Что касается тех, которые нашли предмет своего поклонения путем внутреннего ощущения, то они вообразили, что поклоняемое заключается в реальном представлении [о нем]; эти суть муджассама и мушаббаха[275]. Те же, которые обрели предмет поклонения путем разума, отвергли его качества, эти суть философы, мутазилиты и джахимиты[276]. Всевышний же творец чист от [познания его] чувствами, ощущениями, мыслью, разумом и от всего, постигаемого умом и порождаемого фантазией.

Те же, которые искали всепрославленного творца путем провидения, принадлежат к одной категории и между ними нет никакого разногласия. Разница в степенях [познания божества] у этой святой группы людей стоит лишь в зависимости от [субъективной] проницательности [или провидения каждого индивида]. Все, что они узрели из всего сделанного [в мире], — они познали [самого] древнего делателя и премудрого творца.

[ГЛАВА] О ПРОИСШЕСТВИИ У ГОРЫ СУАЛИК [278]

Дальновидные люди воочию увидели в зеркало опытности пользу и плоды движения и перемещения. Люди умные и проницательные лично убедились благодаря большому опыту в благих результатах принятия твердого решения и его осуществления. Подобно [движению] луны, делом мудрым является совершение переходов днем и ночью, а привычкою счастливых баловней судьбы — пренебрежение [собственным] покоем и отдыхом.

Целью [приведения] этих слов является то, что когда его величество покончил сражение за веру с гебрами в долине Куйла, он спустился вниз по Гангу и послал эмиров правого и левого флангов занять свои места в войске.

В понедельник[279] пятого числа месяца [джумади ал-авваля][280] [его величество], выступив [в дальнейший] поход и направившись к обозу [армии], отправил [вперед] лиц, занимающихся устройством и порядком лагерей[281], чтобы они подтянули обозы к центру расположения знамен султаната. Во вторник[282] шестого числа [того же месяца] /159/, пройдя шесть курухов, сделали остановку. Между этой остановкой и местом, где находились обозы, было четыре куруха пути. В его расположении [войска] пришло известие, что в ущельях горы Суалик, которую называют “один лак и данг”[283], собралось множество гебров и бесчисленное количество индусов. Снова [его величество], выступив [против неприятеля] в поход, приказал, чтобы победоносное войско, бывшее при обозе, отправилось к той горе. Августейшие знамена приняли твердое решение [и, двинувшись вперед], остановились в пяти курухах от горы Суалик. На этой остановке принц Халил Султан-бахадур и Эмир Шайх Нураддин-бахадур пришли из лагеря. Принц Сулайман-шах-бахадур и некоторые эмиры доложили [государю]: “Если его величество соизволил бы вернуться в лагерь и древо своей бесподобной личности погрузил в сон на берегу ручья спокойствия, то мы, рабы и слуги, сделаем набег на этих индусов!” На это последовал такой чисто царственный ответ: “На белизне глаза надо писать чернотою зрачка и рисовать жидким золотом”, — и добавил: “Ведение священной войны несет двойную пользу: одна — прекрасное воздаяние [за это] в этом мире в виде славы, и другая — великая награда [в будущей жизни], и притом польза, существующая в настоящем и [осуществляемая] получением /160/ добычи. Так что вы здесь имеете в виду эти две пользы; у меня же энергия направлена на достижение прочного счастья для своих приближенных и [для получения] пользы в данный момент для тех бедняков из [нашего] войска, которые не имеют верховых животных и остались пешими. [Поэтому] мы хотим принести им пользу, ибо сочувствие горю подчиненных есть обычай справедливых государей, а милость по отношению [всех] господних тварей — один из обычаев беспристрастных царей”.

В этот же день был отдан приказ, чтобы прибыл командующий левым флангом эмир Джахан-шах, за десять дней перед этим отправившийся в набег вверх по реке Джаун[284], “дабы мы все приняли участие в священной войне за веру”[285]. По высочайшему приказанию он [эмир Джахан-шах] направился к августейшему шатру.

В пятницу[286] девятого джумади ал-авваля[287] занялись военной операцией против горы Суалик. В этом ущелье находился один раджа по имени Бихруз, а в действительности Бадрузи[288].

Он собрал множество народа и гордился [его] численностью и неприступностью горы. [Его величество] привел победоносное войско в боевой порядок; с правого фланга принцы Пир Мухаммад-бахадур и Джахан-шах-бахадур, с левого фланга и в центре Шах Нураддин и эмир Шах Малик двинулись в битву за веру. Его величество /161/, убежище халифского достоинства, расположился у входа в ущелье. От блеска высочайшего венца у всех сердца стали мужественными, а руки сильными. [Все] делали ножны [своим] мечам из мозга индусов и поверхность земли поливали водою цвета бакана[289]. [Скоро] с небесною помощью феникс победы и одоления бросил тень [своих крыльев] на рабов государства [его величества] и солнце счастья и успеха показалось на челе сподвижников истины. Они заполучили большую добычу и захватили множество пленных. Его величество осмотрел степень благосостояния слабых и впавших в несчастье и отдал приказ, чтобы люди сильные по положению, из коих каждый захватил по 300 — 400 коров, а некоторые и того больше, отдали бы их слабым. Вследствие этого каждый воин — и конник, и пехотинец — из малых и больших [по положению] получил свою долю из добычи и никто не остался обездоленным.