— Слёзы ей уже не помогут, Хасти. И не воскресить то, что уже мертво. Надо вернуться к людям и найти убийц. Ты ведь знаешь, что от меня уйти невозможно. А значит, мы отомстим за Габриэлу, — искренне говорил я волчице, а она навострила уши и слушала очень внимательно. — Искать мы будет убийц вдвоём. Даже втроём. Потому что со мной толстый оруженосец. А толстый всегда хорошо… Ты ведь поможешь мне искать убийц, Зоя?

Я специально обратился к ней человеческим именем. Нужно вернуть её назад. Безлюдие, это не место скорби, это место ристалищ. Здесь мало городов. А те, что остались, населены лишь на треть. Здесь на бесконечных просторах живут вампиры, не желающие иметь ничего общего с людьми. Они растят детей. Они разводят коров и пьют их кровь, и едят их мясо. Местные вампиры почти не отличаются от человека, потому что люди тоже разводят коров и поедают их с костями и копытами.

Волчица встала на лапы, встряхнула мордой, будто избавлялась от воды — и сказала, женским, приятным голосом, но совсем не похожим на голос Зои.

— Я говорила с Габриэлой. Она просила предупредить тебя.

— Да ладно! Обо мне заботится нежить? — чуть не рассмеялся я. — И что же она велела передать мне красивому?

— Габи сказала, что её убил твой сын. Его имя Валентин. Только он странный. Он женственный, оттого что у него не было отца.

— Ну начинается! Опять отцы и дети! Вечная тема! — взмахнул я руками. — Почему ты слышишь Габи, а я нет? А я знаю почему. Потому что быстро сумею распознать её враньё и загробные козни. Даже после смерти вампиры ненавидят меня и придумывают небылицы.

— Неправда. Это не небылицы. Они просто не хотят общаться с охотником Григорианом, — назвала меня Хасти по имени из верхнего мира.

— Они не хотят? Так значит их много? — уточнил я.

— Две знакомые тебе вампирши: Габриэла и Ахета, — ответила волчица, и в её глазах сверкнула мстительная искра.

— То есть как, Ахета? — снова не верил я. — Ветер сообщил тебе об Ахете? Её что… тоже сожрали?

Волчица оскалилась. Оскал был так похож на улыбку.

Вот чертовка!

— Ахету убил юный итальянец, — сказала Хасти. — Этот юноша и есть твой родимый сыночек.

Я заскрипел зубами. Мои кулаки сжались. Я хотел схватить мохнатое исчадие ада, позабыв, что предо мной стоит любимая Зоя, и свернуть ей шею, а затем вырвать сердце.

— Если ты не замолчишь, я переломаю тебе все кости! — сквозь зубы цедил я.

— За что? — снова скалилась волчица. — Я всего лишь передала тебе слова Габи, которую ты не слышишь… Твой сын Валентин, перед тем, как убить Габриэлу и Ахету, обещал им сначала уничтожить вампирские кланы и после прийти за тобой, охотник Григориан.

— Да что за глупость! Я видел Ахету ещё вчера. Она не погибла, она жива! Твой ветер тоже врёт!

— Ветер не умеет врать. И ты это знаешь. А старая развратница Ахета сожрана сегодня рано утром, Григориан. И кстати, она тоже не желает с тобой говорить. Ветер не издаст и звука, чтобы ты остался глух в безлюдии. Возможно, и ветер не хочет тебя здесь видеть, охотник.

На капризные движения воздуха и прочие странности призрачного мира мне было начхать. Меня больше интересовал юнец, которого нарекли моим сыном. А значит, он всё-таки существует.

А ещё говорят, что мой сын убийца. Нет, он не просто убийца — он, скорее, охотник, который убивает вампиров в Москве. Мой сын собирает силу старых кровососов и копит в себе мощь древних… но для чего? Неужели он мечтает сразиться со мной?

Мы вместе вышли из безлюдия.

Зоя сидела в кресла. Я стоял рядом. Игорь Праскурин спал на диване.

— Позвони в контору. Удостоверься в гибели Ахеты, — уже успокоившись, сказала Зоя.

Под глазами у неё появились чёрные круги. На щеках размытая синева. В ней ещё завывала воинственная Хасти, как отголосок безлюдия.

Я хлопал себя по карманам, в поисках телефона. Но телефон такая противная вещь, что любит сам напоминать о себе. Он трезвонил из коридора. Я оставил его на полке при входе.

