Как потом оказалось, он наследник богатого купца из Сантяго-де-ла-Вега на Ямайке. А здесь он работает у своего дальнего родственника в надежде заполучить богатую невесту.

Это знали все, но Томаса посчитала себя вправе претендовать на этого сеньора. И оказалась права. Молодой сеньор, очарованный блондинкой с голубыми глазами, что в волнении становились зеленоватыми, тут же воспылал к ней симпатией, которая вскоре переросла во влюблённость.

– Неужели что-то случится? – с надеждой говорил Хуан Мире. – Видно Томаса серьёзно взялась за этого Пардо! Пусть Господь будет к ней благосклонен!

– Я тоже так же думаю, Хуанито! Мне было бы спокойнее, зная, что она пристроена. Может, ради этого отложить отъезд на некоторое время?

– Я готов рискнуть, Мира! Компаньону письмо отправил. Пусть работает. А мы должны поспособствовать Томасе.

И вот прошло с этих пор две недели. Дон Фауро неотступно был у ног Томасы, и их отношения довольно быстро переросли в нечто, похожее на любовь. Во всяком случае, со стороны Фауро. Хотя сама Томаса признавалась Мире, что она питает сильные чувства к своему возлюбленному.

– Он мне нравится! Приглашает посетить его родных на Ямайке. Далеко это?

– Я мало знаю об этом острове. Надо Хуана спросить.

Хуан уже интересовался Ямайкой, рассчитывая через дона Пардо расширить в ту сторону свои дела. И он сказал, правда, не совсем уверенно:

– Мне говорили, что это приблизительно раза в два дальше, чем до Пуэрто-Рико, девочки. Не так уж далеко! За неделю свободно дойдёте до той Ямайки.

Девушки переглянулись. Но у каждой были свои мысли об этом.

Роман Томасы продолжал успешно развиваться. Она оказалась способной актрисой и быстро заморочила голову влюблённому Фауро своими мнимыми родственниками в Испании с приличным наследством.

– Только дедушка в завещании написал, что получу я его лишь в том случае, если я привезу ему внука показать. А если будет девочка? Просто уму непостижимо, как эти старики любят дурачить нас, молодых!

Дон Фауро успокаивал девушку самым искренним образом:

– Ну что за беда, Томаса! Нам ничего не стоит услужить деду. Это даже наша святая обязанность. Не начать ли нам поскорее? – он улыбался, плотоядно оскалив большие зубы.

Томаса округлила глаза.

– Как? Без благословения твоих родителей? Хватит того, что моих уже нет в живых! Так твои имеются. Только после свадьбы, милый мой Фауро! Брать на себя такой грех? Ни за что!

Фауро смирился, предложив другое:

– Тогда поехали на Ямайку. Я приглашаю твоего родственника дона Хуана с Мирой. Поездка будет приятной, а мои родители с удовольствием примут их.

Томаса задумалась, но ненадолго. Ответила с сомнением:

– Можно спросить Хуана. Он говорит, что спешит домой. Дел много накопилось, а без него трудно всё решить. Но, думаю, надежда у меня есть. Без него я не хотела бы ехать. Всё же родной человек, хоть и дальний.

Хуан, услышав о предложении ехать на Ямайку, бурно отказался и ни за что не хотел даже обсуждать это.

– Целый месяц потратить неизвестно для чего! Нет, мои дорогие! Я не могу. Можешь ехать одна, Томаса! Это твоя жизнь. Мы с Мирой достаточно сделали для тебя, и больше нет возможности опекать тебя!

– Хуанито! Это же так важно для Томасы! – Мира умоляюще смотрела на жениха, а потом вдруг проговорила решительно: – Там могли бы и обвенчаться. Сразу две пары! Интересно будет! И расходов меньше!

– Не пытайтесь меня соблазнять, девчонки! Я не поеду! Больше об этом не смейте со мной говорить!

Когда Хуан вышел, Мира с хитрой усмешкой заметила:

– По тону его ответов можно предположить, что его можно уговорить. Пусть твой жених пообещает ему выгодный договор на поставку в Испанию большой партии сахара или ценной древесины. Это может сработать.

– Молодец, Мира! Сегодня же об этом заявлю Фауро. Пусть и для Хуана что-нибудь сделает. Это просто должно быть его обязанностью!

