Повернувшись на бок он, опёршись на локоть заглянул мне в глаза. Под его страстным, заинтересованным взглядом моё сердце испытало трепет, а тело захлестнула волна пережитого удовольствия. Я как школьница с замиранием сердца ждала от него тех самых слов. Слов, которые уже давно стали шаблоном, а не изъявлением искренних чувств. Слов, которые мужчины и женщины просто так говорят друг другу каждый день в благодарность за секс или горячий ужин. Слов, которые чаще всего ничего не значат, но которые мы всё равно ждём.

Он так и не сказал мне этих слов. Пресловутые «Я тебя люблю!» так и не сорвались с его уст. Он сказал мне другое, одно, но более ценное слово. Услышав которое, я поняла, это всё не просто так. То, что произошло между нами имеет огромное значение для нас обоих.

— Герхард.

— Что? — не сразу поняв о чём он говорит переспросила я.

— Меня зовут Герхард.

Глава 30. Новый день

Утреннее восходящее солнце окрасило небо в кораллово — оранжевый цвет. Положив голову на грудь Корявки я ещё сильнее прижалась к нему. От него пахло кофейными плантациями и полями цветов Мальвы, грубый, резкий аромат кофейных зёрен перемешивался с нежным, немного сладковатым ароматом полевых цветов. Сочетание было странным, но очень пленительным, как и всё в этом мужчине.

Мужчине, который был для меня самой большой загадкой, разгадать которую едва ли я смогу. Вот он лежит рядом со мной, тихонько посапывая такой молодой, ещё совсем юный внешне с небрежно спадающей на лоб прядью, совершенно безобидный, не знающий жизни большой ребёнок. Но таким он кажется ровно до той поры пока не проснётся, открыв свои глаза. Глаза, в которых под дерзким взглядом, если присмотреться, можно увидеть житейскую мудрость пережитых им лет.

«Какой же ты всё-таки противоречивый. То дерзкий подросток, то заботливый взрослый мужчина. Совсем не удивительно, что рядом с тобой я чувствую амбивалентность».

— Как я понимаю поспать ты мне не дашь? — сонно бормочет Корявка.

Протягивая руку, я нежно провожу ладонью по его лицу вверх, от щеки до лба убирая чёлку с его голубых, чистых как озёра, заспанных глаз.

— И чем я только тебе мешаю, вредина? — не сдерживая улыбки и вертящегося на кончике языка сарказма спрашиваю я у него. — Тихонечко лежу, молчу, дышу и то через раз, чтобы не побеспокоить ваше рыжее величество.

— Ты слишком громко думаешь! — слегка привстав и схватив меня за руку мужчина игриво тянет меня на себя, так что я оказываюсь сидящей на нём сверху плед, укрывавший моё обнажённое тело, сползает.

Откинувшись назад плавно скользя своими руками по моим ягодицам, пояснице, талии, животу доходя до груди Корявка не без удовольствия разглядывает меня.

— А отсюда вид ещё лучше, — правдивость его замечания подтверждает твёрдая мужская плоть, упирающаяся мне в зад.

— Тебе не нужно много времени, чтобы возбудиться я смотрю.

— Пф-ф, — он презрительно фыркает. — Я же был котом сто шестьдесят лет, ты что забыла? А у хорошего кота каждый день март!

Эта фраза могла, а главное должна была, прозвучать очень вызывающе, делая Корявку в моих глазах этаким альфа — самцом если бы не одно «но», вспомнив о его кошачьем прошлом я вместо того, чтобы впечатляться, поддерживая это его игривое настроение громко, во весь голос засмеялась.

Ничего не понимающий, огорошенный моим таким странным поведением, мужчина спросил:

— Ты чего хохочешь?

— Зря ты мне о своём кошачьем прошлом напомнил! — моё тело сотрясла новая волна смеха. — Я вспомнила, как старательно ты вылизывал себе яйца! — новый приступ смеха.

Игриво шлёпнув меня по попе в наказание за мой смех, он сел, притягивая меня ближе, заключая в свои жаркие, крепкие объятья. Лизнув противокозелок, немного пососал мочку уха, отправляясь дальше, вызывая своими действиями мурашки по всему телу. Провёл влажную дорожку по шее до ключиц. От ключиц покусывая направился ниже, к груди. Захватив зубами в плен мой сосок принялся, крутя его зубами посасывать. Выпустив измученного пленника приник к моим губам оставляя на них нежный, легкий поцелуй.

