– Уходим мы с этого вонючего корыта! – зло бросил Хуан взгляд на капитана, который к счастью не обратил на них внимания.

– Сами своим ходом пойдём на остров, Хуан?

– Так будет быстрее и дешевле. Поспешим, пока стоим у причала.

– Что даст нам этот остров? – вдруг спросил Хорхе.

– Я. думаю, что оттуда легче и ближе будет перебраться дальше на север. Даже если этого не произойдёт, мы сможем и своим ходом идти от острова к острову. Так месяца за два будем дома. Я во всяком случае. Тебе дальше.

– А индейцы? На каждом из этих островов их полно и они охотятся на белого человека, Хуан! А жратва? Где её будешь брать? И так отощали на этом проклятом корыте!

Хуан задумался. Слова Хорхе не были глупостью. Вдвоём по островам? Да, это требуется хорошенько обдумать. Путешествие не из простых. Он вспомнил, как когда-то ходил на Монтсеррат. Но тогда у него был баркас побольше шлюпки. И их было больше. И что произошло?

Ещё пожалел, что не высадился в селении Карупано. Оттуда и того ближе до острова. Сказать об этом Хорхе он не решился, опасаясь упрёков.

Они остались на судне.

В городе Хуан долго бродил, припоминая свои посещения этих мест. В голове засела мысль избавиться от шлюпки, продав её и на вырученные деньги отправиться в Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико. Или поблизости от него. Он часто вспоминал слова капитана французов о нападении и разграблении города пиратами, и в груди постоянно что-то щемило. На душе блуждала тревога.

Шлюпку он всё же сумел продать. Подучив полтора эскудо, он воспрянул духом.

– Теперь хоть голодать не будем, Хорхе!

– Правильно сделал! – поддержал друга Хорхе. – А я видел, как в бухту вошло судно. Узнать бы, куда направляется?

– Это нетрудно. Только расспросить здешних старожилов. Они всё знают.

Уже на следующий день в городке знали, что судно идёт в Ла-Гуайру, а потом на Эспаньолу.

– Это подходит, Хорхе! Ни тебе, ни мне, но близко нам обоим! Уговорить бы капитана взять нас матросами. На проезд наших денег ведь не хватит. – И Хуан нащупал подарок Найны, зашитый в край штанов и с нежностью погладил. То была чёрная жемчужина, и он очень боялся потерять её.

Остальной путь до Ла-Гуайры и Эспаньолы прошёл вполне сносно, И Хуан, и Хорхе без особого труда нанялись на судно и в Санто-Доминго сошли на берег с горсточкой мараведи и одним реалом в кармане.

– Я почти дома, Хорхе! – воскликнул Хуан, в его глазах засветилось довольство. – Кажется, совсем недавно я отплыл отсюда – и вот снова здесь. Вот повороты судьбы! И опять, как и три с лишним года назад я должен сесть на корабль и идти в Сан-Хуан. Даже страшновато становится.

– Тебе хорошо, Хуан! А мне каково? Ещё топать и топать. Только по волнам. Где найти судно?

– Мы найдём! – бодро ответил Хуан. – Пошли в таверну поедим. Хоть немного отойдём от тех червивых сухарей и тухлого мяса, что давали на судне.

Первому повезло Хорхе. Уже через пять дней он нанялся на судно до Гаваны палубным матросом.

– Вот и пришло время расставаться! – проговорил Хорхе дрогнувшим голосам. – Прощай, друг! Не надеялся, что с тобой я так быстро окажусь дома. Правда, до дома ещё далеко, но уже близко! И не держи на меня зла, Хуан. Я много думал о тебе. Ты был прав. Прости!

Хуан добродушно похлопал Хорхе по плечу, приобнял, проговорив:

– Ничего, друг! Мы все ошибаемся. Но стремиться к лучшему обязаны. Это следует нам помнить всегда. Привет твоей невесте!

– И твоей тоже!

– Её у меня ещё нет, Хорхе. Но должна появиться. Время подошло, – он усмехнулся в усы, отросшие за время плавания.

Хуан ещё раз махнул рукой, увидев, как Хорхе поднялся на борт судна, стоящего у стенки причала.

Хуан стоял у фальшборта и смотрел на город, наплывавший очень медленно, казалось от гор, громоздившихся далеко на юге. Прошли форты, вошли в гавань. Золочёный купол и острый шпиль собора бросился в глаза. И тут же всплыло в памяти событие далёкого прошлого, когда он вот так же смотрел на город с другого корабля, обстреливающего город.

