— Встретить тебя завтра перед школой? — Спросил он, отпирая дверь машины. — Твоя мама точно станет мне доверять.

— Да, давай, — я обрадовалась столь скорой встрече, — и извини за маму. Иногда она бывает странной. Ну, ты сам видел.

— Да уж… — он рассмеялся, — но ничего, это ты еще не разговаривала с моей сестрой! Они с твоей мамой могли бы посоревноваться в неловких вечерах, это уж точно. — Он приобнял меня, — Тогда до завтра, Рейвелин.

Я поднялась на цыпочки и кротко поцеловала его в губы. Маркус отправился домой.

Как только машина скрылась из поля зрения, мой взгляд зацепил дом Эмилии. В окнах на первом этаже горел свет. Как бы я хотела сейчас вернуться в тот день, когда мы впервые встретились. Или в какой-нибудь другой, где Эмилия находилась рядом. Только сейчас я по-настоящему понимала, что раньше я недостаточно ценила время, проведенное с близкими. Что с Эмилией, что с Энтони. В случае с моей подругой, все еще могло измениться. Но Энтони… Больше я никогда не смогу увидеть его.

Я перешла через дорогу. Отправилась в их маленький садик. Под старой ивой, нависающей над деревянной скамейкой, где мы провели не десяток вечеров, обсуждая школу и парней. Я присела, уставившись на то место, где раньше светилась дорожка из фонариков. С наступлением осени они горят все меньше, напоминая скорее тусклые фары старого мопеда вдали, чем звезды.

— О, Эмилия, как бы много я хотела тебе рассказать, — проговорила я шепотом, опустив глаза на телефон, который крутила в руках. — Мне так не хватает тебя. Может, ты правда просто решила уйти от нас. Найти себе другое место для жизни, новых друзей.

Я шептала себе под нос, с кончика которого медленно капали слезинки, скатывавшиеся по моему лицу. Они громко приземлялись на экран телефона, создавая тупой звук при ударе о стекло.

— Так и думал, что это ты изливаешь здесь свои чувства.

Я резко подскочила, испугавшись. Джозеф Блом вышел из-за дерева, поднимая руки вверх в знак того, что не хочет на меня нападать.

— Спокойнее, я не причиню тебе вреда, — он опустил руки. — Присядем?

— Что тебе нужно? — Мое сердце билось в унисон накатившей злобе.

— Я просто хотел объясниться, — отвечал он спокойно, — Хочу, чтобы ты перестала считать меня монстром.

— А ты не монстр⁈ — возмутилась я.

— Нет, Рейвелин, я не монстр, — он грустно присел на скамейку, выдохнув.

Я решила дать ему шанс выговориться. Все равно на моей шее висел кулон с лепестками пиона. Джозеф не мог бы мне ничего внушить.

— Хорошо, что ты хочешь мне сказать? — Я не скрывала своего отношения к нему. Сложила руки на груди.

— Так, с чего бы начать… — Он перевел взгляд и смотрел мне прямо в глаза. — Я перед тобой очень сильно извиняюсь. Я не хотел убивать твоего друга в тот день. Знаю, что, возможно, ты никогда не сможешь меня простить. Но я правда искренне раскаиваюсь.

— Да неужели, — я не верила своим ушам, — я тебе не верю.

— Это правда, Рей. Знаю, что мне будет очень сложно добиться твоего прощения. Я действительно хочу этого. — Мне показалось, что в его глазах встали слезы, — Рей, с появлением тебя в нашей жизни все стало иначе. — Он сделал паузу, — В моей жизни точно.

— Что ты имеешь ввиду? — Тихо сорвалось с моих губ.

— Рейвелин, — Он набрал воздуха в легкие, — мои чувства к тебе чисты. Непорочны. Они настоящие. Я сам долго не мог себе в этом признаться, и вот я здесь перед тобой.

Подо мной словно земля рухнула. Что он такое несет⁈ Джозеф Блом — мой самый главный враг, обнажает передо мной свою душу. Да еще и в таком ключе! Немыслимо.

— Джозеф, зачем ты все это говоришь? Я встречаюсь с твоим братом!

— И мне невыносимо видеть вас вместе! — Вскочил он. — Слышать все его рассказы о том, как вам прекрасно! Мне ненавистно это! Потому что, — его глаза забегали, а сам он напрягся. — Потому что я влюбился в тебя с первого же дня нашей встречи! — Он снова вцепился взглядом в мои глаза, — Даже до этого. В тот день, когда ты впервые пришла в «Сладкий сон».

Я не знала что ответить, поэтому молча слушала. Мой рот приоткрылся от удивления. Я боялась даже дышать. Все, что произносил в этот момент Джозеф, совершенно не похоже на рассказы Маркуса о нем.

— В тот день ты говорила у входа не с моим братом. Ты говорила со мной.

— Что? — сорвалось у меня вновь.

— Он попросил подменить его, пока ездил… На охоту. Пойми, Рей, я сейчас открыт перед тобой. Запусти руку и сможешь потрогать мою душу. — Он напряг лицо, будто старался сдерживать свои эмоции. — Наши родители не знают об этом. Только я и Маркус знаем. Но я не могу смотреть на то, как он обманывает тебя день за днем. Я иногда прикрываю его, когда он уезжает. В тот день, когда он вернулся с охоты, я рассказал ему о тебе. Маркус всегда пытается овладеть тем, чего я начинаю желать. Он с детства такой, понимаешь. Выставлял меня в плохом свете, хотя на самом деле именно он всегда и виноват. Тогда он и встретил тебя на улице, идущей под дождем. Подвез до дома. А потом я снова перевоплотился в него, это произошло так глупо… Я не хотел напугать тебя. Я хотел, чтобы ты боялась Маркуса. Он — вот, кто настоящий монстр, а не я, Рей. Все мои попытки образумить его увенчались поражением. Я настаивал, чтобы он перестал пудрить тебе мозги. Но его теперь не остановить. Он одержим желанием помешать мне во всем, что касается тебя. Даже больше.