На экране снова высветился номер моего куратора Влада.

— Да, — сухо сказал я.

— Доброго времени суток, Григорий, — безразлично говорил Влад. — У нас происшествие. Нужна ваша помощь…

Да что же такое творится! Нельзя сообщить о смерти моей знакомой иначе? Вот он заладил — происшествие, происшествие!

Но я умею сдерживать эмоции, потому сказал строго:

— Я весь внимание, Влад.

— Господин Марселин, просит о встрече, — продолжил мой куратор. — Вы готовы встреться с ним сегодня?

— Безусловно, — твёрдо ответил я.

Влад замолчал на несколько секунда, сверяясь со своими записями.

— Прекрасно, Григорий. За вами уже выслали машину. Встреча состоится в замке главы клана «Серебряной пули».

— Один вопрос, Влад, — не дав закончить разговор, продолжил я. — Вам что-нибудь известно о смерти вампирши, по имени Ахета?

— Ахету убили, Григорий, — всё также безразлично говорил куратор, будто он не человек, а голосовой робот, который предлагает перезвонить или предупреждает, что абонент недоступен. — Её смерть стала причиной сегодняшней встречи с Марселином.

Теперь я взял паузу. Но спрашивать, уточнять и говорить больше не о чем.

— Вас понял. Жду машину, — сказал я и отключил телефон.

Всё-таки Ахету убили.

Смешанное чувство.

Назвать её своей подругой, я бы не решился. Считать её врагом — оснований тоже нет. Она мне не любовница, не жена — просто знакомая, которую я знаю… сколько же я с ней знаком? Наверное, лет двести. А может, и больше. Но разве двухсот лет мало? Два века проникновений, интрижек, обид, пощёчин и жарких объятий. В наших свиданиях было всё — только не было ненависти и предательства. Так кто же она для меня? Почему так печёт в груди?

Я знаю кто она.

Ахета часть меня самого; моя капля крови, моя трезвая мысль, моя лихая мечта, мой яростный секс, мой заоблачный полёт в верхнем мире, моя тернистая дорога в безлюдии. Она не самый гадкий фрагмент в моей памяти. Ахета сроднилась со мной. За века наши чресла притёрлись друг к другу. Наши желания стали похожи. Она всегда была весела и цинична, — и я бесчувственным стал как она.

Наверно, я любил её…

Прощай Ахета...

Пусть Ветер в безлюдии помнит о тебе и напоминает другим, какой хорошей ты была женщиной, хотя и с клыками.

— Это ты с ней трахался когда был в командировке? — спросила Зоя, уже зная, что это была именно она. Потому что ветер не умеет врать. Он знает многие секреты. Потому что мёртвым скрывать нечего.

И мне незачем скрывать правду. Было и было. Пришлось сознаться.

— Не забывай, что я охотник, Зоя. Даже отрезав по пьянке тебе две руки, я ни за что бы не извинился. Это моя работа быть непримиримым и жёстким, — сказал я что думал.

Зоя тяжело вздохнула. Я любил Ахету и любил Зою, а Зоя любила Габриэлу. Вот такой любовный квадрат, твою мать!

— Прости меня, Гриша, — почему-то извинилась она.

— И ты меня прости, милая, — зачем-то извинился я.

Мы обнялись.

Она прижималась ко мне, и я почувствовал её слёзы.

Слёзы людей солёные. Слёзы вампиров горькие и всегда пахнут тиной.

— Оставайся в Домодедово, дорогая. Нужно присмотреть за оруженосцем, чтобы проснувшись, тот не натворил бед. Он слишком упрямый и прямолинейный. И не обращай на его заигрывания внимания. Он не со зла. Мой оруженосец так шутит, — предупреждал я любимую вампиршу. — Я выставлю магическую защиту. Проникнуть в дом никто не сможет. Даже муравей не проползёт… А ты не выходи из дома. Побереги себя. Те, кто убил Габриэлу и Ахету, хотят и тебя забрать… После беседы с Марселином, я вернусь и буду рядом. Держись, милая. Я не хочу тебя потерять.

За рулём сидел молодой вампир. Звали его Алексей. Или просто Лёха. Его инициировали не больше года назад.

Вёл машину Лёха спокойно, не дёргался. Меня почему-то не боялся. Наверное, оттого что молодой вампир не думал о смерти и не понимал в полной мене, кого везёт к своему хозяину.