В зале уже все собрались. Мои командиры ждали моего решения.

— Итак, господа, — сходу произнес я. — Его величество, поставил передо мной задачу изгнать из моего маркграфства «Багряных» рыцарей и взять эти земли под свой контроль. Войско Серого жнеца разбито. Я почти справился с поставленной задачей, осталось дело за малым.

Все собравшиеся следили за каждым моим движением, стараясь не пропустить ни одного слова.

— Но ввиду сложившейся ситуации, мы с вами прекрасно понимаем, что как только Золотой Лев расправится с вестонской армией, он направит свои легионы сперва к Серому предгорью в цитадель Сапфировой гильдии, а затем и сюда. Поэтому мной было принято решение опередить аталийцев. Господа, как вы смотрите на то, чтобы снять блокаду с цитадели Сапфировой гильдии?

Дружный боевой клич, прогремевший над залом совета, был мне ответом.

Брезмон. Дворец графа де Бриссе. Временная резиденция принца Филлипа.

В главном зале дворца графа де Бриссе, расположенного в центре Брезмона, царила напряженная атмосфера. Того самого Брезмона, что находился на границе Вестонии и Бергонии, у стен которого еще недавно стояла лагерем армия маршала де Клермона, а сейчас осваивалось девятитысячное войско, не считая нонкомбатантов, собранное под знаменами принца Филиппа герцогами де Бофремоном и де Гонди.

По сути, без лишнего преувеличения в данную минуту в главном зале дворца собрался весь цвет рыцарства востока и юга Вестонии. Сам же дворец своими скромными размерами и внутренней обстановкой не мог соперничать с роскошью столичных резиденций. Каменные стены зала были завешены старинными, изъеденными плесенью и выцветшими на солнце, фамильными гобеленами. Из-за чего было трудно понять, что именно на них изображено. То ли это были давние битвы, то ли пышные охоты. На месте лиц некоторых персонажей виднелись дыры или черные пятна. В тусклом свете кованых люстр, слабо освещавших пространство, на старых полотнах создавалась причудливая игра теней, превращавшая предков графа де Бриссе в неких чудовищ.

Великолепие ярких одеяний, дорогих тканей и блестящих доспехов вассалов герцогов де Бофремона и де Гонди резко контрастировало со старомодной и откровенно бедной обстановкой зала, что придавало происходящему оттенок брезгливости и пренебрежения, отраженного на лицах присутствующих.

Граф де Бриссе, владелец дворца, а также его семья выглядели слегка растерянными среди такого количества знатных гостей. Их неуверенность усиливалась присутствием самого принца Филиппа, старшего сына короля Вестонии Карла III, а также его будущего тестя — герцога де Гонди, прозванного в народе «королем Юга». Рядом с принцем также находился его родной дядя и воспитатель — герцог де Бофремон, владыка восточных земель Вестонии, добавлявший своим присутствием еще больше веса этому собранию.

В воздухе витало ощущение важности и напряженности момента. Граф де Бриссе, стараясь скрыть свое волнение, перебирал в уме возможные исходы этого приема. Его взгляд невольно задерживался на лицах присутствующих, силясь проникнуть в их мысли. Атмосфера в зале была насыщена ожиданием, каждый шепот и взгляд казались многозначительными.

Несмотря на то, что все присутствующие поддерживали «красную» партию принца, на самом деле они были разделены на два противоборствующих лагеря. Оба герцога, каждый используя свои методы давления, ежечасно пытались манипулировать вниманием и мнением принца Филиппа.

Все понимали, что в этой политической гонке пока выигрывал герцог де Бофремон, но герцог де Гонди не сдавался. Ведь очень скоро его красавица и умница дочь в полной мере возьмется за старшего сына короля. Тем более, что принц Филипп сам по себе был слабохарактерным и глупым — именно таким, в понимании всех присутствующих вельмож, и должен был быть будущий король Вестонии.