– Не вздумай пересаливать, Томаса. Думай о своей выгоде. Это ведь самое важное для тебя!

– Естественно! У меня нет тех денег, что у тебя. Мне ли не думать об таких вещах? Они для меня чуть ли не самые важные!

Два дня спустя у Хуана был длительный разговор с Фауро. Тот самым серьёзным образом обещал всяческую помощь в организации договора о поставках, пообещав:

– Мои родители не очень богатые помещики, но и других можно привлечь посулами удачной сделки. Вы никак не прогадаете, дон Хуан! Мы дружим семьями с одними соседями. Уж они-то никогда вам не откажут. Едемте!

– Хорошо, дон Фауро! Я подумаю. Обещаю, что долго думать не буду, – Хуан обещающе улыбнулся.

Через несколько дней Томаса влетела к Мире и с порога закричала:

– В порт пришло небольшое судно! Идёт на Ямайку! Через два дня! Что у Хуана? Он договорился с Фауро?

– Почти, Томаса! – заволновалась Мира. – Сегодня же приложу все силы, чтобы его убедить. Думаю, он согласится.

– Я буду молиться за это, Мира, подруга моя любимая! – Томаса приникла губами к бархатной щеке девушки.

– Стоило столько времени упираться, Хуанито, чтобы в конце концов согласиться. Отпиши своему компаньону, что задержишься на месяц по делам. Обещай золотые горы, но напиши, и поедешь с чистой совестью, мой дорогой Хуан!

– И всё же душа не лежит у меня к этой неожиданной поездке! Не к добру она! Чует моё сердце!

– Я ничего не чувствую, а ты о каких-то своих чувствах говоришь! Успокойся и поспеши подготовиться. Хотя это мне больше надо, – Мира мило улыбнулась, звонко чмокнув его в щёку, подставила губы в ожидании его поцелуя.

Судно, подняв все паруса на двух своих мачтах, грациозно выходило из гавани Санто-Доминго. Четверо пассажиров любовались городом и ранним утром. Сиреневые горы едва виднелись в полупрозрачном тумане. Лёгкий бриз рябил воду бухты, всё складывалось великолепно. Лишь один Хуан был немного сосредоточен и молчалив. Он нервно теребил эфес шпаги, нацепленной на перевязи по случаю праздничного отплытия.

Мыслями он был в Аресибо. Он скучал по Луисе, Пахо, который должен был играть свадьбу. И теперь он ничего этого не увидит! Он глянул на возбуждённое лицо Миры, на бледное лицо Томасы и подумал, что для этих девчонок нет никаких забот кроме одежды покрасивей, украшений и внимания в обществе.

Судно вышло из бухты. Струя свежего ветра ударила в полотнища парусов. Длинная волна качнула судно, и с лёгким креном на левый борт оно заспешило в сторону Ямайки. Синева моря и приятная прохлада зимнего ветра отодвинула жару. Солнце ещё не поднялось достаточно высоко и не палило, хотя в это время года особой жары и не предвиделось, особенно в море.

Попутный ветер позволял старенькому судёнышку в девяносто тонн иметь ход в восемь узлов. Кильватерный след далеко виднелся за кормой. Качка почти не ощущалась.

Ночью Мира неожиданно проснулась. В полной темноте она вперила глаза в окно, но почти ничего не увидела. Было почти тихо. Лёгкий скрип снастей, шаги вахтенных на палубе. И колотящееся в тревоге сердце. Что-то неясное, страшное и неотвратимое снилось девушке. Она тронула Томасу, спящую рядом.

– Ну чего тебе? – капризно спросила та сонным голосом. – Спи! Ещё темно!

– Мне страшно, Тома! Что-то должно произойти! Я хочу к Хуану!

– Не дури! Что может произойти? Погода тихая. Даже не сильно качает. Я побью тебя, если ты не оставишь меня в покое! – и повернулась спиной.

Беспокойство не проходило. Мира встала, накинула на плечи халат и ощупью вышла на палубу. Дверь каюты, где спали мужчины, была напротив узкого коридорчика. Она поколебалась с минуту. Прислушалась. Обычные звуки ночной корабельной жизни.

Всё же страх не проходил, и она толкнула дверь каюты. Она не открылась. Тихо постучала и тут же голос Хуана спросил:

– Кто это? Какого чёрта!..

– Хуан! Это я! – так же тихо проговорила Мира. – Выйди!