С каждым словом, с каждым всхлипыванием Верховный Атрагин менялся. Словно медленно истлевающий кленовый лист, он терял свой цвет и желтел. Его кожа светлела, приобретая медный оттенок, а в глазах разливалась песчаная пустота. Он отрекался от своего Бога, не словом, но сердцем. Держался за голову, безумно раскачиваясь на черном мраморе усыпальницы, подобно брошенной, сломленной кукле.

Весь его мир сейчас рушился. Все то, что столетиями выстраивали предшественники, готовится сорваться в пропасть забвения. Мечты о возвращении величия его родной империи развеивались прахом в потоках безразличного времени.

Атрагин поднялся, и, на негнущихся ногах двинулся к выходу из храма, чтобы своими глазами запечатлеть момент падения всего. Шаг за шагом он приближался к проходу, в котором уже проглядывалось кровавое свечение небесного светила. Агония его души вдруг кратно усилилась, истлевая в безумной ярости, но злился он сейчас на себя. За то, что поддался смертным грехам. Его жадность сыграла с ним злую шутку, ведь вина за то, что сейчас происходит, отчасти лежит и на нем.

– Ключ... – едва слышно прошептал Атрагин, когда шагнул в просвет между створками громоздких дверей храма. Его взгляд с пустой отрешенностью медленно поплыл вверх, теряясь в черно-красных переливах небосвода. – Ненавижу...

Верховный сместил взгляд в направлении Минаса. Город уже отбился от стихийных тварей. Судя по задымлению окраинных районов, этот день дался защитникам города совсем непросто. Вот только, рано даамонцам Минаса праздновать победу, ведь спокойная, и размеренная жизнь этих ничтожеств напрямую зависит от храмовников. Тех, кто вскоре исчезнет из мира живых.

Снизу раздался многоголосый вой бездушных порождений Хаоса. Атрагин инстинктивно обернулся, и пламя, медленно сжигающее его душу, с предвкушением затрепетало. Он видел, как чудовищных размеров существа пытаются разрушить стену храмовой крепости. Каждое столкновение заканчивалось тем, что твари обламывали зубы о непробиваемую силу храмовников, вот только эта битва на измор, и смерти младших собратьев постепенно ослабляют защиту крепости.

– Ненавижу! – Проревел Атрагин в небеса. Он мысленно отстранился от внешнего мира, растворяясь в собственной ярости. Да, он и себя винил в происходящем, ведь лишь его жадность не позволила отдать «ключ» бездушным. Крауг – глашатай воли Первого Доминиона предупреждал его. Говорил, что в тот момент, когда этот мерзкий полукровка войдет в резонанс с Тьмой, кровавый Геллар признает его. Кто же знал, что это произойдет так быстро, да еще и во время прорыва. – Ты знал... – Атрагин обернулся через плечо, прожигая взглядом огромный черный кристалл, который продолжал безразлично разливать вокруг божественного алтаря черную дымку, – кто как не ты, отец... – Верховный вдруг зашелся безумным смехом, – ведь именно ты впустил его в этот мир. Того, кого здесь быть не должно!

Каких-то шестнадцать лет назад Атрагин был счастлив заполучить того, кого, по словам бездушных, рабы из Срединного мира зовут мироходцами. Там – они лишь красивая легенда, а здесь, пусть и крайне редкая, но истинная явь. Как же он сейчас жалел, что пошел на поводу своей алчности. Возжелал не просто возвращения в Срединный мир, он хотел ворваться туда с триумфом и подавить былинных врагов новой силой единой империи Даамон. Однако, он опоздал везде где только мог, и даже его лучшие ловцы не справились со своей задачей. Если бы «ключ» покинул этот осколок Бездны, то разрываемая червоточинами пелена границы миров постепенно вернула бы утраченную целостность.

Атрагин рухнул на колени от невыносимой боли, разрывающей его сознание изнутри. Затем пришла пустота, постепенно заполняющаяся чужеродной силой. Она будто вцепилась в ноги даамонцу, намеревающемуся совершить свой последний шаг в зев бездонной пропасти. Одарила его своим теплом и чувством нужности. Его блеклые глаза на миг загорелись лиловым пламенем, но тут же погасли, под негодующим давлением всегда спокойной ауры божественного алтаря.

