Я насмешливо фыркнул.
— Вы — не настоящий.
— Нет, я как раз настоящий, — неожиданно заупрямился он. — А вот тот, кто себя выдает за меня, — не настоящий.
— Я понятия не имею, кто представляется вами. Пока только вы пытаетесь выдать себя за моего учителя, — напомнил я. — Неизвестно с какой целью.
— С какой, с какой, — проворчал Серый. — Все они хотят запустить руку в наш карман, а то и обе руки. Гони этого липового Варсонофия отсюда, пока он еще что не придумал. Делать нам нечего, только его байки выслушивать.
Но гнать не пришлось: лже-друид сделал вид, что он внезапно вспомнил о чем-то жизненно важном и удрал, даже не попрощавшись. Взглядом я его проводил и запомнил не только внешность, но и ауру — узнаю при любой личине.
Интерлюдия 9
Полковник Ефремов отчитывался лично императору, стараясь ничего не упустить.
— Дом производит гнетущее впечатление. Еще и этот лакей, который полупревратился. То есть в химеру превратился, а мозги не утратил.
— Ужасно.
Император передернулся от отвращения. Ефремов вытянулся и четко выговорил:
— Так точно, Ваше Императорское Величество.
— Расслабьтесь. Не надо этой показухи, — махнул рукой император. — Что вы видели?
— Только второй этаж, Ваше Императорское Величество. Елисеев расчищает медленно, но аккуратно.
— Насколько аккуратно?
Император не смотрел на собеседника. Казалось, все его внимание было целиком и полностью поглощено шариковой ручкой, которую он крутил перед глазами. Но что-то в голосе указывало, что вопрос не праздный, поэтому Ефремов постарался ответить как можно более четко.
— Выносит в комнатах все до стен. Говорит, что не хочет рисковать жизнями близких, а Вишневский кажется ему ненормальным.
— Не кажется. Он был совершенно сбрендившим. — Крылья императорского носа гневно затрепетали. — Полностью, безоговорочно. Еще немного — и увлек бы в пучину собственного безумия всех нас.
— Вовремя до него Мальцев добрался, Ваше Императорское Величество.
Ефремов озвучивал гуляющую в народе версию, хотя сам он сильно сомневался, что к исчезновению Вишневских приложил руку старший Мальцев. Но свои сомнения в данной ситуации следовало держать при себе: меньше болтаешь — дольше живешь.
— Очень вовремя, — кивнул император. — Не хотелось бы второго Вишневского под боком, если вы понимаете, о чем я, полковник.
— Елисеев мне сказал, что собирается уничтожать всю магию Вишневских, Ваше Императорское Величество. Я с ним полностью солидарен. Там надо выносить все. Чего только стоит эта фиолетовая дрянь.
Полковника передернуло от одних воспоминаний, а император неожиданно отвлекся от ручки и уставился немигающим взглядом на визави.
— Какая фиолетовая дрянь?
— Мелкая, похожая на медузу, Ваше Императорское Величество. Вылетела, когда мы комнату Вишневской вскрывали. Прям перед лицом поймать успели. Горит плохо. Мы вдвоем минут пять жгли.
— А Елисеев не предлагал ее сохранить для изучения? — неожиданно заинтересовался император.
— Никак нет, Ваше Императорское Величество. Я предлагал, — повинился Ефремов. — Но Елисеев ни в какую. Сказал, что все наследство Вишневских опасно и должно быть уничтожено. И что ничего из этой дряни не покинет поместье.
— Какой неожиданно умный молодой человек, — удивленно заметил император. — Не по возрасту.
— Есть такое, Ваше Императорское Величество. Но конкретно это требование, не выносить ничего из поместья, — требование его учителя. Так-то, может, я бы и уломал его на исследование, но он волхва боится больше, чем меня.
— И правильно делает. — Император вздохнул. — Хотел бы я пообщаться с этим волхвом. Мне есть что у него спросить.
— Я работаю в этом направлении, Ваше Императорское Величество, — обтекаемо сказал Ефремов. — Но пока мне даже самому не удается с ним поговорить.
О том, что волхв появлялся в его кабинете, полковник предпочел умолчать: как-никак эта встреча выставляла в неприглядном свете не только его, но и систему безопасности Императорской гвардии в целом.
