- Ты… да ты с ума сошла! Ты просто сошла с ума! - ошалело высказал своё мнение Максим.
- Это что, из тех террористов? - поинтересовалась рассматривающая незнакомку Антонина.
- Я… он и правда… говорит неправду… Это ведь тогда ты сказал, что… дети… исцеляться, а он не верил. А теперь он наоборот говорит… Я потом сказала, что это ты. А он сказал - молчать. Что это Бог, а ты только… ну в общем, как искуситель… как посланец… врага рода человеческого. Что ты совратил и меня и Мишу. Тот ведь тоже видел. А он, мол, что Бог не дал же разрушить церковь, значит… Сейчас там наплыв опять и он им всем всё врёт и врёт и врёт. Вот мы с Мишей сегодня… вчера… Он и бензина достал… Сказал, в другую пойдёт. А я теперь - только с тобой.
- Но я же… Да не хотел я этого! Я бы сам, если что… И уезжаю я.
- Не гони! Я вот сейчас…, - она выскочила из машины, и упала на колени, протянув к Максиму снизу вверх молитвенно сложенные руки.
- Да с ума же сошла, чёрт тебя побери! - от отчаяния и какого-то жгучего стыда заорал Максим, выскакивая вслед за ней и пытаясь поднять девушку. Выскочивший за ним Николай помог затащить назад завизжавшую вдруг и упирающуюся девушку.
- Успокойся! - наклонился к ней Николай. Но Татьяна, продолжая визжать, вдруг царапнула его по лицу своими острыми ноготками, оставив четыре, тут же закровоточавших борозды.
- Всё! - решился Максим. - Спать! Спаааать!
- Истеричка! - бросила в сторону уснувшей девушки Антонина, вытирая платком лицо вернувшегося за руль братца. - Во! Как с таким фейсом ему теперь ехать?
- Это не проблема, - Максим мимоходом, одним движением руки словно сотря нарисованные, убрал царапины. - Что теперь с ней делать? Пастырь - сволочь порядочная. Закроют дурочку. Ладно, отвезём к сестричке Синичке, пусть думает. Что случилось? - забеспокоился он, обратив внимание, что брат и сестра во все глаза таращатся на него.
- Как это ты… вот эти царапины… Глубокие ведь…? - объяснил их реакцию Николай.
- Ну ребята, - хохотнул Максим. - Восстановление позвонков и спинного мозга у вас удивления не вызывают, а этот пустяк…
- Нет, почему же. Но там…да, чудо, конечно, но и это… круто, ничего не скажешь. Так куда едем? И почему к сестре?
- Татьяна тоже сирота. Со старшей сестрой живёт.
- И её ты тоже исцелил! - ревниво констатировала тоня.
- Да нет. У сестры… а, долгая история. В общем, это Татьяна меня к интернату привела. Они одни тогда только деткам и помогали. И ещё она в церковь ходит. Типа этой… протестантской, что ли. А там пастырь… вот, только если у него крещёный, если к нему ходишь и у него исповедуешься, то Бог тебя любит, и возьмёт в рай. А, нет, ещё если и исправно десятину платишь. А весь остальной мир - так, наволочь. Я с ним там поругался, потому, что он уж очень ловко дивиденты снимал. А она… вот…
- Знаешь, - тормознул вдруг Николай. - А сеструхе её сейчас отдавать не надо. А то придётся тебе ещё одну парализованную лечить. В лучшем случае.
- Ну, я не из-за него выбросилась! Просто накипело! - поняла намёк Антонина. - А эта фанатка точно может! Её надо срочно в больницу! К психиатру!
- Не, не поняла, сестрица. Мы лучше возьмём её с собой. Проедет, развеется…
- Пообщается с кумиром!
- Ну, не тебе же одной!
Антонина негодующе фыркнула, но поскольку это было похоже на правду, больше возражать не стала.
- А сестрице она сама позвонит. Когда отоспится. Когда, не скажешь?
- Не знаю, - ответил Максим, всматриваясь в измученное личико девушки. - Она очень - очень вымоталась. Душевно. По другому мне надо с ней было…
- Ну, тогда устраивай её там поудобнее, пусть спит.
- Э, нет! А ну тормози! - взвизгнула Антонина.
- Вот так, - заявила она, перебираясь на заднее сидение. - А ты, кумир верующих дурочек, дуй на переднее.
И машина, наконец-то рванулась из столицы. Николай сразу включил негромкую музыку, пробок в сторону выезда пока ещё не было, и они довольно быстро выбрались на кольцевую, а потом - и на южную трассу.
- Ты вот мне скажи, как там сейчас на курортах этих? - начал беседу водитель. - Я то больше в Турции. Понравилось, а от добра добра не ищут.
- Ну, я не знаю. Не был, не с чем сравнивать.
- А что, финансы не позволяют?
- Нет, просто отец военный, не выездной.
- Но ты же не военный!
- Так, а куда я без отца? С кем? Матери-то нет.
- А сам?
- Как это «сам»? Кто же детей одних…
- А… ну да, конечно… Трудно сейчас деткам, а? В школе-то загружают, небось?
- Ты вон у своей Тоньки спроси. Конечно, трудно! Вон, в прошлом году, по литературе - десять уроков подряд вызывала!
- Да… тяжело… А ещё говорят, годик добавят?
- Не дай Боже! Это что, тогда ещё три? Правда, мне это не грозит - ректор обещал без экзаменов и до окончания школы… Я же в этом году олимпиаду… хотя сейчас столько пропусков…
- Всё! Всё, кончайте!!! Приколисты!!! Не могу больше!!! - начала давиться смехом Антонина. - Сейчас эту попутчицу разбужу… Так ты… Максик… в десятом классике сейчас? Ох, врёшь! По годочкам, классе в седьмом, признайся а?
- Молоток! Артист! - Теперь хохотал и Николай, полагавший, что они с Максом ведут забавный трёп.
- Да что тут… Да, конечно, - улыбнулся он, вспомнив, наконец, о своём нынешнем обличии. - А насчёт курортов… Конечно, летом там просто чудо. А сейчас… Хотя, наверное, и сейчас скучать не дают. И всё равно, летом…
И Максим начал рассказывать. О нарядных зелёных горах. Об извилистых дорогах, вдоль которых растут фруктовые деревья. О реках с удивительно чистой водой. В которой, там, в горах можно поймать удивительную форель. А ниже - красавцев голавлей. О грибах. О перевале, за который порой цепляются облака… О приветливых людях.
- Знаешь, у них после третьей петь начинают. И не похабщину какую, а нормальные людские песни!
- Ты, видно, влюблён в эти края, а? - констатировал Николай. - Или, просто нигде больше не бывал?
- Ну да! - обиделся Максим. - Это я сказал, что в Турции не бывал. А так, я даже в Эмиратах был. На Красном море коралловый мир рассматривал.
- Значит, есть с чем сравнивать?
- Там хорошо отдыхать. Жить лучше у нас.
- Но мы отдыхать и едем. Вот и сравним. Довольно скоро. Если, конечно… ну вот, накаркал.
