– Откуда такая степень концентрации? У Синдиката ведь нет доступа к молекулярным лабораториям. Мне бы сообщили.

– Доморощенные химики догадались, как обойтись без высоких технологий, – вздохнул Бард, пряча деньги. – Опытным путём выяснили, что песчаную тлю можно ферментировать в соке серого кустарника. Процесс долгий. Вдобавок, стадия выпаривания идёт в очень узком диапазоне температур, с риском потерять всю партию, но в умелых руках практически всегда получается чистая эссенция.

Габриэль мрачно рассматривал красные капсулы.

– Если продажи этой дряни увеличатся, нас захлестнут проблемы с реабилитацией зависимых. Рабочих рук и так не хватает. Службе Безопасности придётся взять каждого из известных нам дилеров, в самые кратчайшие сроки. Все дыры мы не заткнём, но выиграем некоторое время.

– Работяги найдут другие способы раздобыть «песчанку», когда рынок окажется завален предложениями.

– Комитет не станет затягивать с применением крайних мер. Неделя-другая и наказание за распространение станет более суровым. Пора забыть про рудники. Я буду настаивать на расстреле.

– Тебе не кажется, что в первую очередь Комитету следует пересмотреть ваши сумасшедшие трудовые нормативы, – заявил Оливер, прекрасно понимая, что это предложение далеко за пределами его компетенции, – тогда у людей не будет причин пользоваться запрещёнными стимуляторами.

– На другой чаше весов вещи куда более серьёзные. Можем не успеть закончить строительство подводного убежища.

– Патовая ситуация.

– Вот именно, Олли. Патовая.

Наёмник подозрительно огляделся, но поблизости от их столика не наблюдалось посторонних.

– Ну, а теперь вторая плохая весть, – объявил он. – Шифен передал в свободную продажу лишь необходимый минимум нового товара. Чтобы не обрушить цены на чёрном рынке Побережья. Всего сотню контейнеров, включая экземпляр у тебя в руках. Основной же груз будет отправлен в Эль Худар.

– Сколько?

– Сто двадцать килограмм.

Лицо Локка осталось непроницаемым, но Бард был уверен, что тот неприятно удивлён этой информацией.

– Это очень близко к столице, – заметил старик. – Из Эль Худара товар разойдётся махом. Синдикат окажется завален золотом к началу Схождения. Только это не поможет Шифену купить счастливый билет в Лотерее. Он разве не понимает, что гарантировано сорвёт сроки строительства Морского Города? Сто двадцать кило. Бессмыслица какая-то. Может у тебя недостоверные данные?

– Гаес выступает лично. С тремя сотнями бойцов. Его основная цель вовсе не нажива, а Первый Город.

– Всего триста? Их ждёт тёплый приём. Я бы даже сказал – горячий.

– О, нет. Вот так, с разбега, в столицу входить они не станут. План у Синдиката иной.

– Вижу, ты знаешь больше. Выкладывай подробности.

Бард кивнул.

– Вокруг Эль Худара расположены десятки крупных независимых поселений, с тысячами потенциальных воинов, которых можно подсадить на зомбирующий наркотик. Понимаешь теперь, какую игру задумал Гаес Шифен?

– Захват Первого Города, – морщины на лбу Габриэля Локка собрались в сетку. – Всё это так некстати. Внутри Комитета в последние годы участились разногласия. А столичные стены постоянно пробует на прочность всякая нечисть. Теперь ещё и Синдикат готовит штурм.

– Скажите «спасибо» тем идиотам, которые допустили утечку насчёт реальной вместимости Морского Города. Политический трюк с объявлением Лотереи для граждан, так трюком и остался.

– Для самых отчаявшихся есть второй шанс. Ковчег.

Оливер Бард презрительно фыркнул.

– Спасём сколько можем, но стараться должны все? За пределами городских стен живёт огромное количество поселенцев, не имеющих никакого желания иметь официальный статус «гражданина». Ведь вместе с ним идёт нагрузка в виде ненормированного графика во благо всего человечества. Шесть часов сна и шестнадцать – изнуряющего, тяжелого труда. У некоторых нет даже выходных...

– Скажи ещё, что все кафе и бары вокруг тебя пусты.

