Система конспирации была чуть ли не похлеще той, что распространена в спецслужбах. У фарцовщиков была не только идентификация «свой — чужой», но разработан целый язык, который понимали только те, кто в теме.

В 1970-х годах в магазинах, построенных для иностранцев, стали появляться советские граждане, работавшие за границей и получавшие зарплату в иностранной валюте.

Эти магазины были наполнены импортными товарами. Магазины были разделены на категории. Были магазины «Березка», предлагающие продукты питания, одежду, промышленные товары, автомобильные товары и даже автомобили.

А ближе к Олимпиаде, в конце семидесятых годов возле магазинов «Березка» начали появляться первые фарцовщики, покупавшие товары иностранного производства для последующей перепродажи.

Это были пройдохи, которые быстро сообразили, что покупка и продажа чеков «Внешпосылторга» или «Березки» не приводит к серьезным последствиям, как это было бы по «валютной» статье.

За чужие чеки грозил максимум штраф. Чеки нельзя было передать другим людям, они по сути не были валютой, а являлись купонами для покупки определенного товара в валютном магазине. И понеслась.

Короли-Спекулянты, или фарцовщики, выкупали чеки за рубли. Когда запасы чеков, купленных у загран.работников или других официальных обладателей, доходили до внушительных сумм они посылали своих гонцов закупать товары по предварительным заказам. Такая оптовая закупка с наваром в три конца. Реальный покупатель теоретически мог сам выкупить чеки, но советский человек был в большинстве своем законопослушен. Последнее обстоятельство было очень выгодно спекулянтам. Они делали быстрые и огромные деньги по советским меркам.

Риски, связанные со штрафами за пользование чужими чеками, в данном случае брал на себя фарцовщик, и за это люди готовы были платить втрое, вчетверо, впятеро больше: простому обывателю легче было морально переплатить в пять раз, чем самому пытаться пройти обменивать рубли на чеки на улице, а потом ещё идти в «Березку» мимо охранника в дверях. А заказывали граждане всё: от одежды, обуви до аудио и видео техники.

— А с поличным никак нельзя поймать? — поинтересовался я у Кости.

— Это трудно. У них большие деньги, к сожалению, их часто прикрывает милиция. Рассказывали, что был один Миша Антидзе — грузин, его все в их называли «Красавчиком», хотя внешне урод-уродом. Такая ирония. Он сам был оформлен барменом в «Интуристе». Скупал по выгодному курсу валюту у иностранцев через официантв. У него работали студенты из дружественных стран, он посылал их за товарами в валютные магазины, покупать технику. А технику отправлял в Закавказье. Зарабатывал в десять концов.

Пасли его года два. Когда пришли с обыском — нашли в гараже полмиллиона рублей.

Я негромко присвистнул.

— Ничего себе! Целых пятьсот тысяч рублей? Я не ослышался?— и снова повернулся к окну.

— Вон он! Мне пора, Кость.

Из дверей холла общежития вышел Игорь Корольков. Я схватил фотоаппарат и начал щелкать. Сделав серию снимков, я убрал фотоаппарат в футляр и направился к выходу.

— Так это он? Корольков? Почему-то я совсем не удивлен,

Через плечо у моего бывшего комсорга была переброшена спортивная сумка. Глядя на него, можно было подумать, что он идет на тренировку.

Если бы не одна деталь. У него были оптические очки с большой чёрной оправой. Оправа была необычной, таких моделей в наших оптиках не продавали. В них он стал внешне неотличим на иностранца.

Я знал, что у него было прекрасное зрение еще два месяца назад. Я мог поспорить, что вряд ли оно у него так быстро испортилось, а линзы были без диоптрий

Ему нужно было выглядеть так, чтобы вызывать доверие у иностранцев. Поэтому он приоделся так, чтобы и наши, и иностранцы принимали его за своего. И надо заметить, что ему это отлично удавалось.

Он пересекал сквер перед общагой и явно направлялся к проезжей части, чтобы взять такси.

— Я иду с тобой. И не думай возражать. У меня личные счеты с нашей фарцой.

