Столь неожиданная близость выбила меня из колеи. Я растерянно моргала, силясь выдавить из себя хоть слово. Стараясь объяснить, что так танцевать я не смогу.

— Не бойся. Смотри на меня и отдайся музыке, — сказал князь и закружил меня в танце.

Движения князя были настолько быстрыми и плавными, что казалось, будто он парит по залу и я парю вместе с ним. Вокруг не осталось ничего — только я и князь. Его пронзительные черные глаза, плотно сжатые челюсти и руки, которые с каждой секундой теплели. Мое тело передавало князю тепло, и он принимал его.

Постепенно скованность и неловкость исчезли. Я почувствовала эйфорию от танца, мне стало нравиться кружить по залу со столь умелым партнером. Стали нравиться его легкие потеплевшие объятия. Я остро ощущала энергию князя — вовсе не темную и давящую, а лёгкую и притягательную. Она смешалась с моей и влила в мое сердце щемящее чувство восторга и нежности.

Внезапно князь остановился и убрал руку с моей талии. Я непонимающе захлопала глазами, силясь понять, что случилось. Почему он отстранился?

Прежде чем я решилась задать этот вопрос вслух, в зале разразились аплодисменты. Я оглянулась и заметила в руках князя свечу. Ее пламя все еще горело.

— Невероятно!

— Восхитительно!

— Прекрасно!

Гости не переставали восхищаться и аплодировать нашему танцу. Я же никак не могла отойти от того наваждения, что охватило меня во время вальса.

Чья-то рука осторожно взяла меня за запястье.

— Идем. Нам надо найти Алексея, — шепнул мне князь.

Я посмотрела на него и чуть не ахнула. На лице князя отражалась улыбка. Легкая, едва уловимая, но все же улыбка.

Князь, который был так зол на меня всего несколько минут назад, вдруг улыбнулся мне.

Сердце предательски заколотилось, по спине пробежал жар, а голова закружилась. Невольно на ум пришли слова мамы.

«Глеб Владимирович на тебя случайно глаз не положил?».

Нет! Не может этого быть! Ни за что! Ни он, ни я никогда не понравимся друг другу. Кто я и кто он… Кто мы оба…

Теряясь в своих мыслях, я позволила князю увести себя из бального зала.

— Да где же он? — пробормотал князь, тщетно пытаясь разыскать Алексея.

На лестнице нам встретился Данияр.

— Вы уже уходите? — удивился он.

— Нет, просто ищем кое-кого. Не видел случайно Терехова? Худой юнец, в очках.

— Случайно видел. На улицу вышел, вместе с Дашковыми.

— Черт, — прошипел князь. В ониксовых глазах вновь вспыхнула злость. — Проклятый вальс.

Отпустив мое запястье, он ломанулся вниз по лестнице. Данияр, не раздумывая, кинулся следом. Я же замерла на верхней ступеньке, не понимая, кто такие Дашковы и почему они ушли вместе с Алексеем.

— Софья, тебе нехорошо? — раздался рядом участливый голос Генриха.

Я повернулась к нему и пробормотала:

— Ты знаешь Дашковых? Они вампиры?

— Да, — кивнул Генрих. — Владислав Дашков был обращен князем сотни лет назад, когда был на грани жизни и смерти. С тех пор он так же обращал членов своей семьи, которых ждала смерть. Так Дашковы стали одной из самых больших вампирских семей. Правда, их численность не смогла уберечь Владислава от смерти. Он повздорил с оборотнем, Петром Тереховым, и тот его убил.

— Тереховым? — удивленно переспросила я.

— Дашковы и Тереховы враждуют уже сотню лет. Они как Монтекки и Капулетти — если увидят друг друга, сразу же в драку.

— О, боже! — воскликнула я, осознав, что натворила.

— Что такое? — испугался Генрих.

Ничего ему не ответив, я кинулась вниз по лестнице. Позабыв о пальто, я выскочила на мороз в одном платье с коротким рукавом. Огляделась и, увидев несколько следов на только что выпавшем снеге, интуитивно пошла по ним.

Следы вели в закоулок между двумя зданиями. Издалека слышались голоса.

— Софья, куда ты? — Генрих догнал меня и коснулся моего плеча.

Я скинула его и целеустремленно двинулась на звук голосов.

Вскоре в полумраке я различила статную фигуру князя, а рядом с ним огромную фигуру Данияра. Ускорив шаг, я обогнула кучу валяющихся на земле мешков и вышла к князю.