– Здесь, на Побережье чуть легче, только потому, что работа в море идёт вахтами, но тоже выжимает все силы досуха. Только в Пустошах осталось что-то от той мечты, которая привела землян на эту планету.

– Знакомые речи. Будь осторожнее, Комитет всё ещё отправляет в отставку за подобное.

– Шеф, я не революционер, но и не дурак. Людей, однажды вкусивших свободы, сложно загнать на заводы и шахты, даже в обмен на мифический шанс выжить. Они предпочитают закончить жизнь по своим правилам.

– Упрямые глупцы, – сокрушенно пожаловался Локк, – но ты прав – недовольных сложившейся ситуацией чересчур много. Собрать из этого разношерстного сброда войско, накачав наркотиками, не составит особого труда для Синдиката. Перед нами серьёзная угроза, с которой не справится ни армия, ни силы самообороны. Боюсь, даже Последний Страж будет бесполезна.

– А ведь я предлагал устранить Шифена, ещё пять лет назад. Это наиболее простое решение. Актуальное до сих пор.

– Отрубив самую сильную голову преступной гидре, мы больше потеряем, чем выиграем. Оставшись без лидера, группировки Синдиката сцепятся между собой, деля ресурсы и зоны влияния. Беспорядки вспыхнут тут, на Побережье, и даже в столице. Пустоши тоже не останутся в стороне. Нет, бесконтрольная трата человеческих жизней в нынешних обстоятельствах – грозит гибелью всем нам. Последствия подобного решения я в полной мере ощутил, когда устранил Штаркмана. Более двадцати процентов населения в обмен на жизнь одного негодяя. Такая вот математика.

Бард присвистнул и удивленно покрутил головой:

– Того самого Давида Штаркмана? Создателя Синдиката и его первого Управляющего? Это же случилось в начале прошлого века! Сколько тебе лет на самом деле, шеф?

– Достаточно, чтобы знать цену простым решениям, – Локк не стал рассказывать, что из-за его действий пришлось опустошить последние запасы генетического материала, хранившиеся на Ковчеге.

На протяжении всей истории освоения Эдема, Комитет тайно выращивал клоны землян. Благодаря этим действиям, в трудные времена колония обновляла скудный генофонд и не проваливалась в демографические ямы.

– И в чём секрет? Я сейчас спрашиваю про твоё мистическое долголетие.

– Ничего сверхъестественного. Я ведь из Команды.

– Ого, – удивился Оливер, такого признания он не ожидал.

Перед ним сейчас сидел один из тех немногочисленных людей, что первыми прибыли на Эдем. Из горстки взрослых, переживших Пожар. Растивший и обучавший осиротевших детей и подростков – далёких предков нынешних эдемцев.

– Членам экипажа доступно куда больше возможностей, чем простым колонистам. Команда ещё жива, хоть и значительно поредела. Часть спит в гибернационных капсулах, которые мы забрали с Ковчега. Другие в это время бодрствуют. Потом меняемся.

– Пасёте стадо.

– Верно. Следим, чтобы колония не угасла, оставшись без надзора. Таким был наш распорядок с первого дня Исхода и всё время Полёта. Таковым он и останется, пока жив хоть кто-то из нас. Кроме того, ещё на Земле, Команда получила некоторые революционные улучшения для своих тел.

– Вот как? – Бард многозначительно хмыкнул. – Может у вас есть что-то полезное и для полевого агента…

– Это слишком сложные усовершенствования, чтобы пытаться повторить их здесь, – перебил его Локк. – Мы не бессмертны, хотя и живём значительно дольше всех, кто прибыл с нами на эту планету.

Бард задумался на мгновение, переваривая полученную информацию.

– Ходят слухи, что Микаэль Маддс тоже жив. Это правда? Он вроде бывший член Команды, герой первых войн за Эдем, если все эти байки правдивы?

– Тот герой, о ком ты говоришь, давно мёртв. Однако, ещё живо его заблуждение, что олицетворяет собой идею о бессмертии – отвратительном, отрицающем человеческую сущность, но всё же очень привлекательном варианте для слабых духом.

– Не понимаю, – признался Бард.

Его начальник явно уходил от прямого ответа, говоря загадками.

– Если повезёт, то никогда и не поймёшь.