На алмазных копях

В сумерках пещеры, на мягком ложе, свернувшись калачиком и уткнувшись головой мне в плечо, тихо сопела Наташа. Я, забывшись ненадолго в коротком сне, теперь тупо таращился на скачущий над моим лицом сверкающий шарик, с трудом выныривая из алкогольного забытья, а тот, словно обрадовавшись, завертелся еще пуще… Мою похмельную башку продуло словно сквозняком! И чего ради, я вылакал, почти один (Наташкины наперстки — не в счет), бутылку виски, чтобы какой-то инопланетный амулет нагло прочищал мне мозги! Мысленно обматерив назойливого опекуна, я тихонько сполз с постели и отмахиваясь от него, как от назойливой мухи вышел наружу.

— Ты бы, своего бывшего хозяина, так опекал… — бурчал я, позевывая, — прошляпил его болячки, теперь на мне отыграться хочешь, подлиза! Разгребай тут за вами инопланетные дебри. Тоже мне — блюститель нравственности выискался! Я, может быть, только по пьянке соображу на кой черт вы приперли эту дурищу-башню к нам на Землю, а⁉

— С кем это ты беседы ведешь? — неслышно выскользнула из пещеры Наташа.

— Да вот, с самозваным наркологом! — Я попытался достать щелчком юркий шарик, но тот, ловко увернувшись, спрятался в нагрудный мешочек.

— Так тебе и надо! Теперь я спокойна за наши запасы спиртного. Вижу твой амулет, наконец, признал тебя за своего хозяина и не собачься с ним — тебе же на пользу!

Наскоро соорудив условный по времени завтрак, мы, уплетая бутерброды, детально обсудили предстоящую вылазку на «Алмазные копи». Я, конечно, предпочел бы в одиночку осуществить задуманное, но кто-то должен был контролировать разблокированный портал. Меня успокаивало только то, что он находится в глубине грота и Наташа будет там, как в неприступном дзоте. Автомат, она уже пристреляла и довольно ловко посшибала все импровизированные мишени из отработанных фильтров. Тяжелые скафандры решено было оставить, для предстоящей вылазки удобней будут камуфляжные костюмы.

Мы привычно вылупились из черноты портала в сумеречную атмосферу бывшей, не особо уютной пещеры. Наташа, как заправский спецназовец, взяла на изготовку автомат. При нашем появлении освещение стало ярче — матовые панели подернулись световой волной и засияли. Похоже, неведомые нам, хозяева рачительно берегут электричество и почем зря, его не расходуют. Либо мой амулет хозяйничает, надеюсь, что не подставит меня под оплату штрафных квитанций за электричество. Вот проявилась знакомая панель управления порталами и я, в сомнении завис над ней, не решаясь нажать кнопку. Во-первых, та ли эта кнопка? Во-вторых, уверен, что отморозки с «Алмазных копей» приготовили какой-нибудь «сюрприз». Зашебуршал на груди оживший вдруг амулет, в голове пыхнула волна легких покалываний. Я терпеливо ждал, чем все это закончится. Оказалось — просто. Появился еще один пульт. С тем же набором кнопок, только не черных, а зеленых. Естественно, нажимаю ту, что дублирует «Тихую планету». Наташка, что была неподалеку от портала, восхищенно взвизгнула и закинув за спину автомат, прильнула к открывшейся картинке знакомой пещерки вместо исчезнувшего черного пятна. Не удержавшись от соблазна — ткнула рукой изображение, которое тут же пошло рябью. Вовсе расшалившись, нырнула рыбкой в портал и уже с другой стороны, шаловливо помахала мне ладошкой. Показав на пальцах, что с той стороны изображения нет.

Я какое-то время наугад тыкал в зеленые кнопки и наконец, нашел нужный нам портал. Как и ожидалось, он был опутан тонкими нитями лески и подвешенными к ней гранатами. Знакомая еще по Чечне картина, наверняка еще ожидаются «подарки» в виде сигнальных мин. Значит, часовых, скорее всего, не имело смысла ставить. Уже хороший вариант для незаметного проникновения, а все эти «сюрпризы» легко снимаются при должной сноровке. Так, что тряхну стариной — вспомню горячие денечки!

Наташа угнездилась в гроте, после того как он был расчищен от ловушек. Изучая окрестности в бинокль, я слышал за спиной ее возню и чертыханье.