При виде меня у него расширились глаза и приоткрылся рот. Он хотел закричать на меня, но я его опередила и вскрикнула первой.

Под ногами князя и Данияра, истекая кровью, лежал Алексей Терехов. Его окровавленная грудь тяжело вздымалась и опадала. Глаза были закрыты, из раны на шее вытекала темная, почти черная кровь.

От ужаса я бы упала, но подоспел Генрих, который спас меня от падения, вовремя подхватив сзади.

— Что случилось? — спросил Генрих у князя.

— Дашковы снова взялись за старое, — со вздохом произнес князь. — Тридцать шесть лет я сдерживал их, старался, чтобы Тереховы не попадались им на глаза. Однако сегодня я совершил ошибку.

Он совершил ошибку, не я. Он не обвиняет меня. Или же не хочет, чтобы Данияр и Генрих знали, что виновата я?

— Нужно позвать доктора, — дрожащим от испуга голосом пробормотала я.

— С такими ранами ему никто не поможет, — вздохнул князь.

— Надо закончить его мучения, — добавил Данияр и шагнул ближе к Алексею.

— Нет! — Из последних сил я вырвалась из рук Генриха и бросилась к Алексею, закрыв его собой от Данияра. — Он же еще живой!

— Это лишь вопрос времени, Софья, — сказал князь, не глядя на меня. Его глаза уже не пылали злобой. В них не отражалось ничего, лишь безграничная и густая тьма.

— Надо позвать доктора, — упрямилась я.

— Доктор ему не поможет. Ран слишком много и они глубокие. К тому же он потерял много крови.

— Значит, обратите его!

Князь медленно поднял на меня взгляд и с грустью в голосе произнес:

— Увы, оборотня нельзя обратить в вампира. У нас лишь один вариант: прекратить его мучения.

— Нет, — замотала головой я. Из глаз потекли горячие слезы. — Он же такой юный. Он никому ничего не сделал.

— Сделали его предки сто лет назад. Они убили праотца Дашковых, и те не смогли им этого простить. — Князь кивнул Данияру, и тот оттащил меня в сторону. Я попыталась вырваться, но, разумеется, потерпела неудачу. Бороться с Данияром было бессмысленно.

— Жаль мальчишку, — вздохнул Генрих.

— Да. У него была хорошая аура.

Закатав рукав на правой руке, князь тихо вздохнул.

— Княже, не пачкай руки. Давай лучше я, — пробасил Данияр, сжимая меня в медвежьих объятиях.

— Я сам. — Рука князя потянулась к груди Алексея.

— Нет! — выкрикнула я, обливаясь слезами. — Прошу, не надо! Не делай этого, дядюшка…

Не знаю, почему я назвала князя так, да еще и в такой момент. Однако его рука вдруг дрогнула и замерла, но потом стремительным движением вошла под ребра Алексея.

Молодой человек распахнул глаза, вздрогнул и, испустив тихий выдох, обмяк. Я закричала, отчаянно молотя Данияра руками и ногами.

— Тише, тише. — Ко мне подошел запоздавший Генрих. Он обнял меня, прижав к себе и закрыв собой князя и Алексея. — Успокойся, Сонечка. Все будет хорошо.

Я уже не могла кричать. Лишь судорожно рыдала и слабо била Генриха по спине. Данияр выпустил меня из своей хватки, и Генрих взял меня на руки и куда-то понес.

Из подсадных сил я приподняла голову и посмотрела сначала на окровавленный снег, а затем на одинокую фигуру князя перед телом Алексея.

Он убил его собственными руками. Буквально вырвал сердце из груди бедного юноши и теперь хладнокровно взирал на его искалеченное тело.

Все мои надежды касательно человечности князя Немертвого превратились в пепел и разлетелись по воздуху. Никакой он не Мефистофель. Он — настоящий монстр, который не щадит никого. И с этим монстром мне придется жить бок о бок до скончания своих дней.

На несколько дней я выпала из реальности. Легла под одеяло и не вставала, ожидая, что в любой момент ворвется князь и заставит меня идти на работу. Даже дверь запирать не стала — что толку, если он ее выломает.

Однако князь ко мне не приходил. Вместо него осторожно в комнату заглядывал Генрих, но его быстро прогоняла Лиззи. Она не докучала мне все эти дни, но неизменно была поблизости — стоило только позвать ее слабым, едва слышным голосом. За это я была страшно благодарна Лиззи.