— Барон, рекомендую вам взять побольше крудов! — громко ответил я ему, разворачивая коня. — Перед смертью вам придется изрядно побегать! В вашем возрасте это очень утомительно!

Пересекая площадку, я слышал веселый смех легионеров. В какое-то мгновение краем глаза я выхватил пронзительный взгляд из строя «Отчаянных». Повернув голову, я пригляделся, но так и не понял, кто это был.

Доскакав до своих людей, я легко спрыгнул с коня, принял из рук Гуннара мой шлем и надел его на голову. Затем, обнажив оба своих клинка и больше ни на кого не обращая внимание, я развернулся и двинулся в центр площадки, куда уже шагал уверенной походкой Фридрих фон Ноймарк.

— Барон! — крикнул я, когда до него оставалось шагов пятнадцать. — Я слышал о вашем прозвище! Это правда, что вы любите поиздеваться над своим противником перед тем, как убить его?

— Сегодня вы в этом убедитесь, ваше сиятельство! — рыкнул чернобородый авант и обнажил свой меч с узким клинком. Сквозь прорези в его шлеме я заметил дикий блеск его глаз.

Мы начали движение по кругу. На его доспехе я насчитал десять лиловых энергетических узлов. Почти все круды были заполнены под завязку.

— А еще я слышал, что вы, взяв в плен, подвергли жестоким пыткам Стального герцога, племянника Конрада Пятого, героя битвы при Эрфурте! — крикнул я. — Это правда⁈

— Он был предателем и умер как собака! — рыкнул барон и сделал два плавных шага в мою сторону.

— То есть, ни вас, ни ваших людей не смущает тот факт, что подобные действия недостойны дворянина⁈ — я легко сместился вправо.

— Довольно разговоров, щенок! — выкрикнул барон и я увидел, как он зачерпнул из двух крупных крудов на груди приличный сгусток маны, который тут же разлился по его энергосистеме.

Должен заметить, сделал он это мастерски. Но не так быстро и изящно, как это делал Сигурд. До моего телохранителя барону фон Ноймарку еще далеко.

В следующее мгновение вполне ожидаемо последовал «рывок аванта». Для глаз обычного человека барон, словно растворившись в воздухе, переместился на несколько метров вперед. И возник в том месте, где я стоял секундой ранее. Его меч молнией пронзил пустоту. Судя по тому, как он завертел головой не найдя меня, моя прыть сбила его с толку.

Но барон фон Ноймарк был опытным бойцом. Он тут же совершил новый рывок и переместился на три шага левее, уходя от предполагаемого выпада.

Это могло бы сработать с обычным страйкером, даже авантом, но не с видящим, который контролировал каждое его движение и вдобавок был быстрее в два раза.

Я подловил барона как раз в тот момент, когда он вышел из рывка. Крупный сгусток лиловой энергии в клинок — и мощный удар в грудь сбил барона с ног. Он покатился по песку и тут же оказался на ногах. Магический щит предводителя «Несокрушимых» выдержал, но я увидел, как рассыпался в пыль самый маленький круд на его кирасе, отдав всю свою ману.

Давать барону время прийти в себя я не собирался. Длинный рывок. Сгусток темно-лиловой маны на острие клинка. И выпад.

Фридрих попытался парировать мой удар, но он двигался слишком медленно. Укол в корпус — и барон снова летит на землю. В этот раз его протащило на несколько метров дальше. Его магический щит снова поглотил весь урон. Минус еще один круд.

Барон еще только поднимался с земли, когда я уже был рядом. Он пытался разорвать дистанцию, перемещаясь то в одну сторону, то в другую, но я следовал за ним как приклеенный и осыпал его магический щит градом ударов.

Я видел панику в глазах моего противника. Такого он от меня не ожидал. Больше половины его крудов уже превратилась в пыль, а ведь поединок только начался.

Скажу больше, я видел вытянутую физиономию Сигурда. Он не был видящим, но он явно понимал, что происходит. А ведь до сегодняшнего дня я не показывал, на что по-настоящему способен.

Барон пытался контратаковать, но все его выпады поражали пустое пространство. Он был слишком медлен и неповоротлив для меня.

Когда в доспехе Фридриха остался один единственный круд, заполненный маной на четверть от своего объема, я сделал последний рывок. Накачав клинок маной под завязку, резким взмахом я рубанул по правой руке барона, отсекая ее по локоть.

Барон громко взвыл и рухнул на колени. Но сознание не потерял. Дрожащей левой рукой он потянулся к кармашку на поясе. Я видел там алое сияние. Хочешь выпить зелье? О, нет… Оставлять тебя в живых я не собираюсь.

