* * *

Даг покинул комнату по просьбе Эстер, но далеко не ушел. Достаточно далеко, чтобы его острый слух Стража мог уловить их разговор, оставаясь при этом скрытым.

Он почувствовал беспокойство Кайли, как только вышел из подвала и увидел, что она открывает дверь пожилой женщине в черной шляпе и розовом пальто, но, когда Кайли повернулась к нему, ему не понадобилось чутье, чтобы понять, что она в панике. Это было написано на ее лице.

На мгновение инстинкты побудили его броситься в бой и заслонить телом свою пару от угрожавшей ей опасности.

Однако его инстинктам было трудно примириться с мыслью о том, что в дверном проеме стоит маленькая, увядшая и явно пожилая женщина и покушается на физическое благополучие Кайли. Он быстро понял, что единственным оружием Эстер Крамер было чувство вины, но она орудовала им, как опытная фехтовальщица.

Ростом она была едва ли на дюйм выше Кайли, и хотя ее позвоночник, возможно, начал искривляться, Эстер все еще держала себя с прямой гордой спиной гораздо более молодой женщины. Ее кожа говорила о пожилом возрасте, но цвет очень напоминал ему ее внучку. У них был один и тот же изгиб скул и характерный упрямый подбородок.

Волосы Эстер поседели, но они завивались так же, как у Кайли, хотя у нее они были гораздо короче и явно тщательнее уложены. Такое же внимание к своему внешнему виду она проявляла и в одежде, сшитой из тканей явно высокого качества.

Все в ней говорило о том, что это женщина, с которой нужно считаться. Он представлял, что через пятьдесят или шестьдесят лет его Кайли будет выглядеть точно так же. Он с нетерпением ждал, когда же она повзрослеет и станет таким же грозным матриархом.

В этот момент он понял, как важно убедить ее согласиться на их союз. Только настоящая связь между ними могла освободить его от долга и позволить ему разделить со своей парой человеческую жизнь. Если она отвергнет его и их отношения, он будет обречен на еще один долгий сон и пробуждение в мире без Кайли.

Эта мысль заставила его сжать кулаки до боли в костяшках. Он не выживет в таком будущем. Она слишком сильно ему нужна.

Даг удовлетворенно хмыкнул, услышав, как бабушка его пары положительно отозвалась о нем. Он не отошел бы от Кайли, даже если бы женщина приказала, но обрадовался, что не стал причиной напряженности между родственниками. Как он понял, у Кайли и так было слишком мало членов семьи, на которых она могла положиться.

Но его внимание привлек мягко прозвучавший вопрос женщины.

«Что происходит с моей единственной девочкой?»

Он услышал уставший вздох Кайли.

— Бабуль, ничего страшного, — сказала Кайли. — Я просто устала. Наверное, слишком много работала.

— Du kannst nicht auf meinem rucken pishen unt mir sagen classe es regen ist.

Даг нахмурился, даже когда Кайли слабо рассмеялась.

— Бабушка, я не мочусь тебе на спину и не говорю, что это идет дождь. Я действительно много работала.

— Над чем? — потребовала Эстер. — Ты заработала столько денег на той большой программе, которую написала, что тебе не придется работать ни дня в своей жизни. И прежде чем ты начнешь говорить, что тебе нравится работать, я напомню, что за все годы своей жизни ты ни разу не пропустила поездку домой на Песах. Ни когда ты училась в колледже, ни когда вела переговоры о своем бизнесе, ни даже в тот год, когда сломала ногу и заболела мононуклеозом одновременно. Занятость не мешает моему хакеру быть дома в праздник.

— Бабушка, пожалуйста. А если я пообещаю, что приеду на Шавуот[32]? Я знаю, что это не Песах, но мы сможем вместе зажечь свечи и…

— Это из-за твоего мужчины? Он не хочет ехать с тобой? Не хочет, чтобы ты уезжала? Потому что уже решила, что он мне нравится, но прошло совсем немного времени. Я могу изменить свое мнение.

— Нет. Нет, дело не в этом. Просто…

Дагу было неприятно слышать, как она подбирает слова, которые успокоили бы яростное любопытство и решительные уговоры бабушки, не выдавая секретов, в которые она так недавно была посвящена. Отчасти ему хотелось броситься к женщине и показать, что поставлено на карту, если им с Кайли не удастся сорвать планы Общества, но он слишком хорошо знал свой долг.

