Лена в недоумении опустила глаза и поняла, что Дима прав — несколько секунд назад она откусила бочок у корзинки с рыбной закуской, закусив его долькой апельсина.

— Дима? Ты… но я… но мне показалось… это вкусно.

Дмитрий широко улыбался, глядя, как она облизывает свои пухлые губы. Лена вдруг уткнулась носом в грудь мужа, с трудом сдерживая счастливые слёзы, и услышала тихий голос свекрови:

— Поздравляю вас, дети, — она обняла сына и невестку, шмыгнула носом и вдруг распахнула глаза и добавила: — Опять без врача. Это просто… нет слов! — после чего они громко рассмеялись.

Миша с тоской посмотрел на шахматную доску.

— Ладно, сдаюсь! — протянул он и откинулся на спинку низкого дивана в лётном домике. За окном светило яркое солнце, кусты сирени выбросили первые клейкие листочки. — Что-то долго Серёга не звонит. Я даже нервничать начинаю.

— Слышь, нервный, — отозвался Ястребов, — смотри, намотает Лидка твои нервы на кулачок.

— Это ерунда, нервы хоть и не восстанавливаются, но крепкие, как канаты, нам не привыкать, — лениво бросил Воронов.

В это время громко зазвонил телефон. Воронов схватил трубку и бросил только одно слово:

— Ну?

Затем он нажал на кнопку громкой связи и раздался счастливый голос Соколова:

— Сын у меня! Сын!

Ястребов показал большой палец, Воронов удовлетворённо кивнул, и только Орлов снисходительно просмотрел на друзей и с улыбкой бросил:

— Бракодел! А вот у нас с Леной…

— До-о-чь! — хором перебили его друзья.

Соколов рассмеялся и закончил разговор:

— Всё, мужики! Я скоро буду, меня всё равно к Алёнке не пустят, сказали завтра приезжать. Сань, спасибо вам с Наташей огромное, всё пригодилось как нельзя лучше. Орлов! — громко позвал он, Дмитрий поднял брови, слушая друга. — Теперь твоя очередь тропинки протаптывать!

— Ладно, ладно, за нами не заржавеет. Ещё месяц — и разбавим мы с Леночкой вашу мужицкую компанию.

Соколов вздохнул и тихо проговорил:

— Спасибо вам, парни, за всё спасибо.

Орлов переглянулся с Вороновым и Ястребовым и бодро сказал:

— Отдыхай, Серёга, пока есть возможность. Ждём тебя через два дня. Серёж, а как сына-то назовёте?

— Павлом, Димыч. Вы же знаете, я Пашке Коршуну жизнью обязан, если бы он тогда на себя ракету не принял, мне не жить. Потому я и за тебя мстил. Да и дед у нас Павел, тот ещё молоток. Ну, пошёл я.

Воронов выключил телефон и вопросительно оглядел друзей:

— Я не врубился что-то. А за что он нас благодарил-то?

— Думаю за то, что приняли мальчишку-сироту, Миш. Мне кажется, что Серый только сейчас, с рождением сына почувствовал себя нормальным семейным человеком.

— Ты думаешь? Не знаю, для меня он всегда был другом, отличным курсантом, офицером, лётчиком. Никогда не задумывался, что он всё ещё переживает нечто подобное.

— Миш, мы хоть и учились как все, но мы всю жизнь были сыновьями, а Серёжка матери не знает, и вся его жизнь — это мы и наши, заметь, родители.

Воронов недоверчиво посмотрел на Орлова:

— Неужели ты думаешь, что Серёга до сих пор…

— Да, Миш. Понимаешь, учиться и служить далеко от родителей — это одно, а вот знать, что таких людей, родных и любящих тебя, какую бы глупость ты не сотворил, нет на этом свете — это совсем другое. Вот твои родители живут и работают за границей, видитесь вы тоже нечасто. Но они же приехали на вашу с Лидой свадьбу! А Серёжка не ждёт ничего и никого, и только Алёнка с командиром до сегодняшнего дня были его семьёй. Поэтому и Павел будет для него центром этой Вселенной. А что ты про нервы и Лиду говорил?

Воронов поднял брови и ухмыльнулся:

— Пока я её в роддом вёз, она мне такого наговорила, что я в Двуреченск приехал в матах, как ёжик в яблоках!

— Что, так сильно ругалась? — Ястребов прикусил губы, чтобы не рассмеяться.

Миша глубоко вздохнул и с улыбкой сказал:

— Самое приличное из всего ею сказанного было пожелание, чтобы у меня… кхм… как бы это помягче сказать? Короче, чтобы у меня на одном месте всё бантиком завязалось, иначе сама оторвёт!

