— Мне нужно идти дальше, — обратился я к Лене, заметив очередное ее отставание.
— Не останавливайся. Иди. Следи за временем. Я все равно дальше не пойду. Здесь тоже много интересного, так что образцов будет целая тележка.
Не сбавляя шаг, я дотянулся до рюкзака со снаряжением и достал скальный молоток. Судя по фактуре скалы, а с такого близкого расстояния стена башни смотрелось именно как скала, здесь будет не трудно закрепиться крючьями и закладными распорами.
Подойдя вплотную к ближайшей колонне, я с некоторой опаской приложил к ней руку, но ничего не произошло. Возможно моему личному восприятию, проявлению способности чувствовать предмет мешала ткань перчатки, но боюсь, что это слабое утешение. Я, действительно, ничего не чувствовал. Шокирующая невероятными размерами громадина просто подавляла мои чувства. Всегда напряженная и обостренная интуиция сейчас робко отмалчивалась, не подавая ни признаков паники, но и не поддавалась нетерпимому, бурному восторгу.
За уступом, метров через двести обнаружилась ниша. Выше еще одна, и еще. Судя по тому, что я разведал, взбираться на башню, во всяком случае, на этом участке, будет очень просто. Уступы и маленькие площадки располагались довольно хаотично, но если присмотреться, то можно было наметить неплохую трассу для подъема. Ощупывая каменные глыбы, я пытался понять, что за материал представляют собой стены башни. На первый взгляд очень прочный графит. Он был не скользкий, не хрупкий. Не такой блестящий и граненный, как каменный уголь, например, но все же имел ровные поверхности, как бы вкрапленные кристаллы. Ужасно хотелось снять шлем и перчатки, чтобы все самому ощупать, обнюхать. Любопытство так и распирало, но я знал, что любой щелчок замка или застежки тут же отразится тревожной сиреной в центральном бункере. В лучшем случае меня усадят в недельный карантин, а может и того больше. Буду привыкать работать в скафандре.
Явно видимый, простой подъем на ближайший широкий уступ находящийся метрах в ста над землей был очень соблазнителен. Я достал из рюкзака веревку. На одном конце завязал двойной узел с петлей и вставил карабин. Закрепил конец на страховочном поясе костюма и, отмерив пять метров сделал еще одну петлю в которую так же вставил карабин с закладным крюком. Мера вспомогательная: так, на всякий случай. Выбранный мной маршрут казался очень простым и безопасным. Но для основной группы ученых все же придется навесить кевларовую сетку. Шаг — закрепиться! Опора как минимум на три точки. Осмотреться! Выбрать новый зацеп или выступ. Опять шаг или уверенный хват рукой. Сил еще полно, но в животе урчит. Утомленный бессонной ночью организм требует пропущенный завтрак. Надо его отвлечь. Закрепляюсь. Открываю на шлеме неприметный клапан, под которым спрятан довольно тугой крохотный вентиль. Несколько оборотов и вот во внутреннем пространстве шлема ко рту выдвигается трубка. Через эту трубку можно попить воды или высосать тюбик с кашей или киселем. В комплект снаряжения входили и такие приятные дополнения, как комплексные обеды и легкие закуски, в виде пюре, паст и паштетов; все это, приходилось продавливать через трубку специальным шприцем. Не очень удобно, но это единственный способ перекусить, не снимая легкого скафандра, которым собственно и являлся наш костюм.
Отпив немного воды, я отсоединил систему питания. Вместе с ней избавил себя от дополнительной нагрузки и отключил контуры охлаждения. Мы заходили с южной стороны, но поднимаясь по уступам в этой расщелине, я все время был в тени, как бы в ложбине между высокими и мощными каменными колоннами, скрытый от прямых солнечных лучей. Я карабкался вверх, как по крутым и высоким ступенькам удерживая неплохой темп. Выпускной клапан, расположенный с тыльной стороны шлема стал похрюкивать и шипеть. Стекло изнутри немного запотело. Закрепившись в очередной раз, я перевел дух и включил внутреннюю вентиляцию. Индикатор увлажнения фильтра не дошел даже до четверти зеленой зоны, так что пользоваться им, при таком темпе, можно будет еще часов шесть.
