Работа в лабораториях велась круглосуточно. И поэтому нормально отдохнуть, находясь в изолированном боксе удавалось с трудом. В эту ночь я смог заснуть только под утро. Отвлекаясь от мыслей, от тревожащих душу впечатлений сумел, наконец, расслабиться, как вдруг почувствовал, что кто-то очень тихо стучит по стеклу с внешней стороны. Приоткрыв один глаз, я заметил сгорбленную фигуру, стоящую рядом с двойной дверью. Человек за стеклом явно собирался привлечь мое внимание. В сумеречном свете бункера было трудно разобрать лицо. И даже когда я встал и подошел ближе, то не сразу смог узнать Лешу Краюхина — компьютерщика, который одним из первых ввел меня в курс дела относительно башни.

— Привет покойничек! — прошептал Краюхин, сиплым голосом.

— Привет Леша, — ответил я, так же как он, стараясь не шуметь. — Каким ветром тебя занесло? Сам-то на кого похож⁈ Весь высох — одни глаза остались!

— Долго рассказывать. Терентьев приволок с собой всю команду. Ты наверняка не знаешь и половины из того, что происходит вокруг объекта на самом деле.

— Да⁈ Как интересно! И чего же я не знаю?

— Не сегодня, так завтра, нас отсюда выпрут. Тот бред, что я так опрометчиво и самозабвенно выкладывал в сети, нынче сыграл с нами злую шутку. Подхваченный и раздутый до невероятной паранойи, он теперь работает против нас самих. Ты не читаешь газет, не имеешь доступ к сети, так что слушай: маскируя собственный интерес, буржуйская пропаганда устроила шумиху о якобы состоявшемся контакте российских спецслужб с инопланетной цивилизацией.

— Это смешно.

— Не перебивай! — прошипел Лешка, — это, черт возьми, совсем не смешно. Сейчас на правительство Казахстана не просто давят, а неприкрыто вывихивают суставы. Они настаивают на международной экспедиции, под эгидой ООН. А там, кто всем заправляет, а? Сам понимаешь, что в случае их варианта, а шансов на это очень много, наших специалистов там будет максимум двое, да и те на должности грузчиков, это в лучшем случае. Плюс ко всему, они требуют рассекретить материалы по исследованиям. Надеюсь тебе не надо говорить, что в среде ученых кто-то очень качественно и регулярно стучит обо всех наших находках и достижениях. Охрана лагеря — вооруженные силы Казахстана. Им отдадут приказ, и мы окажемся в ловушке. Американцы и Европейское космическое агентство уже перебросили сюда кучу оборудования, технику и моторизованные войсковые части.

— Прекрати трепаться. — попросил я и присел возле рамы изоляционного бокса.

— Что, прости? — удивился Лешка и замер в недоумении.

— Прекрати трепаться, — повторил я, — и приложи ладонь к стеклу. У тебя слишком много информации, так что я намерен скачать ее из твоей башки одним файлом.

Часто захлопав глазами Алексей, также, как и я присел, приложив растопыренную ладонь к стеклу.

— А это не больно?

— Представь, что к твоей голове подключили жесткий диск, — попросил я, — и просто скопируй всю информацию.

Я еще подбодрил его шуткой: мол, сохрани резервную копию при этом. Но шутка не прошла: парень был до того измучен регулярным недосыпом, что просто ее не воспринял.

Потоки сумбурных данных хлынули в меня как воды Ниагарского водопада. Я с трудом сдерживался от того, чтобы не одернуть руку и разорвать контакт. Но хотелось заполучить все. Все до последней капли. Мои собственные воспоминания будто вскипели, поднялись мутным осадком со дна и смешались, вздуваясь бурной пеной хаотичных обрывков. Такого потока воспоминаний одним куском мне еще не приходилось считывать. Пройдет ни один день, прежде чем я смогу отделить собственную память от чужих знаний.

Поверхностный взгляд на ситуацию только подтвердил опасения Краюхина. Положение действительно вело к тому, что нас попросят собрать вещи, свернуть лагерь и убраться от Башни. Но время еще было.

Алексей ушел. А я сел прямо на холодный бетонный пол возле стекла и попытался хоть немного расслабиться и привести мысли в порядок.