Все находящиеся в комнате взорвались громким смехом. Ястребов вытер слезу и спросил:

— А потом?

— Потом, когда Андрюха родился, записку передала, что хочет ещё двух дочерей, как у её родителей. Димыч, а вы с Леной как дочку назвать решили?

Орлов широко улыбнулся и оглядел лётчиков:

— Настенькой, как в сказке.

— Анастасия Дмитриевна Ястребова. Звучит, — удовлетворённо произнёс Ястребов.

— А чего это Ястребова? Анастасия Дмитриевна Воронова лучше на слух! — запальчиво возразил Воронов.

— Ага, — тихо влез Алексей Рыжий, — а ещё Соколова Настя тоже неплохо. Да и Настя Рыжая звучит прекрасно.

Орлов вытянул ноги, сложил руки на груди и гордо осмотрел друзей.

— Та-а-ак, — протянул он. — Надо что-то такое-этакое придумать, чтобы ваши пацаны за мою Настёну поборолись. Но учтите, замуж только за лётчика отдам! И не абы какого, а профессионала!

— Слышь, она ещё не родилась, а папаша её уже замуж выдаёт!

Дмитрий усмехнулся и прикрыл глаза. Ленина беременность далась им нелегко. Несмотря на лёгкое начало, дальнейшее её течение заставило Орловых понервничать. А когда под Новый год возникла угроза выкидыша, то Дмитрий утоптал весь снег перед роддомом, пока Лену осматривали. После их выписки Орлов боялся дышать в сторону своих девочек, старался каждую свободную минуту проводить рядом, пока Лена не вытолкала его в баню со словами: «Дима, я просто беременная, а не смертельно больная! Отстань от нас и отдохни». Если верить подсчётам мамы и Лены, то Настёна родится в начале июня. Близнец. Двуликий Янус. Человек со сложным характером… Да чёрт с ним, с характером! Лишь бы здоровенькая родилась, принцесса.

— А кто сегодня в ночь? — спросил Воронов, аккуратно складывая шахматные фигурки.

— Я, — ответил Ястребов. — Нам небо чистое надо, ветродуи обещали горизонт мильён на мильён*, а у нас противозачаточный рейс**. Вернёмся только послезавтра. Поспать бы удалось после полёта, а то домой-то нескоро попадём.

— На чём сегодня? — лениво спросил Орлов, резко наступившее весеннее тепло действовало на мужчин успокаивающе и расслабляло до сонного состояния.

Рыжий кашлянул и коротко ответил:

— Изделие «1А»*** обкатывать будем.

Орлов приоткрыл один глаз и тихо свистнул:

— Нехило.

— Это да, — гордо кивнул Ястребов. — Это тебе не твоя козявка, три шага в длину и полтора в ширину, это мужик!

— Ага, — бросил Воронов. — Ты, Ястреб, пока своего «мужика» заведёшь, Орёл на своей «козявке» такого наворочает, что мало не покажется!

— Не спорю, — согласился Александр и поднялся. — Так, братва, айда заправимся перед полётом, пирожками у Ирины Михайловны запасёмся. Мне ещё Наташе позвонить надо: мелкий с вечера горлопанил, зубки опять пошли — она всю ночь не спала. И Дениску надо проконтролировать, а то под шумок опять чего-нибудь натворит.

— Что на этот раз?

— Космонавтом решил стать, а при невесомости, чтобы вы все знали, люди головой вниз висят. Вот он и повис, поросёнок, на канате, чуть себя до обморока не довёл. И всё спрашивал — пап, я теперь кофмонавт? А что папа? Конечно, кофмонавт! Экипаж, на выход!

Воронов и Орлов кивнули друзьям. Дмитрий подмигнул выходящему штурману:

— Смотри, блудила****, домой нам Саню верни!

— Щаз, нам такой самим нужон! — лётчики вышли в залитый солнцем палисадник и вскоре наступила тишина.

— Ну что, Мишка, по домам? Девчонки заждались, наверное?

Воронов широко улыбнулся и кивнул. Пора домой. К Лиде и маленькому Андрюхе, кареглазому карапузу, чем-то неуловимо напоминающего своего погибшего дядю. Да и Лена заждалась Димку. Пора!

***

Орлов помог Лене выйти из машины и обернулся. Рядом раздался звук тормозов, из подъехавшей машины «скорой помощи» выскочили люди в синих медицинских костюмах, молча вытащили каталку с бледной женщиной и бегом повезли её по покатому съезду приёмного отделения. Лена вошла в дверь, к ней тут же подвезли каталку с мягким матрасом. Дмитрий рванулся к жене.