– Я всё время молила Господа помочь мне. Больше ничего, правда, Хуанито!

– Вот и отлично, моя девочка! Сейчас можно и перекусить. Кучуро продолжает ловить. Надеется повторить твой успех.

Она улыбнулась и тут же помрачнела. Она перехватила злой, недовольный и завистливый взгляд Томасы. Стало неприятно чувствовать это и настроение мигом улетучилось.

– Ты что, Мира? – озабоченно посмотрел Хуан в лицо девушки.

– Ничего, Хуанито, – серьёзно ответила Мира. – Вспомнилось нехорошее.

– Не бери в голову! Сегодня мы высадимся на землю. Ждать осталось недолго. Смотри, парус спускают. Молодцы!

– Зачем его спускают? Ветер ведь не утих ещё.

– Береговой бриз легко отгонит нас от берега, Мира. Грести будем. Поедим, и примемся за работу.

Лишь перед полуднем плот вышел к пологому берегу с песчаным пляжем, за которым стеной стоял пальмовый лес.

– Девки, держитесь крепче! – кричал Хуан, направляя плот сквозь прибой. – Можем перевернуться!

– Глубина небольшая, – громко заметил капитан. – Бог даст, пронесёт! Не потонем! Гребём сильнее! Ещё сильнее!

Волна подхватила плот, закрутила. Хуан уже не мог им управлять и просто ухватился за весло. Волна пронеслась к берегу, но другая накрыла его, снеся всё, что можно было. Кучуро вопил, прося помощи. Он держался за бревно, силясь взобраться наверх.

Третья волна, самая высокая, закинула пенный гребень на плот, накрыв его, но вся масса волны подхватила плот и в круговерти ударила о песчаное дно.

– В воду! – заорал боцман. – Тащи плот на берег! Быстрей!

Мужчины посыпались в воду, спеша выбраться на берег, прежде, чем очередной вал не набежит сзади.

Девушки с воплями и визгом, жались друг к другу, судорожно схватив окоченевшие от усилий и холода пальцами ствол мачты.

Ещё одна волна подкинула плот и вынесла его на мелководье. Он грузно осел на песок и его спешно поволокли дальше наверх по песку.

– Хватай то, что уцелело ещё! – вопил Хуан, боясь потерять остальное. – Оружие, оружие спасайте! Топоры!

Суета закончилась в минуты. Волны ещё били плот, но он прочно лежал на брюхе, мерно покачиваясь на волнах, когда они подмывали его.

– Слава Всемогущему! Высадились! – боцман истово крестился, помогая девушкам покинуть плот. – Наконец кончились наши мытарства!

– Погоди ещё! Что мы имеем? Ничего! Жратвы нет, куда податься, неизвестно!

– Ты, Кучуро, неблагодарный! – Капитан укоризненно посмотрел на молодого матроса, словно вспомнил прежние времена своего капитанства. – Бог милостиво помог нам избежать голодной смерти в море, а на берегу с этим бороться полегче. Скажите, дон Хуан!

Хуан отмахнулся, больше заботясь о Мире и своём оружии. Хорошо, что он до высадки прочно всё привязал к опоре рулевого весла, и теперь бережно снимал его. Снёс и сумку, где хранился кошель с серебром и золотом, оставшийся ещё с жизни на корабле.

– Один топор всё же пропал, сеньор, – заметил Бласко. – Жаль. Он был лучшим. Хорошо, что мачете цел. И пила пропала. Поискать?

– Следовало бы, – недовольно ответил Хуан. – Кучуро, пошёл в воду искать пропавшие вещи! Да смотрите осторожнее. Волна большая накатывает.

С четверть часа матросы шарили по дну, ныряли, но ничего не нашли. Дальше заплывать не решались. А пропал и котёл, и кружка. Теперь посуды никакой не осталось.

– Чёрт с ними, с этими вещами! – зло выругался боцман Альваро. – Поторопимся в лес. Вдруг чего раздобудем на ужин. Пальм много.

– Захватите парус, что ещё остался. Сложите плоды, коль найдёте. Я с женщинами здесь останусь. Далеко не заходите.

Моряки скрылись в подлеске, Хуан собрал сухих сучьев и листьев и запалил костёр. Огляделся в обе стороны берега. Никого. Молвил строго:

– Девочки, одна в одну сторону, другая в противоположную. Собрать устриц, морскую траву. Всякую живность, что попадётся!

Девушки переглянулись, молча ушли в разные стороны.