Сейчас он искал глазами приметы нашествия пиратов. Их он не увидел. И теперь пытался обнаружить то место, где должен был находиться домик с Пахо и Эсмеральдой. В испарениях после дождя он ничего не мог обнаружить. Щемящее чувстве охватило грудь.

Он был пассажиром, и ждать разрешения на выход в город не требовалось. И вот он на пристани. Толпы народа, грузчики, телеги, крики, аромат неповторимый, знакомый. Это аромат тропиков с примесью духов состоятельных сеньор в нарядных платьях. Они волновали Хуана. Перед глазами возник образ Габриэлы. Остро захотелось ощутить её тело, вдохнуть её запах. Не тот, что исходил от неё в долине, а тот, что он ощутил в их поместье, когда он едва не зарезал её в припадке гнева.

Он вскочил в лёгкую коляску, толкнул кучера в спину и назвал место. Глаза бегали по улицам, вспоминались приметы города, а сердце стучало в груди всё сильнее и тревожнее.

Наконец знакомый домик. Он казался обновлённым и ничуть не пострадавшим от пиратского разгрома.

Хозяйка ахнула, увидев и узнав Хуана.

– Боже! Дон Хуан! Это вы? Сколько же вас не было? Господи! Заходите, прошу вас! Я принесу вам холодного попить. Слава Богу, вы живы и вернулись!

– Простите, а где Мира?

– Мира. Они уехали вскоре после английского набега. И так поспешно, что я до сих пор не могу понять причину. А никто мне ничего не сказал.

– Куда уехали, сеньора?

– Я же говорила, дон Хуан! Я не знаю. Они ничего мне не сказали: Потом приезжала молодая сеньора и тоже спрашивала про сеньориту.

– Сеньора? Что за сеньора?

– Очень интересная из себя, дон Хуан. Она и раньше приходила, была у калитки и разговаривала с сеньоритой. После этого сеньорита быстро собралась и уехала

– Пахо с ней был?

– И Пахо, и Ампара были с нею. Вот только никто не знает, куда они исчезли, дон Хуан. Какая жалость! Пресвятая Дева! Помоги найти их нашему сеньору! – хозяйка перекрестилась, воздев глаза к небу.

Хуан был сильно обескуражен, взволнован и растерян. Вдруг он вспомнил, о чём просил, уезжая. Посмотрел на хозяйку, спросил неожиданно для неё:

– Вы не дадите мне лопату, сеньора?

– Лопату? – не поняла хозяйка. – Зачем она вам, сеньор?

– Хочу узнать, куда подевалась сеньорита. Прошу вас!

– Да, да! Сейчас принесу! Да вы и сами можете найти её в конюшне.

Хуан поторопился в конюшню. Потом в сад, осмотрелся, узнал то дерево и с остервенением принялся копать, соблюдая осторожность.

Он не успел вспотеть как следует, как лопата тихо звякнула обо что-то твёрдое. Хуан отбросил лопату и присел на колени. Руками разгребал землю.

Появился небольшой сосуд из глины, облитый воском. Он разбил его. Внутри лежал рулончик пожелтевшей бумаги, перевязанный ленточкой.

Осторожно развернул и узнал строчки Миры.

«Мой любимый Хуанито! Мы уезжаем! Сеньора задумала что-то плохое. Я испугалась, и мы едем в Аресибо. Ищи нас там! Я очень боюсь за тебя, мой Хуанито! Никому не говори, где мы! Я жду тебя!»

Подписи не было.

Хуан осторожно свернул записку, написанную неуверенными буквами, спрятал в карман и поднялся в задумчивости. Заровнял землю и вернулся в дом.

– Вам удалось узнать что-нибудь, сеньор? – встретила его хозяйка.

– Удалось, но я вынужден молчать об этом. Так пожелала Мира, сеньора. Я приношу вам мои извинения, сеньора

Хозяйка немного обиделась, но всё же предложила:

– Вы останетесь переночевать у меня? Одна комнатка свободная.

– Спасибо, сеньора! С удовольствием. Буду рад снова попробовать вашу отменную кухню.

Две недели спустя Хуан въезжал в живописный городок Аресибо. Предстояла большая работа. Даже в маленьком городке с тремя сотнями хижин и домов найти человека не так-то легко.

Он нанял коляску, запряжённую мулом, и поехал не в центральные богатые улицы городка, а ближе к окраинам, полагая, что на большее у Миры денег быть не может.