— Нет, Дим, — прервала его я, не в силах слушать этот лепет. — Мне есть, с чем сравнивать. До недавнего времени я не понимала, что испытываю к нему, но теперь осознала. Тебя я люблю как брата, а в нем вижу мужчину. Я хочу быть с ним до своего последнего вдоха…

Я не назвала имя, но Дима меня понял. Выражение его лица ожесточилось. Он схватил меня за запястье и крепко сжал его.

— Он поиграет с тобой, как с игрушкой, и бросит! А в худшем случае станет питаться тобой. Вампир не может быть с человеком, это противоречит их природе!

— Он любит меня! — воскликнула я, вырывая запястье из рук Димы.

— Он только притворяется, что любит! Чудовища не могут испытывать такие чувства, как любовь.

— Он не чудовище, — прошипела я, с обидой глядя на Диму, который в одночасье стал пугать меня так же, как некогда пугал князь. — И он умеет любить всем сердцем! Я знаю о его чувствах! Я знаю его всего, потому что видела его воспоминания.

Сказав это, я невольно схватилась за запястье, где остался тоненький шрам и едва заметные следы от клыков князя. Дима бросил взгляд на мое запястье и ошарашенно произнес:

— Ты давала этому чудовищу свою кровь?

— Он умирал! У меня не было иного выбора…

— Ну и пусть бы умер! Одним кровопийцей меньше, — злобно произнес Дима.

— Я люблю его! — крикнула я, наконец-то признав очевидное. Вот только не перед тем человеком, который должен был это услышать. Однако слово — не воробей…

Дима вдруг посмотрел на меня как на прокаженную. Пошатнулся и сделал неуверенный шаг назад.

— Какая же ты глупая… и жестокая, — прошептал он, не сводя с меня взгляда, который пробирал до костей.

— Дим, прости меня… — пробормотала я, сделав шаг к нему.

Однако он уже решительнее отступил на два. Я замерла, поняв, что он не захочет, чтобы я приближалась к нему.

Развернувшись, Дима быстро зашагал вверх по улице, оставив меня в полном смятении чувств. О том, чтобы спешить домой и увидеть князя перед отъездом, я уже не думала.

Держась за правый бок, в котором вдруг что-то закололо, я медленно побрела к дому. Когда я вернулась, князя уже не было. Игнорируя вопросы Лиззи о том, голодна ли я и как прошло свидание с Димой, я поднялась к себе и закрыла дверь на замок.

На письменном столе одиноко лежало кольцо, пожаренное князем. Надевать его сейчас совсем не хотелось. Расставание с Димой оказалось куда болезненней, чем я себе представляла. Оставалось надеяться, что я приду в себя за две недели, и без всяких сожалений смогу надеть кольцо на безымянный палец правой руки.

Уснула я быстро, — видимо, сказалось душевное потрясение, — и проснулась тоже быстро. Слышались приглушенные гласа, топот ног и чей-то стон. Почувствовав неладное, я выскочила из постели, накинула халат и вышла из спальни.

Почему — то взгляд сразу же упал на пол, где прямо перед дверью в мою спальню алела небольшая лужица крови.

Похолодев от ужаса, я проследовала к следующей лужица, а затем к нескольким каплям, которые остались напротив гостевой спальни. Дверь была слегка приоткрыта, и из нее слышались голоса.

— Прижимай крепче, чтобы остановить кровь, — сказал Данияр.

— Да держу я! — отозвался Генрих.

Я распахнула дверь и влетела в спальню. На постели с закрытыми глазами лежал Дима. Его белая рубашка пропиталась кровью, а шею Генрих зажимал такой же красной от крови тряпкой.

— Что случилось? — хриплым от волнения голосом спросила я, не в силах оторвать взгляда от жуткого зрелища.

Данияр и Генрих одновременно повернулись в мою сторону.

— Этот идиот пошел патрулировать улицы в одиночку! — давя на рану Димы, раздраженно сказал Генрих. — И на него напал вампир.

— Тот самый? — дрожа всем телом, спросил я.

— Скорее всего.

— Его спас серебряный крестик, — спокойно пояснил Данияр, капаясь в медицинской сумке. — Ожег отвлек вампира, и Диме удалось сбежать.

— А потом этот везунчик столкнулся с толпой пьяных студентов, и вампир побоялся нападать на всех них, — добавил Генрих. — наш бом был поблизости, поэтому он тут и оказался.