Сгусток — удар. И голова барона покатилась по песку.

В гробовой тишине, повисшей над площадкой, я снял свой шлем и, перешагнув через бьющееся в конвульсиях обезглавленное тело, двинулся в сторону «Несокрушимых».

Страйкеры-наемники выглядели подавленными. В глазах некоторых я заметил страх и панику. Такой бой они явно видели впервые. Их прославленный предводитель только что был уничтожен словно какой-то эксперт.

Грудь Дитриха фон Ноймарка часто вздымалась. Широко раскрытыми глазами он смотрел на тело своего брата. Словно ожидая, что тот вот-вот поднимется и продолжит поединок. Он все еще не верил в произошедшее.

— Барон! — обратился я к нему, отчего тот вздрогнул и затуманенным взглядом посмотрел на меня. — Помните о своем обещании!

Не дожидаясь его ответа, я обвел взглядом всех присутствующих и громко выкрикнул, указывая мечом на обезглавленное тело:

— Я — маркграф де Валье! Даю слово, что так будет с каждым, кому вдруг вздумается угрожать мне или моим людям!

Брезмон. Дворец графа де Бриссе. Временный кабинет маршала де Клермона.

Во временном кабинете маршала в данную минуту присутствовало трое: сам герцог де Клермон, а также двое его самых приближенных друзей, соратников и вассалов: граф Гийом де Леваль и граф Фредерик де Бозон.

Все трое только что вернулись из военного лагеря, где двумя часами ранее состоялась дуэль между молодым маркграфом де Валье и бароном фон Ноймарком. Результат этой дуэли, мягко говоря, ошеломил как этих троих, так и всех тех, кто видел, что произошло.

Некоторое время после возвращения в кабинете висела мрачная и тяжелая тишина, нарушаемая лишь редким звоном серебряных кубков с вином и звуками тяжелой поступи графа де Бозона, который задумчиво вышагивал из стороны в сторону, и при этом дымя своей трубкой.

Фредерик был самым энергичным и самым нетерпеливым из этой троицы. Еще в детстве он всегда влипал во всякие неприятности из-за своего непоседливого нрава, а уже в зрелом возрасте всегда находился на острие атаки. Именно он был первым, кто подал голос.

— Кто-нибудь мне может объяснить, как такое возможно⁈ — выпалил граф де Бозон. — Откуда столько силы у этого мальчишки⁈ Он буквально за считанные мгновения размазал Ноймарка по земле, словно простого эксперта!

— Успокойся, Фред, — пробасил граф де Леваль. Самый спокойный и самый недалекий из этой троицы. Главными его качествами были смелость и верность их братству. — Мы все своими глазами видели, что там сегодня произошло. И, должен признаться, мы все недооценили этого бастарда…

— Вот именно, — угрюмо произнес герцог де Клермон. — А ведь Карл предупреждал меня об этом мальчишке… Да я и сам уже видел, на что он способен в бою…

— Эду, давай начистоту, — граф де Бозон подошел к столику, где стоял кувшин с вином, и налил себе полный кубок. — Мы все прекрасно знаем, как Карл любит приближать к себе всякого рода лихих рубак и проходимцев. Взять хотя бы ту же Зои де Намюр… Думаю, не надо напоминать, чем все закончилось? А этот его карлик… Руку даю на отсечение — без горбуна здесь не обошлось. Он ведь знал, что Бофремон направил сюда «Несокрушимых». И что же мы видим в итоге? Бастард притащил сюда «Диких». Если мне кто-то скажет, что это сделано без злого умысла, тогда я плюну ему в лицо!

— Эду, — обратился граф де Леваль к герцогу де Клермону. — Мне кажется, Фред прав.

— Конечно, прав! — фыркнул граф де Бозон. — Ублюдок Грамона с самого начала был готов к конфликту с «Несокрушимыми». Мы своим решением только облегчили ему задачу. Пф… А ведь в его жилах, как ни крути, все-таки течет кровь этих трусов и предателей Грамонов. Его покойный папаша или тот же Генрих обязательно сделали бы правильные выводы. Ну, прирезал бы Ноймарк на дуэли кого-нибудь из «Диких» — на этом бы инцидент был исчерпан. Но нет… Теперь все только усложнилось! И проклятый горбун снова утер нос Бофремону. Я сейчас просто уверен, что это часть какой-то невидимой игры. Там, в столице никому не выгодно твое возвышение. Попомни мое слово, Эду! Как только начнешь побеждать, к армии тут же присоединится один из принцев, чтобы забрать твои победы!