— А я всё делаю очень старательно. Я вообще привык выкладываться по полной во всём, что делаю.

— Я заметила! — я толкнула его в грудь, заставляя откинувшись назад лечь на лопатки. — Когда ты что-то делаешь ты становишься удивительно сосредоточенным на процессе.

Его руки скользнув по моим бёдрам сжали ягодицы.

— Не то чтобы у нас было много времени, сейчас такой период, что особо не до любви. Да и твой папашка может заявиться, но мне бы хотелось…

— Тсс, — я приложила палец к его губам, который он тут же поцеловал. — Меньше слов.

Немного приподняв бёдра, я помогла Корявке войти в меня, своей рукой не только направив, но и введя его член на первые пару миллиметров в себя. Со стоном удовольствия он одним резким быстрым толчком заполнил меня до краёв, заставив всё моё тело выгнуться дугой.

Ощущения были другими, ярче, острее. Моё не совсем ещё проснувшееся, не подготовленное тело не было готово к такому напору с утра. Из горла вырвался болезненный стон:

— А-а-а-а!

Корявка сбавив темп сокращая свои бёдра плавно стал входить и выходить из меня. Уже через минуту чувство дискомфорта полностью исчезло, и я взяла ситуацию в свои руки, задавая свой, более быстрый темп. Темп, который очень быстро подведёт нас обоих к краю, шагнув вместе через который мы разобьёмся словно хрустальная ваза на тысячу, миллион осколков. Мужчина мою попытку доминирования воспринял с восторгом, положив свои руки на мои ягодицы, помогая мне поддерживать нужный ритм.

В утренней тиши ветер порывами налетал на нас, охлаждая наши сгорающие от желания тела и сдувая с моего лица волосы. Восходящее солнце больше не целовало кромку горизонта, оно уже двигалось в объятья облаков. Стояла девственная тишина, нарушаемая лишь шумом прибоя и шлепком друг об друга двух разгорячённых тел.

Под ласковым весенним солнцем, под лёгким бризом, под шум прибоя всё повторилось заново.

Не то чтобы у нас было лишнее время в запасе, а после нашей с Корявкой утренней гимнастики его стало ещё меньше, но я всё же решилась попросить у него дать мне порулить. В последний раз я сидела за рулём, когда мне было шестнадцать. У моего ухажёра была старая убитая семерка и он, вдруг обнаружив в себе задатки Макаренко решил во что бы ты ни было научить меня водить. Получилось не сразу. Но когда получилось, это был не передаваемый восторг. Мне казалось, что я не еду по трассе, а парю над ней, я лечу под облаками. Именно поэтому наш официальный разрыв произошёл на три месяца позже, чем закончились у меня к нему какие-либо чувства, не могла расстаться с ощущением блаженства от того, что я управляю этим железным конём. Это бред конечно, но к машине у меня были чувства сильнее, чем к её хозяину. Он был сложным человеком, собственником с завышенными требованиями, когда мы сошлись я думала, что это круто. Он казался брутальным и нереально взрослым, хоть и был старше меня всего на два года. Мне все подруги завидовали. Да, что там подруги, пол школы хотело оказаться на моём месте и я не удивлюсь, если не только женская её половина. У него был удивительный талант пускать пыль в глаза. Тогда я думала, что сорвала джек-пот заполучив такого парня, сейчас я даже имени его вспомнить не могу.

Корявка к моему неописуемому, просто детскому восторгу был не против и уступил мне место за рулём не то, что без возражений. Он даже не спросил у меня о наличии прав, которых у меня конечно же не было, и не уточнил умею ли я вообще водить. Буквально прыгнув за руль, даже не удосужившись открыть водительскую дверь и сесть нормально я, уставившись на педали, которых здесь было две задумалась. Корявка заметив это наконец-то додумался спросить у меня самое главное:

— А ты хоть водить умеешь?

— Ну меня научил парень, когда мне было шестнадцать лет, но это было давно и там было три педали.