— Ты лжёшь! — выплюнула я ему в лицо. — Регина никогда бы на это не пошла!

— Нет, не лгу! — ядовито ответил мне он. — Но в одном ты права, это была не Регина. Эта хитрая блондинка так и не позволила мне обвести себя вокруг пальца. Как только я не пытался её перехитрить ничего не вышло. Изворотливая стерва оказалась.

— Тогда кто? — недоумевала я.

— Эй милейший, — театрально крикнул Ян. — Яви свой облик даме, удовлетвори уже её любопытство, хватит отсиживаться в тени.

Левый дальний угол этой комнаты, утопавший в тени дрогнул. Оттуда отделившись от стены нерешительной поступью вышел на свет тот, о ком я совсем забыла.

— Ты? — удивлённо воскликнула я.

— Я, — дрогнувшим голосом ответил мне Гога.

— Но зачем?

— Из-за амбиций, — ответил мне за Гогу Ян. — Человек всегда и во всём ищет выгоду, нужно просто знать кому и что предложить, и наш блаженный Гога оказался не исключением. Знаю у тебя сейчас, наверное, ещё миллион вопросов в голове, но боюсь задать их ты уже не успеешь, у нас совсем не осталось времени на это, — бросив беглый взгляд на Гогу он скомандовал. — Неси сюда фолиант.

— Но он же белый? — нерешительно оспорил приказ Гога.

— А я разве задал тебе вопрос о цвете фолианта?

— Нет, но…

— Никаких, но! Делай, что тебе говорят, если не хочешь вместо тёпленького места разделить участь Агаты!

Гога выскользнул из комнаты и уже через секунду вернулся с фолиантом в руках. Это была та самая книга, из-за которой я попала в умело расставленную ловушку.

Довольно улыбнувшись Ян произнёс:

— Положи пока книгу на стол и помоги мне. Подержи её, мне нужно завладеть её сознанием, но что-то подсказывает мне, что наша девочка будет сопротивляться.

С послушностью раба Гога положив книгу на небольшой ветхий столик двинулся в моём направлении. У меня внутри всё сжалось, сердце отбивая бешеный ритм готово было пробив грудную клетку вылететь из груди. Крепко зажмурив глаза, я приготовилась бороться за свою жизнь до последнего.

«Я не сдамся, ни за что не сдамся…»

Но как справиться обычной девушке с двумя мужчинами? Один из которых к тому же белый маг способный подавить волю. Очень быстро моё сопротивление было сломлено, а мои веки были насильно подняты, и я снова увидела перед своими глазами льды Антарктиды.

На этот раз погружение было не таким сильным, я хоть и не сопротивлялась больше, но всё равно находилась в неком подобии сознания, отчётливо различая о чём говорят мужчины, находящиеся рядом со мной.

— Мы уходим, приведи здесь всё в порядок, чтобы даже следов её пребывания в этой комнате никто не смог найти.

— Хорошо, — на этот раз без препирательств ответил Гога

Потянув за руку Ян заставил меня подняться с кушетки. Взяв под одну руку меня, а под другую фолиант потащил на выход. Дальнейший путь был, как в тумане, который рассеялся только тогда, когда мы оказались на нужном месте. Это был городской парк, но не центральная, а заброшенная его часть. Сюда только влюблённые парочки и забирались, для чего думаю объяснять не нужно.

— Ну что милая, — рука Яна коснулась моей щеки. Погладив большим пальцем мою скулу он, приблизив своё лицо к моему оставил беглый поцелуй на моих губах. — Ты же будешь хорошей девочкой и сделаешь так, как я тебе сказал?

Я молча утвердительно махнула головой.

— Ну вот и умница! — Ян убрал свою руку. — Жги!

Развернувшись он стремительно, почти бегом, направился прочь я же, раскрыв фолиант, что был в моих руках сделала огромный шаг на пути к виселице.

Глава 35. Некуда бежать

Я стояла посреди городского парка и глядя прямо перед собой, как сомнамбула сжимала в руках раскрытый фолиант. Моё сознание было рассеянным, хоть я и понимала, как я здесь оказалась, но это скорее было механическим пониманием, основанным на движении тела пройденного мной пути, а не работе мысли. Мысли же мои были разрозненны и спутаны. Я словно лунатик, блуждающий по дому… Нет, даже не так, я марионетка, тряпичная кукла, находящаяся в руках опытного кукловода, что, дергая за ниточки моего подсознания управляет моим телом. Управляет мной.