— Удостоверение с собой?

Костя хлопнул себя по нагрудному карману.

— Конечно с собой!

Я секунду подумал, затем одобрительно кивнул. Помощник мне не помешает, к тому же если будут проблемы с милицией, его удостоверение комсомольского опер

— Хорошо, пошли скорее, мы можем его упустить.

— Не бзи в скафандр, а то всплывём. Не упустим.

Я ещё раз выглянул в окно. Хорошо что мой номер на втором этаже. Корольков вышел на дорогу и начал голосовать протянув руку в сторону.

Мы выскочили на улицу, когда Корольков садился на пассажирское сиденье таксомотора.

— Черт, что делать? — я всматривался в машины идущие по шоссе, в надежде увидеть зеленый огонек пустого такси идущего следом.

— Обижаешь, Макс. Я на машине, — он пихнул меня в плечо и кивнул головой в сторону торца здания, — сейчас в миг догоним.

Я посмотрел в ту сторону и увидел ржавый четыреста второй «Москвич» бледно-голубого цвета, больше похожий на рухлядь.

— Обижаешь, Макс. Я на машине, — он пихнул меня в плечо и кивнул головой в сторону торца здания, — сейчас в миг догоним.

Я посмотрел туда и увидел ржавый четыреста третий «Москвич» больше похожий на рухлядь.

Мы побежали к машине. Костя впрыгнул в салон на водительское сиденье и переместил запорную защелку. Я дернул за ручку, но дверь не поддалась

— Сильнее!

На этот раз удалось. Мы теряли драгоценные секунды. Я второпях уселся на пассажирское сиденье. Натужно закряхтев, Москвич завелся.

— Номер запомнил?

Я кивнул. Автомобиль двинулся. Костя вывел машину с импровизированной парковки. На шоссе, как назло, оживилось движение.

Он пропускал поток, ожидая, когда можно будет выехать на главную с прилегающей территории.

Я вглядывался вправо, туда, куда ушло такси с Корольковым и понимал, что мы уже потеряли его из виду.

Видимо, на моём лице читалось разочарование. Ведь, сегодня был единтвенный день, когд я мог бы зафиксировать «делишки» этой сволочи на фотоаппарат.

Завтра вечером я уезжаю.

— Не дрейфь — машина зверь! — подбадривал меня Константин.

Я снова кивнул. Открылось «окно» между проезжающими автомобилями.

— Верю, но давай газу.

— Я ты точно знаешь, что он фарцовщик и поехал фарцевать?

Никаких прямых доказательств у меня не было, кроме слов Риты и Вики. Но я был уверен в этом, потому что интуиция меня не подводила. Корольков вышел на промысел

— Может он на тренировку или к бабе поехал? — продолжил Костя.

На кону стояла моя репутация. Если бы выяснилось, что комсорг моей школы, поехал просто по своим делам, то меня бы подняли на смех.

— Точно знаю.

Москвич набрал ход. Двигатель напряженно работал, издавая жалобный хрип.

— Видишь его?

Я отрицательно покачал головой. На шкале делений спидометра — максимальная скорость сто сорок. Значит из нашей тачки можно было выжать километров восемьдесят-девяносто в час, в лучшем случае.

Я вглядывался в очертания кузовов машин идущих впереди.

Только этого ещё не хватало. Мы подъезжали к светофору, на котором зеленый сменился желтым.

Костя повертел головой, оглядывая перекресток. Он нажал педаль газа до упора и стремительно проскочил на красный.

Похоже — это было верное решение. Где-то через минуту мне показалось, что далеко впереди, у следующего светофора я увидел такси Королькова.

— По-моему, вон он. Жми.

— Вижу

В этот раз мы не догнали Волгу, на которой он ехал. До него было еще метров четыреста. Расстояние между нами то сокращалось, то снова увеличивалось.

Чувствовалось, что Москвичонок работает на пределе своих сил. Двигатель постоянно ревел на высоких оборотах.

Стрелка указателя температуры воды подползла к последнему делению в сто градусов.