Сам хозяин дворца, граф де Бриссе пусть и робел в присутствии стольких влиятельных особ, но идиотом он не был. Он прекрасно понимал, что после долгих лет забвения его род снова будет на слуху при дворе. Ведь принц Филипп, а в будущем король Филипп Шестой, не забудет о графе из приграничного городка, когда-то радушно принявшего его высочество в своем доме.

Наверняка граф де Бриссе уже представлял себе, как его старший сын будет служить в королевской гвардии, а его дочери выйдут замуж за достойных и богатых дворян. Вон их сколько сегодня собралось в его дворце!

Душу графа переполняла гордость и радость. Сегодня многие из тех, кто в прошлом даже не посмотрел бы в его сторону, старались завести с ним беседу о политике, о войне, даже об урожае в этом году. Складывалось такое ощущение, что они по-настоящему интересовались его мнением и внимательно слушали его пространные ответы. Но граф на этот счет иллюзий не питал. Он прекрасно понимал, что его принимают за недалекого деревенщину, но так вышло, что на данный момент без его участия и помощи обойтись не могли. Поэтому граф пользовался моментом и активно обзаводился полезными знакомствами.

Внезапно диалоги в зале были прерваны появлением группы дворян. Их внешний вид — изношенная одежда и испачканная обувь — говорил о том, что они провели в седле немало времени. То, что они осмелились предстать в таком состоянии перед высоким собранием, включая принца и герцогов, намекало на серьезность и срочность их донесения.

Новоприбывшие сорвали шляпы и поклонились принцу. Граф де Бриссе узнал двоих из них. Вон тот рыжий — это барон де Ардан, а рядом с ним его друг барон де Саладен. Всмотревшись в лица остальных, граф вспомнил и их. Все эти господа — вассалы графа де Леваля, соратника маршала де Клермона.

— Барон де Ардан, вы ли это? — громко произнес герцог де Бофремон.

Граф де Бриссе про себя усмехнулся. Вряд ли дядя принца знал какого-то мелкого барона. Его имя явно шепнул ему на ухо тощий секретарь с серым вытянутым лицом, все это время невзрачной тенью следовавший за герцогом в отдалении и незаметно появлявшийся за плечом своего господина в такие вот моменты. Брату королевы нравилось поддерживать образ человека, которому известно все. Даже имена никому неизвестных мелких баронов.

— Ваша светлость, мне лестно знать, что вам известно мое имя, — радостно вспыхнул де Ардан.

— Если мне не изменяет память, вы должны были сейчас находиться в расположении армии маршала де Клермона? — окинул его взглядом герцог де Бофремон.

В зале стояла тишина, все взгляды были обращены к вновь прибывшим.

Весть о том, что маршал де Клермон со своими легионами попал в грамотно расставленную ловушку Золотого Льва уже добралась до Брезмона и полетела в сторону столицы. Именно поэтому сборное войско герцогов де Бофремона и де Гонди, сперва так спешившее поучаствовать в избиении «отступавших аталийских легионов», сейчас все еще находилось на границе. Эти двое не могли прийти к общему решению, как действовать дальше.

Герцог де Гонди предлагал остаться в Брезмоне и приготовиться к встрече аталийских войск, которые, по его мнению, обязательно скоро двинутся в сторону границы. Несмотря на постоянные упоминания де Гонди о том, что они являются единственной армией, которая на данный момент может остановить захватчиков, все понимали, почему «король Юга» проталкивал именно этот план. Ведь на пути армии Золотого Льва в первую очередь лежали его земли.

В свою очередь Бофремон, наоборот, настаивал на быстром и решительном рывке на восток на помощь маршалу де Клермону. Ведь армия Золотого Льва после сражения с вестонскими легионами ослаблена и именно сейчас самый удачный момент, чтобы разбить ее. На последнем совете Бофремон прозрачно намекнул на трусость и нерешительность некоторых. А ведь где-то там королевские легионы нуждаются в их помощи.

Гонди ему невозмутимо отвечал, что, пока принц будет «командовать» обороной границ Вестонии, Бофремону никто не мешает выступить на восток со своим собственным войском. Раз уж он так рвется на помощь вестонским легионам.