— Вот козлы! Хоть бы подмели, мусору натаскали…устроили тут помойку! —

Смолкла, увидев, мою поднятую руку. Скользнув с выступа с противоположной стороны от проложенного колонистами маршрута, медленно потащился вниз цепляясь за малейшие неровности, рискуя загреметь вместе со всем огнестрельным железом, навешанным на мне, на каменистую поверхность у подножья башни. Как оказалось, предосторожность была не лишней — натоптанная площадка, под свисающей с выступа веревкой, была заминирована. От греха подальше, обезвредил обе сигнальные мины и соблюдая меры предосторожности, стал пробираться вдоль тропы. Дул легкий, теплый ветерок ласково обвевая разгоряченное лицо. Кругом царила природная тишь да гладь, перемежаемая негромкими вскриками неведомой мне живности да ветерок, шелестел причудливой и весьма разнообразной растительностью. Неожиданно приоткрылась явно обихоженная полянка средь стелющегося, невысокого кустарника, вдоль каменистой гряды, изрытой гротами. Я замер и, как мне казалось, неслышно повалился на упругие стебли. Хотя, учитывая мою медвежью грацию, шумнул все-таки, брякнув железками… Вроде обошлось… Типичные следы загородного пикника, остатки кострища, самодельные скамейки из подручных материалов, гора мусора из пустых водочных и винных бутылок, пивных банок и обломков пенопласта. Видимо банкетный зал местной «гопоты».

Передо мною раскинулся палаточный лагерь, в основном из военного инвентаря. Три большие, армейские палатки и парочка-другая поменьше, терялись в сравнении с яркими красками туристических вигвамов, стоящих несколько поодаль. Цвета -красный и желтый. Причем красная палатка была завалена, оторвана от колышков и трепыхалась на ветру. Желтая тоже была какая-то обвисшая. Вдалеке, за небольшим лесочком, протарахтела автоматная очередь и сразу, следом, два гулких, винтовочных выстрела. Я встрепенулся и уже не особо скрываясь, прошмыгнул по лагерю, попутно заглядывая в палатки. Пусто! Разбросанная одежда, посуда… Кругом стрелянные гильзы и труп…

Это был Седой. Весь вываленный в грязи, со скрученными руками за спиной с дыркой в голове, он был похож, в своей пестрой майке, на тряпичную куклу, забытую на детской площадке. Поодаль, в густых зарослях ярко зеленых лопухов, зашелестело и раздался тихий стон. Заморенный на вид мальчишка, лет двенадцати, испуганно вытаращился на меня и дернулся в испуге, чтобы тут же заорать от боли в простреленной ноге.

— Не бойся! Кто это тебя подстрелил? Небось повар? За то, что отказался его стряпню есть, да? — балагурил я, подбадривая пацана и доставая свою походную аптечку. Разорвав ветхую ткань штанины, я оголил рану и обколов ее обезболивающим, наложил стерильную повязку. Мальчишка, терпеливо выдержав мои манипуляции с его ногой, заговорил.

— Это Кореец… он стрелял. Наши, как нора закрылась, бунт подняли и ушли в джунгли. Охранников мало было, вот и сбежали… Кореец совсем озверел… орал, что всех постреляет.

— Ничего, мы его в клетку посадим и в цирк сдадим!

Перетащив сомлевшего мальчонку подальше в глубину зарослей, я попутно считал нужную мне информацию.

Сознание подростка отличается тем, что оно чисто эмоционально воспринимает происходящие события. Все же мне удалось воспроизвести, более-менее, реальные факты. Итак, вожак банды охранников некий Кореец. Вместе с ним — девять человек. Нора, то есть портал — закрылся, как помнится, моими стараниями. Колонисты, давно готовившие побег, воспользовались ситуацией, выбрались из темницы, где их содержали и всей толпой, а их сто двенадцать человек, ломанулись в какие-то джунгли за рекой. Кореец с бандой ушли их ловить, а Юрку (так зовут пацана), который был в лагере, чем-то вроде «подай-принеси», чтобы тот тоже не сбежал, подстрелили в ногу навылет.

Я бежал, торопясь вмешаться в события, невольно произошедшие по моей вине. Запечатанный портал, сдвинул безнадежное положение рабов с мертвой точки, подтолкнув к бунту и побегу. Теперь только мое прямое вмешательство исправит ситуацию. Главное не допустить расправы над безоружными людьми.