— Он выживет? — спросила я, глядя на Данияра, который достал хирургические инструменты.

— Я сделаю все, что могу, — ответил воевода князя.

— Если будет умирать, обратим, — буднично произнес Генрих. — Не переживай за своего жениха.

Переубеждать его в том, что Дима больше не мой жених, я не стала. Время для этого было совсем не подходящее.

— Чем я могу помочь? — спросила я.

— Принеси таз с теплой водой, чистую тряпку и крепкий алкоголь, — перечислил Данияр.

Мы провозились с Димой до самого полудня. Лиззи, которой я сказала, что Дима после моего отказа нарвался ночью на драку и его сильно ранили, тоже активно помогала. На всякий случай я зашторила окна во всем доме, чтобы на Генриха и Данияра не попал губительный солнечный свет.

— Рана промыта, зашита и обработана, — заключил Данияр, вытирая руки чистой тряпкой. — Будем дежурить около него по очереди. Если заметите ухудшение, — воевода обратился к нам с Лиззи, — зовите меня или Генриха.

Я поняла, что тогда произойдет. Один из них обратит Диму в вампира. Но согласится ли он на такое? Вера он был так зол на князя, называл его монстром и чудовищем. Сможет ли он жить жизнью вампира?

Первой осталась дежурить Лиззи. Мы же с мужчинами отправились спать, однако сон ко мне не шел — слишком много выпало на меня потрясений за короткое время.

Когда стемнело, я вылезла из постели и отправилась на кухню за водой. В доме было пугающе тихо, поэтому, когда во входную дверь постучали, я вздрогнула и разлила воду в стакане.

В утомленном сознании мелькнула радостная мысль, что это вернулся князь, поэтому я, не посмотрев в глазок, открыла входную дверь и застыла в удивлении.

На пороге стоял вовсе не князь, но мужчина, который был очень на него похож: те же черные волосы, брови вразлет, темные глаза. Правда, лицо было чуть шире, и губы тоньше. Нос с горбинкой, подбородок выдающийся. Ростом мужчина был чуть ниже князя, а телосложение имел весьма сильное, будто постоянно учувствовал в кулачных боях.

— Добрый вечер, прекрасная барышня, — пропел мужчина, довольно улыбаясь. — Меня зовут Борис Владимирович. Я приехал навестить своего младшего брата Глеба.

Мы с Генрихом и Данияром с интересом наблюдали за тем, как брат князя Борис, который тоже был вампиром, как он сказал, с удовольствием пил чай и ел пастилу. Теперь уже его сходство с князем был не таким сильным, каким мне показалось в момент, когда я только увидела Бориса. Движения князя были платными, спокойными, в то время как Борис все делал быстро, совсем не изящно, будто бы был нетерпеливым.

— Как ты выжил? — спросил Данияр у Бориса. Этот вопрос мучил нас всех, но из-за чувства приличия никто из нас не задал его Борису в лоб прямо в дверях.

— Разве это жизнь по-твоему? — немного язвительно произнес Борис.

— Ты меня понял.

Борис закатил глаза и, сделав глоток чая, ответил:

— Когда мы стояли на реке Альте, ко мне ворвались убийцы. Я не смог дать всем отпор, меня ранили, а затем куда-то повезли. Полагаю, что к Святополку. Однако в ночи на убийц напали кровопийцы. Не оставили в живых никого, кроме меня. Самый старый из кровопийц — дед Весьмир — обратил меня. Он собирал армию, которая могла бы выступить против Ордена, что без разбору уничтожал кровопийц.

Я вспомнила Мирину и её отца. Они тоже боялись Ордена и просили у Ярослава Мудрого защиты от него. Интересно, что с ними стало?

— Когда ты узнал, что Глеб жив? — задал новый вопрос насупленный Данияр. Казалось, он не доверяет Борису.

— Когда поймал бежавшего от вас Святополка на Польской границе, — ответил тот. — Он уже был не в себе, а при виде меня вообще последние остатки разума потерял. Говорил, что Глеб жив и сражался с Ярославом против него. Я ему не сразу поверил, но потом подумал, что раз меня обратили кровопийцы, то тоже самое могло и произойти с Глебом. При дворе Ярослава как раз было двое кровопийц и одна ведьма.