— Так, а ну быстро всё рассказала! И не вздумай опять реветь, мне хватило прошлого раза, когда ты мне свой сериал рассказывала о несчастной любви!

— Там всё хорошо закончилось, любовь, свадьба, все дела.

— Тогда что?

— Лена вчера так моё пузо гладила-а-а-а, — вдруг зашлась слезами Воронова. — А что я могу-у-у-у? И Наташке скоро рожа-а-ать, и Алёнка тоже! А мне обидно-о-о-о!

— Тьфу на тебя! — в сердцах ответила Дарья Николаевна. — Лида, перестань реветь, а то сейчас тебя такую Лена увидит, ещё больше расстроится. Ну всё, тихо, тихо, девочка, — она прижала всхлипывающую Лиду к себе, мягко гладя ту по волосам и уставившись в окно. Лида была права, вот уже полгода прошло, а у Димы и Лены так и не было никаких новостей. Видимо первая потерянная беременность сказалась на их настоящем. Лена верила, что после венчания что-то изменится в их жизни, но — увы! — вот уже и жаркое лето давно перешагнуло свой зенит, все её подружки жили в предвкушении материнства, и только их с Димой союз не приносил результата. Дарья Николаевна замечала, как Лена смотрит на Лиду, как Дмитрий слушает своих друзей, когда они делятся капризами своих любимых. Они молча переживали, но никогда не жаловались, и только несколько дней назад она случайно застала Лену в слезах и услыхала от неё, что возможно она никогда не сможет подарить мужу малыша. Дарья успокаивала плачущую невестку, а сама думала о своей судьбе. За что? Почему им с Леной выпало такое? И к концу вечера, нарыдавшись и нажаловавшись друг другу, они разошлись по домам в ожидании своих мужчин.

— Вот что теперь делать, а? — тихо спросила заплаканная Лида.

— Тебе в первую очередь надо успокоиться, а то Воронов-младший тоже начнёт волноваться. Лид, это не ваша вина, так сложилось. И как будет дальше — жизнь покажет. А теперь вытирай нос и давай истории заполни, нечего прохлаждаться. Как папа?

— Хорошо, — широко улыбнулась Лиаа. — Марьяна Егоровна его разбаловала даже! Тёть Даш, он же даже не пылесосит!

— Ты сейчас за «тёть Дашу» получишь по заднице.

— Ой, это я так, забылась. А папа… он счастлив, кажется. И Люда успокоилась, только вот мама…

— Ты не переживай об этом, Лида, тебе сейчас о малыше думать надо. Никто не застрахован от болезни. И никто в этом не виноват. Ну, я пошла, ты на хозяйстве, если что — звони.

— Есть, сделаю. Вы не смотрите на меня, я уже успокоилась, справлюсь! — и Лида легко поднялась и ушла в палату.

__________________________________________________________________________________

*сарай — транспортный самолёт; коломбина — большой транспортный самолёт.

**ждать светофора — стоять перед выездом на взлётно-посадочную полосу.

***Знаменитое русское кладбище Сен-Женевьев-де-Буа расположено в одноименном поселке под Парижем, там же располагается Церковь Успения Пресвятой Богородицы. Свято-Успенская церковь

Вика медленно поднялась по ступенькам, согнула ногу в колене, чтобы удобнее устроить рюкзачок, и открыла молнию, вытаскивая ключи.

— Доброе утро, Виктория Георгиевна, — вдруг раздался бодрый голос у неё за спиной.

О боже! Сосед, Павел Константинович Захаров. Всегда спокойный, подтянутый, гладко выбритый, одетый с иголочки. Вика обернулась, растянув губы в улыбке, и кивнула головой в знак приветствия. М-да, в светлом спортивном костюме, кроссовках и с сумкой на плече он смотрелся после утреннего посещения спортзала несколько лучше, чем она после суточного дежурства — уставшая, засыпающая на ходу, ещё бы поесть, только вот сил что-то готовить уже нет.

— Доброе, Павел Константинович, — устало проговорила она. — Простите, но я после дежурства, так что сил нет говорить.

— Я всё понимаю, Виктория Георгиевна. Может, вам помочь чем-то? И я, и мои орлы всегда к вашим услугам.

— Спасибо, конечно, только мне помогать-то не в чем. Мне, если честно, даже усадить вас не на что. Алексей с Ритой мне оставили свою кухню, диван мне перевезли со старой съёмной квартиры, а так... Пока у меня нет ни сил, ни времени, ни, честно говоря, финансов, чтобы облагородить мою внезапно полученную недвижимость.