****

– Он мертв, командир! – Отчитался перед Агостом подчиненный, которого он отправил к подножию храма. Некоторое время назад лидера «третьих клинов Амона» привлек голос Верховного жреца, который что-то кричал, стоя на ступенях каскадной дороги, соединяющей храм и крепость. Затем, он с ужасом наблюдал, как тело главного иерарха храма кубарем скатывается вниз.

– Ты уверен? – Ошеломленный новостью, Агост сам не понял, зачем подверг сомнению доклад своего воина.

– Да, командир, – чуть скривившись, ответил Алтос, – но... – он вдруг замялся, – ... это не совсем Верховный.

– О чем ты? – Нахмурился Агост. Он мельком глянул на происходящее за своей спиной. Большую часть тварей, что рвались перебраться через стену, уже уничтожили, но осталось еще три. Казалось бы – ерунда, но это совсем не так. Агост успел убедиться в том, что десятый уровень опасности, далеко не последний в градации силы стихийных существ. Кроме этого ситуацию усугубляли катастрофические потери в рядах храмовников. Хорошо, если четвертая часть все еще способна защищать стену. Что там говорить, если даже обычные служители и послушники покинули свои убежища, дабы оказать посильную помощь своим старшим товарищам. Вот только, чего стоит их помощь против монстров, обладающих такой ужасающей мощью.

– Он стал демоном... – не веря собственным словам, тихо ответил Алтос.

– Что?! – От рева командира Высших Теней, казалось, даже порождения Хаоса, что вновь взбирались по неприветливому склону гору, едва заметно вздрогнули. – Что ты несешь, какой еще демон? – Агост под давлением собственной ярости, выбросил руку вперед и крепко сдавил горло подчиненного.

– Успокойся, командир... – устало выдохнул Адгар, опустив свою руку на предплечье Агоста. Он понимал настроение лидера, ведь так же, как и все вымотался за этот странный день. Его молот разил врагов с того момента, как первые монстры ринулись на штурм крепости, и лиловая кровь на ребристых гранях до сих пор не успела обратиться потрескавшейся коркой.

– Приказывать мне вздумал? – Сквозь зубы, обжег холодом своего неофициального заместителя Агост, но шею Алтоса отпустил. Посыльный тут же рухнул на землю и зашелся кашлем.

– Нет, – невозмутимо пожал плечами здоровяк, – я, как и ты скорблю по нашим братьям, но не стоит срываться на тех немногих, кто остался жив... – Агост прочувствовал ту боль, что тихим плачем сопровождала ровный тон друга, и виновато отвел глаза.

– Ты прав... – вздохнул Агост, – прости, погорячился. – Он подал руку Алтосу, который, наконец, восстановил дыхание, и рывком поднял его на ноги. – Что там с Верховным?

– Не знаю, командир, но выглядит он в точности, как описываются в книгах бездушные: кожа медная, глаза желтые, и какая-то отталкивающая неприятная энергетика, даже от мертвого.

– Уверен, что это он?

– Ошибки нет, даже шрам на руке проверил. Это точно Верховный.

– Ох, – Агост раздраженно прорычал и, прикрыв лицо ладонями, стал его растирать, чтобы хоть немного взбодриться. – Что происходит, я ничего не понимаю, – бормотал он, все так же пряча лицо.

В этот момент со стороны детского блока раздался протяжный вой. На стену взобрался огромный грызун. По внешним признакам его можно было бы определить каким-нибудь хорьком, или куницей, вот только размеры совершенно несопоставимы.

Отвлекшиеся разговором Высшие Тени пропустили врага, который слишком быстро оказался во внутреннем дворе крепости, разметав хлипкую защиту из кольца Теней и послушников. Эта картина отрезвила Агоста, но он замер, не решаясь отдать приказ своим воинам. Все дело в том, что их осталось лишь двое. Еще двоих они потеряли в первой части дня. Глупая и безрассудная смерть. Привыкшие действовать с позиции силы, Высшие Тени просто недооценили врага. Оба его подчиненных пали от когтей монструозного песьеголового павиана. Слишком много крови пролило это странное существо, прежде чем Тени сменили тактику обороны. Вот и сейчас сердце Агоста требовало ринуться в бой, чтобы обезопасить детей, но в то же время он краем глаза наблюдал за тем, как собратья этой твари взбираются на стену недалеко от центральных ворот.