Мои волосы больше не собраны в высокий хвост, они полу распущенными, запутанными прядями ниспадают мне на плечи и лицо, лишь кое-где, на затылке их ещё удерживает вместе резинка, но это только добавляет небрежности. В моих глазах горит безумие. Настоящее безумие, я вижу его в отражении, устремлённых на меня, глаз людей. Мне становится страшно, паника охватывает меня в то время, как все вокруг остаются абсолютно спокойными. Они видят во мне городскую сумасшедшую. Чудную, но не представляющую для них опасности.

Лениво переведя взгляд вниз на руки, сжимающие фолиант, я медлю всего секунду, а затем с моих пальцев срывается фиолетовое свечение. Подобно не контролируемой вспышке огня оно перекидывается на книгу, её страницы охватывает фиолетовое пламя.

В голове мелькает мысль: «Оказывается я и так умею» и сразу следом за ней, ещё одна: — «Ну вот и всё! Теперь пути назад нет…Всё кончено, со мной всё кончено! Ну вот и всё…»

И это действительно всё, охваченный пламенем фолиант горит, как сухая солома, потрескивая, разгораясь всё сильнее и сильнее, тут же обращаясь в пепел падая к моим ногам. Налетающий порывами ветер подхватывает его и рассеивает, не давая коснуться земли. Морок навеянный на меня Яном рассеивается вместе с ним.

И вот я стою посреди парка растерянная и напуганная собственным поступком под равнодушными взглядами людей, снимающих меня на телефон. На их лицах любопытство и нездоровое ехидство.

«Ну ещё бы ничто не уверяет человека в собственном превосходстве над другим человеком, даже если он и ничтожество, как чужая глупость и опрометчивость. А если глупость совершена в многолюдном месте, то это вообще именины больного, наполненного высокомерием, сердца».

Немой крик, застывший у меня на устах, вдруг срывается с них диким, необузданным смехом. Я совсем не узнаю свой смех, он злой, пропитанный насквозь ядом, надорванный и больной.

Словно волны в бушующем море на меня накатывает истерика. Моё тело сотрясает дрожь, а по спине струится пот. Мне сейчас не помешала бы хорошая пощёчина, чтобы прийти в чувства. Вот только кто мне её даст? Всем все равно…

«И когда только мы стали, так равнодушны друг к другу. Когда чужая нездоровая выходка перестала вызывать в нас светлую печаль и грусть, а наоборот стала радовать, давая возможность запечатлеть чужой промах на телефон, чтобы потом иметь возможность обсмаковать это происшествие в социальной сети?»

Внутри меня закипает злость. На смену истерики приходит ярость. Мне хочется наброситься на этих людей и поколотить их, вырвать мобильные телефоны и разбить, но я сдерживаюсь. Всё моё тело трусит изнутри, но я не позволяю себе опуститься до их уровня. Я не животное, чтобы, не задумываясь руководствоваться просто инстинктами!

С силой сжав ладони в кулаки, я разворачиваюсь, намереваясь пойти прочь, как можно дальше от этого места и этих людей, но не сделав даже пары шагов останавливаюсь на месте, как вкопанная. За многовековыми деревьями городского парка, словно мираж в пустыне начинают появляться, словно из ниоткуда, уродливые существа. Костлявые, обтянутые мертвецки серой кожей, в длинных чёрных балахонах, едва скрывающих босоногие ступни ног.

Они выходят из колеблющегося воздуха, словно призраки из зеркала. На лицах всех красуется хищный оскал, глаза, поглощённые до краёв тьмой, обведённые кровавой радужкой устремлены на меня. Смотреть им в глаза значит смотреть в глаза смерти, там нет ничего, ни одной живой эмоции лишь дыхание вечности и бескрайняя пустота.

Когда они, подняв свои руки, с тонкими покорёженными фалангами пальцев, простирают их ко мне, медленно двигаясь вперёд я принимаю единственное решение — бежать. Быстро и не оглядываясь. Резко развернувшись на месте, я пускаюсь в бег.