В первый день упомянутого месяца [рабй'ал-ахира] его величество отправил в набег на южную часть Дели эмира Сулайман-шах-бахадура и эмира Джахан-шах-бахадура. [Сам] его величество, сев на объезжающего мир коня, с отрядом около семисот сплошь закованных в латы всадников произвел осмотр [местности] до здания в Джаханнумае. Царственный образ действий [в этом направлении] долго продолжался, так что ни малейшая деталь из деталей, диктуемых предусмотрительностью [и осторожностью], не была упущена. Каждый государь, надевающий кольчугу предосторожности, бывает в безопасности от стрелы вражеского коварства, а тот, кто сеет семена беспечности, не собирает ничего, кроме плодов раскаяния[184]. Когда здание Джаханнумай осветилось светозарным лучом знамени завоевателя мира и территория того усладительного места превратилась в розовый цветник благодаря сиянию мироукрасительной короны [его величества], то дух этого имени[185] и сущность сего названия, внешне соединенные с султаном Фируз-шахом, в этом наименовании обрели истинное божественное внушение; из потустороннего мира поступило указание в том смысле, что это здание вследствие присутствия целого мира в одном платье и целого войска в одном теле [эмира Тимура] будет показателем мира. Каждый счастливец, который с помощью творца [вселенной] достигнет территории могущества и величия сего бесподобного счастливого монарха и государя, равного которому нет [в мире], увидит всю вселенную в одном [его] дворце, просмотрит все творения мира в одной [его] личности и в течение одного часа узрит очами прозорливости все эпохи, образуемые вращением мира до конца жизни человека. Необходимо, чтобы никакой близорукий по взглядам человек не отнес смысла этого к неестественностям выражений и к гиперболам, ибо всевышний творец в преславном Коране /104/ свидетельствует, что Ибрахим, друг Аллаха, — да почиют над ним благословения всемилостивого! — имел общину истинного вероисповедания[186], и это сказано про одного человека на основании славы и благородства целого [его] народа!

Закончив обозрение [местности] Джаханнумай, [его величество] простер свою предусмотрительность до определения, где наиболее подходяще будет место битвы и в каком пункте будет лучше остановиться для сражения. Его величество присутствовал на стольких полях битв, что другие государи не видели и сотой части этого. Каким же образом от взора лучезарного солнца могли быть скрыты ошибки и искусство, место и остановка в каждом сражении?

Тем временем Маллу-хан, вышедши из крепости с отрядом около четырех тысяч всадников и пяти тысяч пехотинцев при двадцати семи слонах, приблизился [к победоносному войску]. Из победоносного войска на берегу реки Джаун стояли Сунджик-бахадур и Саййид Хваджа “мубашир” с отрядом около трехсот человек. [Неприятель] стал их обстреливать. С этой стороны Джаханнумая перешли два больших воинских отряда, зашли в тыл [врагам] и стремительным ветром обрушились на этих презренных; с первой же атаки последние повернули в направлении Дели[187] и, подобно буквам алфавита, рассыпались в разные стороны. Перед страхом многочисленного победоносного войска они нашли путь спасения в проходе бегства. Во время этого бегства один из боевых слонов упал и издох. Из этого факта здравый ум вывел заключение /105/, что последствием сего явится проявление знаков [божественной] милости; из указаний этого происшествия дальновидный ум познает, что конечные результаты счастья — все, что покажется наиболее прекрасным. Разумный человек, когда увидит признаки рассвета, он уже точно знает, что освещающее мир солнце хочет бросить на горизонты мира свой свет, а когда он наблюдает восход молодой луны, ему становится известно, что руководитель небес и предопределяющий ночь и день [Аллах] доведет ее до полнолуния, освещающего ночь. Проницательность ума от апрельского облака переносится к веселью садов [роскошной летней поры]; обоняние предвидения в веянии живительного зефира весны уже постигает запахи свежих розовых лепестков. Надо надеяться, что пока чудесный подол истины царствования будет незыблемым и прочным в своей основе, устои сего государства бесконечные годы будут незыблемы и постоянны.

Сказал Аллах достохвальный и всевышний: “У нас сокровищницы всех вещей”[188]. Смысл сего коранского стиха тот, что ключ от сокровищниц счастья находится в обладании предопределения господа господ, а ключ к сокровищу желаний — в руках обладания первопричины [всех вещей].

Божеству в предвечности было нужно, чтобы всякого добродетельного раба, от чистого сердца обращающегося к чертогу вечного, он одел платьем счастья из сокровищницы своих бесконечных милостей и над каждым избранником похвальных поступков, крепко вцепившимся руками веры и просьбы о помощи в полы божественного милосердия, феникс незыблемого счастья распростер бы над его августейшею головою разлет своих, приносящих благоденствие крыльев. Хадис господина пророков, Мухаммада избранника: — да почиют на нем наилучшие благословения! — “Рай окружен дурными делами, а огонь окружен плотскими вожделениями” ... указывает на то, что созерцание красот Ка' бы [вершины] желаний не осуществляется без перенесения пустыни страданий и любование красивым лицом возлюбленной невозможно без следования по долине огорчений[189]. Счастливый монарх [вроде эмира Тимура] достигает рая счастья, когда он в кровопролитном бою не думает об опасности, угрожающей его драгоценной жизни. Завоеватель мира [вроде его величества] воссоединяется с райскими садами счастья, когда он не уносит ног из неприятных и опасных положений. Ветвь счастья зелена и цветуща благодаря тому, что она орошается созидателем умения и старания; молодое деревце государства прекрасно от [воды орошающего ее] райского источника Каусара, [называемого] старанием; оно крепнет и цветет вследствие неусыпного труда [по уходу за ним]. Невозможно достичь источника жизни без того, чтобы не идти [в поисках его] во мраке, [как невозможно] закинуть за плечо руку желания, [чтобы] заставить другого полюбить [себя] без терпеливого перенесения тягостных картин мнительности и воображения.