– Ты прогнала его?

– Не сразу. Я была очень расстроена, но, Элли, я ведь так любила его. Я всерьез надеялась, что он сумеет мне все объяснить. Найти какое-нибудь оправдание, вроде того, что у него не было обострений и он думал, будто не заразит меня. Все, что угодно, только бы не знать, что он так поступил со мной умышленно. Он же как с цепи сорвался. Начал орать и бить все подряд. И еще он порезал два моих холста, – дрожащим голосом призналась Нина.

Только сейчас я заметила, что по квартире словно про несся смерч. Ее полотна – большие, яркие картины – обычно висели на стенах, но сейчас почти все они валялись на полу. Одну, кажется, вообще топтали ногами. Горшки с цветами были перевернуты, кресло лежало на боку, а в стене между гостиной и кухней зияла дыра.

– Это он пробил, – объяснила Нина, проследив за моим взглядом.

Несмотря на оцепенение, ее била мелкая дрожь. Я решила, что Нину трясет скорее от нервного возбуждения, чем от холода, и все-таки принесла из спальни одеяло и укутала ее.

– Когда он начал бесноваться, я велела ему проваливать. А он только расхохотался и сказал, что вернется к своей бывшей подружке, что он спал с ней все это время и она опять хочет быть с ним. Я отдала ему кольцо и сказала, чтобы он выметался из моего дома. – Нина смущенно покачала головой. Когда она убирала за ухо прядь волос, я заметила у нее на запястье темное пятно.

– Это еще что? – спросила я, показывая на синяк. – Что он сделал с тобой?

– Схватил меня за руку. Я сама виновата, хотела вырваться, – опустив глаза, пробормотала Нина.

– Чушь! Ты не виновата. Слышала бы ты сейчас себя со стороны! Ты говоришь точь-в-точь как женщины, которых избивают мужья, а они их оправдывают.

Ситуация была далека от комичной, и все же Нину вдруг разобрал смех.

– Да если бы он и вправду попытался ударить меня, я бы так двинула ему между ног, что у него бы отсохли яйца и он больше не смог бы трахнуть ни одну телку. – Нина вы брала не самое подходящее время для веселья, но это уже больше напоминало мою прежнюю подругу. Похоже, шок начал ослабевать.

– Без него тебе будет только лучше, – мягко сказала я. – Ты ведь сама это понимаешь, да?

Нина меня будто не слышала. На ее лице застыла странная улыбка, и она слегка раскачивалась взад-вперед на диване.

– Хочешь кое-что узнать? По-настоящему его зовут вовсе не Джосайя.

– Правда? А как же тогда?

– Джозеф. Ему казалось, что это звучит недостаточно оригинально, и он переменил имя, когда учился в колледже. – Нина захихикала. – Он недавно признался в этом и взял с меня обещание никому не рассказывать.

– Так ты знала?! – взвизгнула я. – Ты знала, что он сам выбрал себе идиотское, вычурное имечко «Джосайя», и все равно собиралась за него замуж? Ладно, хватит. Ты догадываешься, чем мы сейчас займемся?

– Не слишком ли мы стары для этого? – состроила гримасу Нина.

– Нет. Давай, поехали. Тащи все до единой фотографии, – поторопила ее я.

Нина встала и отправилась в спальню. Я слышала, как она гремит ящиками. Через несколько минут Нина снова появилась в гостиной с бутылкой вина, двумя бокалами, пепельницей, коробком спичек, двумя фломастерами и пачкой фотографий презренного Джосайи-Джозефа.

– Ну что ж, проучим этого урода, – сказала я и, примерившись, быстренько подправила фломастером фотографию, на которой крупным планом была запечатлена физиономия ублюдка. Я подгустила его сросшиеся брови, пририсовала ему козлиную бородку и словесные пузырьки изо рта с надписью «У меня не стоит». Продемонстрировав свое произведение Нине, которая одобрила его приступом хохота и вознаградила меня бокалом вина, я подожгла фотографию и бросила ее в пепельницу. Вместе мы смотрели, как рыжее пламя пожирает фото мерзавца и, заворачиваясь черными уголками, оно рассыпается в прах.

– Теперь моя очередь, – объявила Нина, выбирая из пачки следующую фотографию. – Фу. Я всегда терпеть не могла его улыбок на фото. Ты только посмотри, как он вздер нул бровь – прямо Джеймс Бонд какой-то.

Мы увлеклись работой. Лишь через тридцать минут, когда иссяк запас фотографий, а в воздухе повисло черное облачко дыма, слегка пахнущего химикалиями, мы в изнеможении откинулись на диване.

– Что дальше? – вопросила Нина.