Башня опасна. Чудовищно опасна. Мы знаем про нее чуточку больше чем остальные. Но такое преимущество призрачно. Если я смог туда пробраться, то, сможет и кто-то другой. Рано или поздно это все равно произойдет. Из чего следует вывод, что нам надо оставаться на шаг впереди. Сейчас у башни очень агрессивный цикл. Вот уже несколько дней сернистые газы, пары тяжелых металлов клубятся над исполином бурым облаком, заражая пустынную окрестность на многие километры вокруг. Времени для решительных действий остается слишком мало.

Я слышал, как скрипнула кровать и в сумеречном свете ночника возникла худощавая фигура Петровича.

— Прости, стал невольным свидетелем вашей беседы. Что, ситуация действительно такая аховая?

— Не простая. Но у меня есть идея. Рискованная, сумасшедшая, но вполне осуществимая.

— Вспоминая то, в каком виде мы с Наташкой втащили тебя в первый бункер, я почему-то склонен думать, что твоя идея больше смахивает на самоубийство. Ради чего все это?

— Не знаю Петрович, — честно признался я, — но мне кажется, что я на пороге понимания. В голове уже как бы есть все детали мозаики, осталось только собрать целую картину.

— Что ты задумал? — спросил Александр Николаевич, глядя на меня с долей сожаления и даже, какого-то, сострадания. С перевязанной головой, в больничной пижаме, я не выглядел сейчас, как человек способный отправиться в новую экспедицию.

— Утром я был в лаборатории Нестеренко. Он изучал ту самую черную жидкость, которую я принес из башни. Именно эта загадочная субстанция служит ключом к разгадке…

— Послушай, Белов! Мне сейчас не до загадок! Будь конкретней! — взвыл генерал, нервно вскакивая с кресла.

— Я предлагаю переправить часть экспедиции через портал. В то место где я был.

— Да ты в своем уме! — буквально заорал Терентьев, вылетая из-за стола, — переправить оборудование и людей черт знает куда, и черти через что! Да кто на это пойдет⁉

— Я пойду, а вы поможете. Я перетащу максимум оборудования и снаряжения и постараюсь обустроить базу на другой стороне. Ведь скоро нашим эксклюзивным правам на исследования придет конец, а мы только стали добиваться каких-то результатов…

— Предположим, я смогу списать часть оборудования. Смогу обеспечить секретность. Но сколько ты сможешь там протянуть?

— А какое это имеет значение? Насколько я смог понять, конкурентов на той стороне у меня не будет. У нас есть очень большая фора, и ее непременно надо использовать, если не хотим оказаться в хвосте гонки. Поймите, башня находится в состоянии трансформации: поэтому ее так сотрясает, но скоро этот процесс завершится, и она обретет вполне мирный характер. Вот тогда все начнется и… кончится для человечества! Мы не готовы воспринять новую реальность адекватно. Здесь, на Земле, народы не могут договориться между собой, а тут… Вселенная! Мы уничтожим друг друга за право обладать этим артефактом, либо нас сотрут в порошок внеземные силы, убедившись в нашей никчемности!

— Звучит как бред сумасшедшего. Не нам с тобой решать такие вопросы. Я военный и ты тоже присягу Родине давал! Умри, но приказ выполни! Ты свое дело уже сделал. Приказ выполнил и умер… официально! Теперь хоть есть понимание с чем мы имеем дело. Уж извини меня, но я не возьму в толк, чего ты хочешь? Как твоя автономная экспедиция сможет повлиять на события⁉

— Башня — это своего рода храм, объединяющий в себе сотни, тысячи, возможно даже миллионы порталов, связывающих миры и планеты. Эта информация — наше главное преимущество! Должен же быть какой-то центр управления этой махиной! Необходимо найти его. В этом заключается моя задача! Найти эту гребанную кнопку и держать над ней свой палец! Пока наш мир не осознает, что бессмысленно пожирать друг друга, когда вся Вселенная открыта перед нами! И я нажму ее, если это осознание не дойдет до землян. Выключу или разрушу — все равно! Меня бесит ситуация, когда снова и снова, любое открытие в науке превращается в оружие и ставит мир на грань уничтожения! Так и здесь. Сцепились, не зная еще толком за что. Уже небось войска приведены в полную боевую готовность, а?