— Не понял, — серьёзно произнёс Захаров и шагнул вперёд, заглядывая в открывшуюся входную дверь. — Ёкалымандре! — смачно выругался он, осматривая практически пустую квартиру.

— Ну да, — согласилась Брагина. — Не царские хоромы, но отдельная квартира, как говорил один знаменитый киношный герой.

Захаров хмыкнул и уверенно зашёл в квартиру. Вика вскинула брови, но возмущаться сил не было.

— Павел Константинович…

— И на кухне пусто! Значит так, Вика, закрывай свои хоромы и пошли ко мне. Во всяком случае, у меня завтрак точно есть.

— А мы уже на «ты»? Что-то я не заметила, чтобы меня кто-то об этом спрашивал, — скорее по привычке оставлять за собой последнее слово пробурчала Брагина.

— Не до церемоний! Закрывай дверь. Позавтракаешь, поспишь на нормальной постели, а не на этом продавленном недоразумении, потом поговорим.

— Павел Кон…

— Павла вполне достаточно. Что ты хотела сказать?

— Мне бы в душ для начала.

— Какие проблемы? Вода в трубах течёт исправно. Полотенец полный шкаф.

— Подождите! Позвольте мне хотя бы взять что-то переодеться! — Вика чувствовала, что этот полусерьёзный, полушутливый разговор отнял у неё остатки сил. Она прислонилась к стене и опять слабо улыбнулась.

Захаров сбросил сумку с плеча на пол и протянул ей руку:

— Показывай, куда тебя вести, а то ты уснёшь прямо в коридоре, как боевая лошадь. Что с вами Дарья делает, что вы такими с работы приходите? Вот и Лида…

Он внезапно умолк и поднял глаза на стоящую женщину. Лида после такого прихода с работы замуж вышла. Только в конкретном случае «жених» вовсе не молодой Воронов, а седой мужик несколько под пятьдесят. В эту секунду Вика оторвалась от стены и, опустив плечи, прошла в комнату и молча подхватила большую сумку, что стояла в углу.

— Потом разберу, — сказала она, отдавая сумку Захарову. — А сейчас в душ и спать.

— Пошли. Ключи отдай, я квартиру закрою. Осторожно, не упади.

Он крепко держал её за руку, пока открывал свою дверь, затем завёл Вику в квартиру, не разуваясь, прошёл по коридору и толкнул дверь в ванную.

— Дверь не закрывай, чтобы я смог в случае чего…

— Ну знаете ли! — возмутилась Брагина. — Я не такая уж и беспомощная, чтобы меня под дверью караулить!

— Да ну? — с улыбкой спросил Захаров. — То-то я смотрю, что одну босоножку сняла у входа, а во второй по квартире вышиваешь. Или это у вас так принято?

Вика опустила глаза вниз и кашлянула. Прав, во всём прав. Ладно, не буду закрывать я эту дверь, но потом уж отыграюсь! Она повернула голову и увидела, как сосед расстегнул спортивную куртку, из-под которой показалась золотая цепочка с крестом и золотым обручальным кольцом. На тоненький женский пальчик. Что это? Память о ком-то? Да, жены у Захарова нет, дочь взрослая, красавица Алёна, что готовится к свадьбе. Значит, жена. И от этой догадки вдруг стало так тоскливо, неуютно и даже холодно, несмотря на августовскую жару.

— Спасибо вам, я недолго. И если вас не затруднит — чай, пожалуйста.

Захаров кивнул и ушёл на кухню. Через десять минут он тихо вошёл в ванную комнату, аккуратно вытащил спящую Викторию из прохладной воды, отнёс в спальню, ответив «да» на её сонный вопрос «ты меня принёс?», и тяжело опустился на стул в кухне, подперев голову руками и глубоко задумавшись. Со дня смерти его жены Валентины ни одна женщина не будила в нём желания заботиться. Лишь брать и не думать ни о чём. И только эта сильная, умная женщина, что сейчас беспомощная спала в его постели, разбудила вдруг в его душе нечто, что он не мог объяснить самому себе. Павел Константинович по привычке коснулся кольца на цепочке. Скоро придут Алёна с Сергеем, надо как-то им объяснить факт спящей женщины в его квартире. Хотя в данный момент он не жалел ни о чём. Кроме одного. Что не сделал этого раньше.