Глава 32
Придурка, пытавшегося выдать себя за Варсонофия, я выбросил из головы почти сразу. Не до него было: у меня и связь, и защита проседают.
Сегодня я надеялся довести до ума артефакты связи. Но сначала я решил поговорить с Полиной. Почему-то я продолжал чувствовать ответственность за сестер. Возможно, потому что, если бы не Глазьев, все пошло бы совсем по другому пути? Бывает такой тип людей, которые готовы на все ради конкретного человека. Аня, на мое несчастье, относилась именно к таким. А конкретным человеком, ради которого она была готова на все, увы оказался не я а Роман.
Полина ответила сразу. Появилась резко и вид имела довольно злой.
— Чего тебе? — буркнула она. — На вас шпионить не буду, не надейся.
— Очень надо. Я хотел узнать, как ты. Помощь не нужна?
Она вздохнула.
— Ярик, вот чем ты мне поможешь теперь?
— Мало ли.
— Много ли, — передразнила она, смешно надув губы. — И зачем я тебе про Аню рассказала? Получается, я разрушила ее жизнь. А может, и свою…
Она выглядела совсем поникшей, пришлось подбодрить.
— Если для тебя это важно, то я знал про твою сестру до того, как ты рассказала. В отношении ее твой рассказ ничего не изменил.
— Зато изменил в отношении меня, — она всхлипнула. — Я чувствую себя предательницей.
— Если бы ты не рассказала, то чувствовала бы себя предательницей в отношении меня, — напомнил я.
— Да, но Аня для меня столько сделала…
— Поль, да ничего она для тебя не делала! — взорвался я. — Она делала все для себя. А тебе чуть жизнь не сломала. Потому что целительство — не для твоего уровня магии.
— Но мне нравилось. И Аня считала, что я смогу.
Она наклонила голову как упрямый бычок перед атакой, и смотрела на меня, как на злейшего врага, словно это я, а не Аня постарался сделать все, чтобы испортить ей жизнь.
— Понимаешь, Полин, если уровень магии ниже некоей величины, то при переходе на дорогу целительства он стопорится и почти не развивается. Если ты хотела стать целителем, то в первую очередь нужно было поднимать емкость источника и проводимость каналов. И только после этого выполнять целительские практики. Знала ли это твоя сестра? Знала. Но ей настолько не хотелось отдавать в чужие руки ритуал Ступеней, что она решила тобой пожертвовать. Ради себя, не ради тебя и твоих желаний. Возможно, если бы время ее не поджимало, она бы тебе это пояснила и подождала бы. Но так ли это, мы уже не узнаем.
— Не узнаем, — согласилась Полина. — Глазьевы бесятся. Аня мне сказала, чтобы я сидела дома и не отсвечивала нигде.
— То есть ты даже в школу не ходишь?
— Почему? В школу я как раз хожу. — Она неожиданно хихикнула. — Физрук ужасно разозлился, что ты решил экстерном экзамены сдать. Говорит, не ожидал от тебя такой черной неблагодарности.
Она хотела сказать еще что-то, но внезапно наш разговор прервали самым беспардонным образом. И кто прервал — Дамиан, про которого я уже успел благополучно забыть.
Был он не один, а в компании целителя, того самого, что случайно или намеренно сдал Айлинга. Но в необходимости целителя сомневаться не приходилось: выглядел Дамиан премерзко, словно гниющий труп не первой свежести. Вряд ли он видел бы что-то в реале глазами, заплывшими гноем, но здесь другое дело, здесь зрение не нужно, поэтому он протянул ко мне руки и прохрипел:
— Мальгус!
Полина, которая стояла к нему спиной, при этих звуках повернулась и завизжала так, что оглушила нас всех. Она визжала и визжала, отступая от непонятной угрозы, пока не уткнулась спиной уже в меня, от испуга подпрыгнула и замолчала.
— Полина, — тихо сказал я ей прямо в ухо, — вспомни, здесь можно выглядеть, как захочешь, а грозить тебе почти ничего не грозит. Но все-таки будет лучше, если ты уйдешь.
И легко ее подпихнул на выход. Исчезла она моментально, после чего я повернулся к Дамиану и сказал:
