Я только опустил щиток светофильтра не способный оторвать глаз от этого фантастического зрелища. Вертикально стоящие молнии с треском и шипением поднимались вокруг нас, словно бы окружая. Некоторые не могли простоять и пары секунд, иные задерживались надолго, балансируя на кончике ослепительным огненным сгустком. После исчезновения бьющей из земли молнии, пылающий шар еще какое-то время висел в воздухе, смещался в сторону, словно планировал, проскальзывал в опасной близости от нас, возле заглохшего вездехода. Никто из команды не решался обронить хоть слово или сдвинуться с места. Я и сам не решался даже вдохнуть полной грудью, внимательно отслеживая последовательность странного явления.

Вот еще один большой огненный шар отделился от бьющего из земли стебля молнии и плавно поплыл вправо от меня. Стоящий на его пути Том с автоматом наперевес попытался уклониться, коротко выругался и махнул рукой, рефлекторно отгоняя огненный сгусток от себя как назойливую муху. Висящий в воздухе плазмоид совершил какое-то странное перемещение и замер на мгновенье, словно охотничья собака, делая стойку, дернулся и мгновенно отсек руку Тома чуть ниже сгиба локтя. Сам же буквально впился в упавшую на землю культю и меньше чем за секунду выжег ее дотла.

Оглушительный вопль надорвал наушники, и даже сквозь шлем было слышно, как заорал Том, падая на землю. Стоящий позади меня Снегов, дернулся было поспешить на помощь, но три повисших в воздухе огненных сгустка преградили ему путь. Том изогнулся дугой, задергался. Десятка два крохотных разрядов колотили его при каждом контакте с обожженной землей. Еще один сгусток буквально подкрался к Быстрому и пробил его насквозь оставив после себя обугленную дырку в груди. Не издав ни звука, бедолага свалился на землю, и я с ужасом заметил, что металлические детали на его костюме были раскалены докрасна. Бездыханное тело мгновенно занялось чадящим жирным пламенем, да таким сильным, что казалось, горит не человек, а бенгальский огонь.

— Отходим! Отходим! — опомнился наконец Снегов, первым бросаясь к вездеходу.

Ловко увернувшись от очередного плазменного сгустка, на этот раз размером чуть больше апельсина, за ним последовал Косой и Джерри.

Я попытался сместиться чуть в сторону, сделал еще два шага, как и меня тоже пронзило нестерпимой болью. Фиолетово-голубая электрическая дуга пробила костюм на очередном шаге и буквально подбросила вверх. Я соскользнул на оплавленный камень, попытался смягчить падение, силясь сгруппироваться, но не сумел и рухнул всем телом.

Я не прилагал усилий, просто расслабился и, наверное, мысленно уже попрощался с жизнью, как в тот раз, при взрыве в метро. Безвольное тело, изгибаясь в судорогах от электрических разрядов, существовало будто бы само по себе. Как марионетка, которую дергают за ниточки. Я не прилагал ни каких усилий, чтобы хоть как-то сопротивляться. Звенящий металл шлема несколько раз с силой садануло о землю. Перед глазами повисла алая пелена, как туманная завеса, изредка прорываемая пляшущими шариками энергетических сгустков, а может это был один шарик, растекающийся на целый рой себе подобных. Зрение совсем потеряло способность, на чем либо, сфокусироваться. Я видел, или может мне казалось, что я видел, как остатки отряда погрузились в броневик. Снегов буквально втолкал в машину Джерри и Косого, сам запрыгнул на подножку и вездеход тут же стал пятиться от опасного места. Словно бы почуявшие бегство солдат, огненные цветы стали распускаться в опасной близости от броневика. Ударяли в корпус, хлестали по колесам. Возникающие из земли то тут, то там, они буквально преследовали машину.

Я тупо наблюдал за тем, как всполохи молний набрасываются на отступающий вездеход. Еще секунд десять мог видеть череду вспышек прямо возле себя, а потом просто вырубился. Погрузился в какую-то непроглядную тьму. Но даже в этой тьме я чувствовал жгучую боль разрывающую тело на тысячи кусков. Мне казалось, что я блуждаю в этой адской тьме уже целую вечность. Собственные ощущения с каждым наплывом нестерпимых пыток все наполняются и наполняются свинцовой тяжестью. Наконец боль достигла какой-то такой невыносимой точки, что даже черти сжалились надо мной и выпихнули обратно на грешную землю из этого бесконечного ада.

По горячим следам

Стекло шлема запотело изнутри. Крупные холодные капли падали мне на лицо, приводя в чувства. Я лежал на спине, глядя сквозь муть и потеки испарины на безоблачное звездное небо. Тело как будто пропустили через мясорубку. Размолотили под гусеницами танка. С трудом пошевелил рукой и попытался ощупать себя. Боль постепенно отступала, напоминая о себе какими-то судорожными прострелами и неровными импульсами.

Я как мог глубоко вдохнул, закашлялся и попытался приподняться, опираясь на локти. От глубоких вздохов тут же захрипел клапан фильтра. Промокший насквозь от скопившегося под защитным слоем костюма конденсата, он теперь еле пропускал воздух.

Нащупав на руке пульт управления системами скафандра, я несколько раз щелкнул кнопкой питания, но безрезультатно. Перекатившись на живот, поджал колени и натужно кашляя выпрямился. Под шлемом пахло чем-то горелым. Не думая о последствиях, я разблокировал замки и поднял стекло.

Прохладный и пряный степной воздух с хрипом ворвался в мои легкие, и я опять закашлялся, на этот раз не сдерживая судороги диафрагмы.

Разминая пальцы рук, закованные в металлизированные перчатки, я попробовал дотянуться до клапана на бедре и нащупать коробку с аварийным освещением. В коробке хранились три пластиковые тубы химического света. Я неуклюже извлек коробку, нащупал первую попавшуюся под руку тубу и тут же переломил судорожно встряхнув. Свет оказался желтым. При учете того, что я все еще был способен двигаться, дышать с поднятым стеклом шлема, и даже подняться на ноги, то цвет вполне соответствовал положению дел. В коробке еще остались две ампулы, синяя и зеленая.

Разгоревшийся химический фонарик дал возможность осмотреться и оценить обстановку.

Результаты осмотра были удручающими. Вся электроника, что находилась на поверхности костюма, просто выгорела. Пульт управления на запястье оплавился и почернел. Не работал так же и прикрепленный к поясу генератор. Рация и ручной сканер, закрепленный на руке капроновым шнуром, так же выгорели дотла.

Чувствуя невыносимую тяжесть в конечностях, я попытался встать и осмотреться. Вокруг, насколько хватало крохотного источника света, была лишь мертвая земля. Я протащился немного вправо. Обнаружил брошенный на земле автомат Тома. Попытка передернуть затвор и произвести выстрел не увенчалась успехом. Затворная рамка просто не двигалась. Подсветив оружие, я понял, что магазин раздуло и разворотило от взорвавшихся в нем патронов. Подвижные металлические части просто сплавились между собой. На лежащее рядом тело Тома было страшно смотреть. Запекшееся изнутри, выгоревшее до состояния углей, оно больше напоминало бесформенную кучу. Некоторые внешние детали, пластины брони, какие-то крепления и тяги буквально вплавились в скафандр. Та же незавидная участь постигла и Быстрого. Бушующая электрическая буря просто разорвала на куски тело несчастного. Но как мне показалось виной таких серьезных повреждений стали не только металлические детали, а влага. Да, человеческое тело замечательный проводник. Танцующие на кончиках молний плазмоиды прожгли многослойную ткань комбинезона через металлические детали, а молнии превратили несчастных в горстку пепла. Мой же костюм оставался целым, поэтому смог удержать электрические разряды. Я лишился внешних приборов, средств связи, но тело не пострадало. Не было пробоя, нарушения герметичности скафандра. Вот причина, по которой я выжил.

Да, таких экстремальных путешествий у меня еще не было. Стоя в круге призрачного желтого света, я иступлено рылся в карманах, выбрасывая все, что уже испортилось или стало лишним грузом. Фонарик, запасные аккумуляторы, цифровая камера, сканер, прибор ночного виденья. Так же на землю полетело зарядное устройство, весящее не меньше трех килограмм, замолчавшая навсегда рация, и внешние устройства, опутавшие проводами весь костюм с ног до головы.