Хуан полагал, что до шторма дело не дойдёт. В противном случае капитан остерёгся бы начать захват судна. К тому же в дождь мушкеты вряд ли смогут стрелять.

Тем временем сигнальщик на носу постоянно подавал световой сигнал, наконец в темноте увидели ответ. Он был едва виден.

Ещё полчаса внимательного наблюдения – и капитан громовым голосом отдал приказ идти на сближение. Галера сильно ушла в сторону с тем, чтобы потом подойти к судну Кареза с попутным ветром.

Дождь перешёл в мелкий, ветер немного утих и сигнальные огни стали хорошо видимы. С галеры Синеглазого постоянно слали сигналы. Хуан их не понимал, а капитан в ответ приказывал сигнальщику то одно сочетание огней, то другое.

Огни судна Кареза уже хорошо были видны. Свет от впереди идущих судов виднелись смутно. Капитан судна Борова торопился не отстать, но огни сзади и сбоку должны были действовать успокаивающе.

Наконец капитан уже не криком, а посыльным, передал Хуану и его людям, что идёт на столкновение.

– Всем приготовиться! – проговорил Хуан, вытащил саблю и приготовился к прыжку на вражеский корабль. – Лучники, целься!

Корабли сблизились уже на десять саженей. Галера нагоняла очень медленно, и это сильно беспокоило Хуана. Ни один фонарь уже не светил и он не был уверен в успехе атаки лучников. Но отступать было поздно.

Их ещё не заметили. Паруса тёмного цвета позволяли надеяться на внезапность, что и должно принести успех. А дождь неожиданно усилился. Люди намокли и сложили пистолеты, как бесполезные.

Когда до корабля осталось не более шести саженей, Хуан дал приказ лучникам и Хосе-арбалетчику стрелять.

После первых же стрел на корабле поднялись вопли. Но крючья уже вцепились в фальшборт, и матросы дружно стягивали суда. Лучники посылали одну стрелу за другой. Видно было, как на палубу падали матросы, но их было не так много.

Не прошло и двух минут, а Хуан уже бросил своих людей на палубу корабля.

Сам он проследил за абордажем и прыгнул на палубу. Света было мало, но и так легко было различить врагов по одежде. Собственно люди Хуана были почти голыми, а противник одет в грязные хламиды.

Хуан заметил на юте высокого человека в чалме. Он кричал, махал саблей. Скорее всего, это был капитан. Хуан выхватил кинжал, пробился вперёд, отбив два удара сабли. Его люди орудовали пиками, оттесняли защитников к корме.

Трупы мешали. Люди спотыкались о них. Хуан прикинул расстояние и бросил кинжал. Дистанция оказалась шагов шесть. Капитан схватился за живот, согнулся и опёрся о саблю. Рана капитана смутила защитников и ободрила нападающих. Вопли и стоны слились с боевыми кличами пиратов.

Ещё один натиск – и сопротивление сломлено. Лишь шестеро или семеро ещё пытались отбиться, сгрудившись на юте. Остальные матросы побросали оружие.

– Ищите Жирного! – Орал Хуан, забыв, что его мало кто может понять. – Живым брать! Поосторожнее с ним!

Дона Жуареса нигде видно не было. По-видимому, в страхе он где-то затаился. Хуан даже усмехнулся, представив его грузную тушу в тесном углу или под трапом.

Победители расправлялись с оставшимися в живых. Матросов сбрасывали в море, тех, кто побогаче обыскивали, добивали, если были живы, и вскоре на судне не осталось ни одного живого человека.

Козёл с двумя матросами приволокли упирающегося Жуареса. Тот вопил, умолял освободить, обещая горы золота. Увидев Хуана, остолбенел и тут же повалился перед ним на колени.

Только тут Хуан заметил, что среди нападавших мелькали и люди Синеглазого. А он совсем забыл про них. Оглянулся и в темноте заметил нос их галеры крепко стянутый канатами. И подумал с сожалением: «Плохой я командир. Не заметил такого важного события! И даже не вспомнил о нём! Вот и получается, что я ещё не дорос до взрослого состояния. Как же это я?»

Мольбы дона Жуареса прервали его размышления.

