Максим опустил руки. Глядя на него, сделала тоже самое, а потом осела на пол Алёна.
- И что мы сделали? - простонала она.
- Вернулись назад. Сейчас надо разобраться с этим…
- Он что, из Аль-Каиды этой?
- Думаю, хуже. Князюшки человек.
- Кого?
- Потом. Пошли. Только, тихо. О нас здесь теперь никто не знает.
- Но я же их лечила!
- Они ещё и не заболели. И эти двое, что были здесь - оба живы.
- Я сама убью этого гада. Потом. Дай сил набраться.
- Отдыхай. Я сам. Боюсь, что он вот-вот начнёт.
- Надо было подальше назад отмотать.
- Нельзя. Чувствовал, что нельзя. Отдыхай. Я аккуратно.
- Всё. Пошли.
Они прислушались. В лодке было очень-очень тихо. Словно вымерли все. Макс осторожно выглянул из реакторного отсека. Нет, там, на дальнем посту кто-то замер над пультами.
- Кажется, это "режимом молчания" называется, - прошептал Максим на ушко девушке. - Это, когда их выслеживают сверху.
Макс решил "просачиваться", минуя обитаемые зоны - сквозь немыслимые сплетения проводов и механизмов. Остановились они в одной из пустующих кают.
- Надо найти того капитан-лейтенанта, - собирался с мыслями Максим. Страшно болела голова. Ещё бы! Тогда он вообще вырубился, хотя вернулся лишь на несколько секунд. А здесь! Но здесь он был с Алёной. Да-а, силёнок у этой Седой…
А "эта Седая" уже накинула длиннющий китель какого-то капитана второго ранга и смотрелась в зеркало. Ахнула. Взглянула ещё раз. Потянулась к выключателю и несмотря на протестующий жест Макса, включила свет. Максим быстро обмотался одеялом с койки.
- Ты можешь мне сказать, что это? - показала девушка на своё отражение.
- А что? Гм… да, - выдохнул Максим, в свою очередь таращась в зеркало. Оттуда на него недоумённо смотрела физиономия парня лет двадцати. Вон, даже щетина прорезалась. Нет, это был он, конечно он, но старше. И рядом стояла не пигалица, а сложившаяся девушка того же возраста. Очень и очень, кстати.
- Ну, как это понимать? - всхлипнула Алёна.
- Постарели, матушка. Чудеса-то даром не даются, а? Вот, наверное, так расплачиваться и будем.
- Ага! И скоро в стариканов обратимся. Вон, уже у глаз морщинки! - ткнула девушка пальчиком в зеркало.
- Глупости! Как говорил Бендер, "в таком виде вы можете вращаться". Тебе очень идёт.
Максиму новый облик вполне понравился. Да и было с чем сравнивать. Жаль, подрос совсем немного. Ну, не всем же быть двухметровыми шкафами. Правда, злоупотреблять такими фокусами со временем, действительно, не надо.
- Всё. Делом заниматься надо. Пойду на разведку. Ты отдохни, к новому гм… образу привыкни. Если кто войдёт - уходи в стену. Вон в ту. С других сторон - каюты.
- Давай. Подожду здесь. Просто… не хочу возле тебя голой мелькать. Придумал бы что-нибудь.
- Вон, бусами обмотайся. Они всегда с тобой.
- Их хватит, как тебе твоего креста.
- Да ну тебя! - покраснел Максим, скрываясь в одной из переборок. А Алёна, чему-то улыбнувшись, сбросила с себя китель и уже более внимательно начала рассматривать происшедшие изменения. О чём она думала - Бог весть, но судя по всему, настроение у неё от этого не испортилось. То есть…ну, не настолько уж.
Несколько кают Максиму пришлось обминуть - в них отдыхали свободные от смены офицеры. Подвахтенные, что ли? В пустых он прежде всего обращал внимание на кители. Две каюты с капитан - лейтенантами оказались не те. Только в третьей, в тумбочке он нашёл фото с нынешним врагом, некоторые документы. Долго всматривался во взгляд узковатых глаз. Ладно, посмотрим на тебя вживую, Искандер. Вот только ждать или искать дальше? А если он уже начал? Но где искать? Думай, друже, думай. Он пошёл, то есть, пойдёт в реакторный отсек. Пусть и добровольцем. Но если бы, к примеру, кок вызвался туда добровольцем? Значит… значит или ядерщик или ремонтник. Нет. По тому, как сноровисто он действовал, всё же не ремонтник. Не трубу заваривал. Ладно, вернёмся поближе к реактору.
Максим действительно нашёл Искандера на посту неподалёку от реакторного отсека. Они бы и наткнулись на предателя, если бы не пошли кружным путём. Ну, и хорошо, что не наткнулись - неизвестно, что утворила бы скорая на расправу Седая. А сейчас Макс заглянул глубоко в глаза Искандеру и приказал докладывать своему имаму. После получения информации юноша долго не раздумывал. Оставлять в живых такого фаната было невозможно, перековывать - некогда. Да и не хотелось, честно говоря. Память у Макса сохранила и то, чего ещё не было, - перемазанных машинным маслом, умирающих от радиации ребят. Дарить ему мучительную смерть - только освятить последние мгновения жизни фанатика. Поэтому Искандер умер тихо, словно уснув, не успев исполнить свой долг во имя Аллаха. Но был здесь же и ещё один. И не фанат. Сейчас, во время этого… молчания, да? - он наверняка отдыхал. Да и что ещё особисту-политработнику сейчас делать? Заглянем-ка и к нему. И тоже, желательно, без Седой. По-мужски поговорить надо.
- Но я… это же приказ был!
- Преступные приказы не выполняются, правда?
- Но он не преступный! Мы… я… план - выманить их на нас.
- Но зачем?
- Это - не наше… не моё дело.
- А что должен был делать Искандер?
- Значит, знаете. Спрашивать тогда зачем?
Максим, действительно, всё уже знал. Оставалось только, чтобы об этом узнал кэп. И не со слов неизвестно откуда выбравшегося мужика. Поэтому, войдя в каюту, он прожёг болью довольно грузного замполита и, прежде всего, заставил включить связь с постом командира ракетоносца.
- Работаете неплохо. Но поздновато будет. Они вот-вот будут здесь. А потом ещё и наши подойдут. А потом - рванёт. На весь мир рванёт!
- Да вы похлеще Шакала! Это что, наш родной фанатизм? Зачем?
- А вы не видите? Всё разваливается! Ещё немного - и хана. Всех янки затопчут! Это - последний шанс!
- Мировая война - последний шанс? Для кого?
- А вот это мы скоро и увидим, молодой человек!
Уже, стараясь не шуметь, выламывали дверь. Поэтому Максим вновь ушёл за переборку, оставив команде обезображенное жуткой гримасой боли и ужаса тело заместителя командира - особиста-воспитателя. В живых его оставлять Максим не решился. Отоврётся и вновь возьмётся за своё. Как всё же интересно! Два фаната противоположных взглядов - и спелись. Точнее, спел их один эээ хормейстер. Скоро свидимся.