Прошел час с того самого момента, как мы покинули тамбур первого бункера, а я уже сумел вскарабкаться на приличную высоту. Дальше тропинка, выбранная мной, казалось еще более пологой и достаточно широкой, чтобы не шагать в опасной близости от края. С такой высоты уже отчетливо можно было видеть и саму цистерну бункера и протянувшуюся от него трубу в сторону лагеря. Я видел неспешно прохаживающегося возле укрытия Петровича; Лену, копошащуюся среди камней. Массив стены за спиной казался бесконечным, каким-то неестественным. Будто бы саму плоскость земли взяли и согнули под углом в девяносто градусов.
— Виктор! Прием! Доложи обстановку, — услышал я в наушниках голос Сергея Емельянова.
— Здесь, довольно простой подъем. Есть место, где можно уверенно закрепиться и установить лебедку для тяжелого оборудования. Высота примерно триста метров. Похоже, что идти дальше будет совсем не сложно.
— Это хорошая новость Витя. Есть план действий? Раз уж такой удачный выход и ты уже на месте, продумай все детально!
— Постараюсь осмотреться и подняться выше. По опыту знаю, что подниматься всегда проще, чем спускаться, так что время на обратный путь определю с запасом.
Емельянов одобрил мой план и тут же переключился на Лену и Самохина. Я приглушил приемник и, не давая себе слишком большой передышки, двинул дальше. Решил, что смогу удерживать темп еще часа два, не меньше. После этого сделаю остановку и перекушу, коль скоро условия выживания не требуют от меня добывать пищу и воду.
Каким бы трудным ни казался путь, в дороге, никогда не нужно думать о самой дороге. О чем угодно. О мировой экономике, звездах, галактиках, о людях, но только не о самой дороге. Нельзя зацикливаться на дальних и ближних точках, заметных ориентирах. Дорога сама по себе, ты сам по себе. Задействованы только рефлексы. Тело настроено на определенный темп и уже действует на автопилоте.
С каждым шагом убеждаясь в том, что тропа действительно становится все легче и легче, я не переставал думать о самой башне. Точнее сказать, даже не о башне, а о тех таинственных силах природы или разума, что воздвигли ее. Я не ученый. Могу фантазировать на эту тему, как угодно. Видеть то, что вижу и не забивать себе голову догадками, вычислениями или теориями возникновения. Прошел всего неполный год после ее появления. Уверен, что уже сейчас формируется мистическая подоплека. Собираются единомышленники готовые встать у истоков новой религии, веры, учения. Наверняка найдется очередной шизофреник, или очень предприимчивый деляга, который объявит себя «посланником черной башни», «мессией таинственного обелиска», избранным, способный вести заблудшие души к истине в небесные кущи. В подобной ситуации, я целиком и полностью на стороне военных и спецслужб, установивших охраняемый периметр вокруг башни. Не удивлюсь, если где-то в степи, стоят палаточные лагеря верующих, паломников слетевшихся со всех концов земли в поисках мистического откровения.
Тропинка становилась все шире. Я уверенно шагал по гладким камням, видя перед собой прямой и ясный путь. Иногда приходилось взбираться на небольшие уступы и крепить страховочный трос, оглядываясь назад, чтобы уверенно запомнить направление. Но в целом все восхождение казалось очень простым. Таинственная башня будто приглашала меня. Я совершенно не чувствовал опасности. Интуиция безмолвствовала. Органы чувств больше раздражались от тесного и тугого костюма, чем от каких-то непонятных ощущений. Движение по тропинке все больше напоминало азартную игру, где делаешь небольшие ставки, то и дело срывая банк, и все больше увлекаешься самим процессом. На одном из уступов, я повел себя легкомысленно. Не закрепляя страховки, вскочил на камень почти с разбегу. Поскользнулся, чуть не рухнул вниз, но сумел удержать равновесие и устоять на ногах. Именно этот, короткий момент, стал сигналом тревоги. Напоминанием о той чудовищной опасности, что таят в себе таинственные черные стены. О тех жертвах, что уже принесены на алтарь познания. Не хочу становиться очередной жертвой. Я профессионал, черт бы меня побрал! Специалист в области сохранения холодного рассудка там, где иные просто сходят с ума. Если теряют бдительность и рискуют по пустякам.