Хуан стащил истрёпанный пальмовый парус с мачты, расстелил просохнуть. В надежде на что-то съедобное, нагрёб побольше сучьев, готовя уголья. Потом стащил с себя сорочку и пошёл ловить креветок, что могли быть выброшены прибоем.

Пока девушки пришли, он наловил десятка полтора.

Мира с Томасой высыпали из подолов немного устриц, пучки травы и жалко посмотрели на Хуана. Тот молча разгрёб угольки, уложил всё это на них и через пять минут предложил с извиняющейся улыбкой:

– Приступим к обеду, девочки. Мало? не очень вкусно, но вполне приемлемо.

Голод убил некоторую брезгливость, и уже через две минуты ничего не осталось от приготовленного.

– Только голод пробудили и раздразнили, – недовольно бурчала Томаса. – А что могут принести матросы?

– Плоды, кокосовые орехи и пальмовую капусту. Больше нечего ожидать. На этом можно долго продержаться. В отлив вечером попробуем добыть ещё чего-нибудь. В это время всегда можно собрать на отмелях живность. Тех же устриц. Чем не еда, ха, ха!

– Чего тут смешного, Хуан! – вспылила Томаса. – Впору плакать, а он смеётся!

– Дура ты, Томаса! – резко проговорила Мира и своим видом показала, что о дальнейшем разговоре не может быть и речи.

Хуан неожиданно подумал, что она в это время напомнила ему дона Рожерио, её отца. Тон сказанного очень походил на отцовский. Это наблюдение неприятно поразило Хуана, и он посмотрел на девушку долгим пытливым взглядом.

– Что тебя так удивило, Хуан?

– Если откровенно, то то, как ты отчитала Томасу.

– Обыкновенно! Что тут такого? А чего она всё злится и бурчит? Будто только ей плохо и тяжело! Графиня, что ли?

Хуан улыбнулся. Этот тон был хорошо ему известен. Так она разговаривала, живя у бабушки Корнелии, на улице, и с ним, Хуаном, когда была с ним.

– Пошли лучше к лесу, – предложил Хуан. – Может, орехов найдём. Ветер свеж и мог сбить, их на песок.

Прогулка с четверть часа принесла им два ореха, один из которых был зелёным и мог пойти в пищу. Они тут же по очереди выпили молоко, мякоть разделили и с сожалением смотрели на оставшийся.

Хуан разрубил орех на несколько частей и сказал, подавая нож каждой девушке:

– Скребите оболочку ореха – и в рот. А я попробую разделаться со вторым. У него тоже можно кое-что соскрести. И поищем ещё чего-нибудь.

Вскоре они набрели на небольшой участок бамбука. Мира с Томасой тотчас бросились резать молодые побеги, тут же жуя их с жадностью. Хуан едва сумел и себе срезать несколько.

– Однако, где наши матросы? Уже пора им вернуться. Не случилось ли чего?

– А не вернуться ли и нам, Хуан, – предложила Мира. – Мы далеко отошли от нашего плота. Вдруг кто заявится!

– Верно. Пошли, – заторопился Хуан, на ходу поглощая бамбук.

У плота по-прежнему никого не было. Хуан с девушками опять пошли в лес на поиски орехов. Нашли лишь один, но зелёный, и с наслаждением выпили по три глотка вкусного молока, чем, конечно, не утолили жажду.

Костёр догорел. Он едва дымил последними угольками. Хуан подбросил дров, поглядывал на лес, откуда ожидал матросов с Фауро.

Лишь в самом начале сумерек они появились, таща за четыре конца наполненный чем-то парус.

– Где вы столько времени пропадали? – набросился Хуан, сменив Фауро, едва дышавшего от усталости. – Что это вы тащите?

– В самый последний момент набрели на заброшенную плантацию ямса. Глядите, сколько накопали, дон Хуан, – Бласко слегка отвернул угол паруса. – Больше арробы будет, верно? Ещё бы могли, да поспешили назад. Вы-то волновались!

– Здорово! Вот это удача! Завтра опять можно будет посетить ту плантацию!

– А как же! К тому же мы немного и себе напекли. Голод ведь терзал нас в полную силу. Вот и задержались малость. У вас всё в порядке, дон Хуан? – спросил капитан, явно заискивающий перед Хуаном.

– Да, капитан. Даже немного перекусили. А теперь и крабов собрали целую горку. Уже Томаса с Мирой их запекают. Небольшие, но и такие сойдут. Всё ж мясо. Давайте побыстрее испечём клубни.