– Запереть в трюм эту жирную свинью! – приказал с раздражением. – Наш хозяин с ним сам разберётся! Все ценности сюда! – он указал на их галеру. – Из трюма выгружай всё, что там есть! Там должны быть только ценные грузы! Козёл, проследи за работами. Убрать паруса, а то нас снесёт бортом к ветру. Торопись! До утра мы должны всё закончить и потопить судно!

Злость на себя вылилась у Хуана в словоизвержение. Его словно прорвало, и он с трудом заставил себя замолчать. Обошёл корабль, постоял на юте. Матросы деловито лазали по реям, снимали паруса и канаты. Человек семь трудились над якорями, перетаскивая их на галеры. Это была трудная работа, однако якоря слишком ценные, чтобы пренебрегать ими. И Хуан с уважением подумал, что капитаны дело своё знают.

Работа кипела. Зажгли несколько дополнительных фонарей. Дождь опять перешёл в мягкий моросящий. Холодно никому не было. Блестящие коричневые тела двигались проворно. Все знали, что их ждёт награда. Козёл с ещё одним португальцем занимались сундуком Жуареса и его драгоценностями в нескольких шкатулках отменной работы.

Всё это сносили в каюту Хуана. Ему очень хотелось взглянуть в них, поискать свои перстни. Усмехнулся столь детскому желанию и отложил исполнение на другой раз.

Небо на востоке слегка посветлело. Матросы едва держались на ногах от работы в бешеном темпе. Но зато основное было сделано. Грузы перетащили, провиант почти весь бросили. Лишь вино, копчёное мясо и сладости забрали себе.

Хуан больше не вмешивался в дела, творящиеся на судне. Люди и без него отлично всё делали. Наконец капитаны галер переговорили о чём-то и суда стали расходиться. Матросы шестами толкали их, пока можно было, дальше вёслами развернули галеры в нужном направлении.

Корабль Жуареса с прорубленными бортами и днищем наполнялся водой и медленно оседал кормой.

Хуан оглядел горизонт. Он был чист, хотя тучи ещё сильно затрудняли видимость. Местами на море виднелись светлые пятна от пробившихся сквозь тучи лучей взошедшего солнца.

Гребцы с полчаса работали вёслами, пока матросы не растянули паруса, и капитаны стали на нужный курс.

– Погода хорошая, – кивнул капитан Хуану. – Можно поспать, сахиб. Я с пятью матросами управлюсь здесь.

Хуан благодарно кивнул и без лишних слов удалился в каюту.

Его никто не будил почти до вечера. В лёгких сумерках, уже пообедав отменно и обильно, он осмотрел море. Далеко на востоке чернела смутная полоса земли. Спросил капитана:

– Когда прибудем на остров, капитан?

– Завтра днём, сахиб. Лишь бы ветер не стал про́тивным. Но в любом случае не позже вечера.

– Сколько у нас убитых?

Капитан удивлённо глянул на молодого человека и Хуан сообразил, что на Востоке такой вопрос задавать не следует. Людей здесь не считают. Их достаточно, и не стоит забивать свои головы такими мелочами.

Кловис встретил моряков в той же постели. Лихорадка лишь слегка ослабила свою хватку.

– Вижу, успех сопутствовал вам, – прохрипел он, приподнялся и устроился с помощью Гнома поудобнее. – Говори, Хуан. Козёл, ты дополнишь его рассказ.

Хуан коротко поведал без особых подробностей о событиях последних дней.

– Жуарес ещё в трюме? Пусть приведут его сюда. Хуан, что ты взял себе из его сокровищ? Кстати, их много там?

– Не посмел, сеньор, – с улыбкой ответил Хуан с показной покорностью.

– Это похоже на тебя. Ладно, потом обсудим это. Давайте сюда нашего Борова. Хочу поговорить с ним.

Козёл отправился за Жуаресом, а Кловис с любопытством стал рассматривать сундук, где вместе с дорогими тканями и сосудами из серебра и китайского фарфора лежали мешочки со звонкой золотой монетой.

– Посмотрим, что в шкатулках, – прошептал Кловис и с тревожным блеском в глазах, посмотрел на Хуана. – Этот сундук очень хорош, не так ли, Хуан?

– Наверное, сеньор. Я в этом, – он окинул взглядом вещи, – ничего не понимаю. Я его не считал, потому не берусь судить.

– Ладно, ладно! Не скромничай, а то я могу подумать, что ты плетёшь интригу против меня. Давай сюда шкатулки. Вдруг твои перстни найдём, ха.