– Телефонное хулиганство исключается – теперь у всех есть определители номера. Он оставил у тебя что-нибудь ценное? Любимый кожаный пиджак? Или, к примеру, мотоцикл? – Нина отрицательно покачала головой. – Если у тебя нет желания забраться в квартиру его прежней подружки и закинуть ей под кровать тухлую рыбу, то, думаю, дело сделано.

Нина улыбнулась. Она явно повеселела – месть всегда идет на пользу разбитому сердцу.

– Я рада, что позвонила тебе, – застенчиво произнесла она. Сейчас, когда Нина убрала волосы в высокий конский хвост, а на ее грустном лице не было ни капли косметики, она походила на маленькую девочку – так, наверное, моя подруга выглядела в детстве.

Мое сердце екнуло – я вспомнила, что мы еще не объяснились по поводу нашей ссоры. Несмотря на нелюбовь к открытым конфликтам, наше с Ниной отдаление друг от друга угнетало меня еще больше. Если сейчас я промолчу, наша дружба уже никогда не будет такой, как раньше, и пойдет чуть-чуть вкривь, как неправильно сросшаяся после перелома кость. Кроме того, в последние месяцы моя жизнь превратилась в серию разорванных связей; самое время восстановить хотя бы одну из них.

– Я тоже. Мне жаль, что мы поссорились, – начала я и запнулась. Нервно вздохнув, я продолжила: – Мне казалось, что я теряю тебя, и это очень пугало. Но я не должна была тебе говорить об этом. Ты была права – твои отношения с… ну, в общем, ты поняла, с кем, меня совершенно не касались.

– Нет, это ты была права. Я действительно едва не потеряла сама себя. Я отказалась от встреч с тобой, с другими подругами, от своих обычных занятий. Я словно растворилась в нем. Я жила как в тумане и вроде бы понимала, что происходит, но мне было все равно. Так сладко было испытывать любовь к кому-то… – Голос Нины дрогнул. – Я больше не совершу этой ошибки.

– Ты можешь любить, не теряя себя. Думаю, тебе просто нужен другой мужчина. Не такой малодушный ублюдок.

Нина горько усмехнулась, ее лицо опять посуровело, и на миг я решила, что она все еще сердится, однако тут она сказала:

– Кто-то, кто меня заслуживает, верно? – И я поняла, что гнев обращен только на этого подонка, ее бывшего.

– Не допускай этого, – предостерегла ее я. – Не допускай, чтобы из-за него ты хуже относилась к себе. Ты действительно заслуживаешь лучшего.

Нина покачала головой, и в ее взгляде проступила усталость.

– Что же я за человек, если позволила парню заставить меня отвернуться от лучшей подруги? Именно это и произошло, Эл. Когда я сказала ему о ссоре с тобой, он убедил меня, что ты завидуешь нашей любви и поэтому хочешь нас разлучить. Я ведь поверила ему, – добавила Нина, и у нее на глазах опять показались слезы. – Я всегда терпеть не могла женщин, которые жертвуют всем на свете ради мужика, а сама попалась на ту же удочку…

Я обняла Нину, прижав к себе так крепко, что ее горячие слезы промочили мне футболку.

– Настоящие подруги не дадут себя рассорить, – сказала я. – Так что я виновата не меньше тебя.

– Мужики – козлы, – мрачно провозгласила Нина, взяла бокал с вином и откинулась на спинку дивана.

Здесь я не могла с ней не согласиться.

– И даже те, которые с виду вроде ничего, потом оказываются сволочами, – подтвердила я, выливая остатки вина себе в бокал.

Нина, видимо, что-то уловила в моих интонациях и пристально посмотрела на меня:

– А как твои дела? Ты еще встречаешься с Тедом?

Я рассказала Нине обо всем, что произошло. Едва я до шла до того эпизода, когда застала Элис в квартире Теда, одетую в его банный халат, Нина возмущенно воскликнула:

– Все мужики – ублюдки!

Я полностью ее поддержала.

Когда от усталости у Нины наконец стали слипаться глаза, я уложила ее в постель, подоткнула со всех сторон одеяло и отправилась домой, чтобы вывести Салли. Утром я сразу вернулась к подруге с горячим кофе, зная, какой одинокой почувствует себя Нина, едва проснется. В ярком, безжалостном дневном свете Нина выглядела бледной и изможденной, но, к моей радости, она по-прежнему испытывала ярость по отношению к Джосайе и не винила себя в его непростительном поступке. Нина раз била несколько компакт-дисков, которые он случайно забыл у нее и вызвала слесаря, чтобы поменять замки. В ее глазах появился блеск, которого раньше я не замечала. Моя приятельница казалась утомленной и слегка подав ленной, но впервые за долгое время в ней уже проглядывала прежняя Нина.