Он также знал, что Кайли обычно сердилась на него, когда считала, что он слишком опекает ее или ведет себя так, будто она не может позаботиться о себе сама.

Наступило долгое молчание, прежде чем он услышал, как Кайли заерзала и вздохнула.

— Бабушка, я могу только извиниться за то, что не приеду к тебе на Песах. Поверь, это не то, чего я хотела, но ты воспитала меня придерживаться своих принципов и всегда помнить о долге перед ближними. Я не могу сказать, почему именно не могу приехать, поскольку не мне рассказывать эту историю. Но я могу сказать, что в эти выходные кое-кто будет в опасности, и им понадобится моя помощь, чтобы уберечь их.

Еще одно короткое молчание. Когда оно наконец закончилось, он ожидал от Кайли такого же настойчивого требования ответов, какого он привык ожидать от нее. Та самая черта, которую, как он начал подозревать, она унаследовала непосредственно от Эстер.

Вместо этого женщина сказала:

— Это подвергнет тебя опасности?

— Я не знаю. Но могу сказать, что за мной будут присматривать друзья. Даг будет там. Как и моя старая подруга Уинн. Ты помнишь ее. Сестра Брана? Она будет там со своим женихом и, возможно, с другими. Но это слишком важно, чтобы сбросить все на них. Я должна быть здесь, и я должна помочь.

Эстер хмыкнула.

— Наверное, не стоит говорить, что мне это не нравится.

— Нет, бабушка, не надо.

— Но ты права. Я воспитала тебя так, чтобы ты знала, что правильно, и делала то, что правильно, когда ты единственная, кто может это сделать. Мы все должны быть любящими и добрыми друг к другу.

— Именно это я пытаюсь сделать. Спасибо за понимание.

— Но мне все равно это не нравится!

— Знаю, бабуль. Я приеду на Шавуот. Обещаю.

Даг услышал движение, шорох ткани и мягкий звук похлопывающих ладоней и понял, что женщины обнялись. Облегчение нахлынуло на него.

— Да, ты приедешь, — сказала Эстер, ее голос был слегка приглушен объятиями. — И возьми с собой своего мальчика. Я приготовлю блинчики.

Кайли усмехнулась.

— Посмотрим, бабушка.

— А теперь, поскольку я уже здесь и ни за что не сяду обратно на этот поезд сегодня вечером, — сказала Эстер, ее голос стал четче, когда она отстранилась от внучки, — почему бы тебе не рассказать мне, что ты запланировала на свой завтрашний день рождения?

Эти слова подтолкнули Дага выйти из укрытия. Не в силах остановиться, он оскорбленно посмотрел на Кайли.

— У тебя завтра день рождения? Но ты не говорила мне об этом.

Эстер перевела взгляд с Кайли на Дага и обратно.

— Милая, ты никогда не рассказывала своему парню о своем дне рождения? Как он должен сделать тебе подарок, если даже не знает даты?

Кайли выглядела так, словно не могла решить, на кого смотреть, поэтому остановилась на том, чтобы уставиться в потолок.

— Дагу не обязательно делать мне подарок. И у меня было много дел. Это просто не было приоритетом.

— Мне все равно, насколько важна эта твоя работа! Ты должна найти время, чтобы отпраздновать свою жизнь. — Эстер погладила внучку по щеке и отстранилась назад. — Иди накрась губы. Я приглашаю тебя на ужин. Вас обоих.

— В этом нет необходимости. Я даже не…

— Губная помада. Сейчас же. — Эстер сурово сжала губы и указала на лестницу. — И, может быть, платье. Или хотя бы блузку, на которой нет какой-нибудь умной поговорки. И немного духов никогда никому не повредит!

Ей пришлось повысить голос на последних словах, потому что Кайли уже сдалась и послушно… хотя и с явной неохотой… направилась к лестнице. Даг наблюдал за ней, затем повернулся к женщине.

— Это впечатляющий подвиг — так легко добиться ее послушания, — заметил он, чувствуя себя слегка ошеломленным. — Может быть, позже вы покажете мне, как вам это удается?