В понедельник девятого числа упомянутого месяца[124] победоносные войска, вспомоществуемые счастьем и сопровождаемые удачею, прошли через это озеро Джал, через тину и грязь, где дорога была чрейвычайно плохая, и [даже] конь его [величества], качествами подобный Бураку пророка[125], не легко совершал этот путь, а быстроходные племенные скакуны с трудом двигались.
Стихи
Воображение уходило, то падая, то вставая, когда ты уходил,
Разум терялся, то трепеща, то дрожа, когда ты показался [на этом пути].
Остановились в местности Шахнаваз /78/. Шахнаваз есть большое селение. Жители его были побеждены. У них было множество амбаров с зерновым хлебом, так что все войско взяло этот хлеб, [но] все же еще много осталось [нетронутых] амбаров. В этом месте некоторые из эмиров, переправившись через реку Байах, отправились преследовать отряд сторонников Нусрата, который спасался бегством [после битвы][126]. Некоторые из мятежников были настигнуты и ограблены. Было захвачено [при этом] много добычи. Его хаканское величество оставался в этом месте два дня. [Затем] последовал [его] приказ, чтобы сожгли оставшиеся с зерном амбары, дабы индусы-гебры не могли им воспользоваться.
В четверг двенадцатого числа упомянутого месяца [сафара][127] мирозавоевательные знамена выступили из Шахнаваза и сделали остановку на берегу реки Байах против деревни Джанджан, где [к тому времени] была собрана вся ставка и обоз[128]. Светозарная мысль о старании прославить слово божие и забота об обязательном религиозном предписании о священной войне были обращены в дело. Мироукрасительное намерение погасить пламя многобожья и уничтожить основы идолопоклонства сократилось. Войска в течение двух дней перешли реку Байах; некоторые сели на суда, а некоторые, подобно крокодилам, переправились вплавь; так что войска следовали от берега по воде непрерывно на протяжении приблизительно одного фарсанга. Благодаря всяческому счастью [его величества] все благополучно выбрались из этих пучин на берег спасения. Божественная помощь — есть хранитель [человека], небесное покровительство — его близкий и друг!
Стихи
Когда ниспосылается [кому-либо] милость чистого господа, [то]
Безразличны [для того] — дыханье ли огня или воды.
В безвыходности положения она средство для [поправки] наших дел;
В воде и огне она ваш хранитель.
В этот день особое доверенное лицо по имени Хирй Малик из слуг принца Шахруха прибыл из Герата /79/ в августейший лагерь и доставил [его величеству] известия [о благополучии упомянутой] бесподобной личности, призираемой благостным взором всевышнего господа. Вследствие этого у его величества появилось, как блестящие Плеяды, радостное настроение и возникли причины надеяться на счастливые успехи.
На другой день, в пятницу тринадцатого числа [месяца сафара][129], принц Пир Мухаммад-бахадур прибыл из Мултана и в этом месте удостоился счастья поцеловать ноги хаканского величества. В субботу[130] четырнадцатого числа, переправившись через реку Байах, остановились в местности Джанджан; в этой деревне оставались в течение четырех дней. Во вторник семнадцатого [сафара][131] принц Пир Мухаммад-бахадур, который является начальной заставкой книги о мирозавоевании и именным шифром на указе миродержавия, в этом месте дал пир, поднеся [его величеству] драгоценные подарки, состоящие из арабских коней, золотых поясов, седел, блюд, кувшинов и кружек для питья, которые все были сделаны из золота и серебра, а равно девять [традиционных] дорогих предметов и разные платья, так что канцелярские чиновники и писцы в течение двух дней составляли подробную опись всем этим вещам. В тот день его хаканское величество /80/
Стихи
Тому, кто родился с клеймом повиновения ему,
Всякому, кто бывает из рода людей и гениев,
И тому, кто вырос с печатью его казначея,
Все, что есть из даров моря и рудников земли,
все эти подарки, предметы и вещи из золота и серебра, разного рода одежду соизволил подарить эмирам, везирам и ближайшим слугам августейшего порога сообразно степени и достоинству каждого из них. Все от получения царских подарков стали рудниками довольства и морем искания помощи [его величества], соделавшись пайщиками в [распределении] изобилия драгоценных даров. Великий ум счастливого монарха считает этот мир и все, что в нем, лишь воображаемой точкой и ничтожной пылинкой, заметной в лучах солнца. В отношении же щедрости и тароватости...
Стихи
Он в войне собирает, а на пиру раздает
Собственное всадникам, а мирское [всем] просящим.
Указанием на справедливость этого является то, что поскольку воины принца Пир Мухаммад-бахадура испытали в этом походе многолишений и их кони в этотдождливыйсезон покалечились, так что многие [воины] остались пешими, [его величество] в этот день подарил им тридцать тысяч лошадей /81/; все стали кавалеристами и получили полное удовольствие. Молодая ветвь надежд, когда возникает из лика сокровенного в человеке, то благодаря обилию облаков хаканской щедрости и великодушию становится зеленою и свежею. Ветка же любого возмущения, произрастающая из солончака злополучия, под сильным ветром государева гнева увядает.
Стихи
Твоя щедрая рука — море всяческих благодеяний.
Ибо кроме, как у берегов, в покорности ему нет предела.
Сверканье твоего меча — [губительная] молния во вражеской стране,
Потому что в его дожде вет и капли без смерти.
Из указаний божественной милости в отношении достоинства сего специально государева раба[132], счастливых детей, подчиненных и слуг следует отметить то, что принц рода человеческого Пир Мухаммад-бахадур отстал в столь дождливый сезон, когда слон в руках и ногах его становился растерянным, как мошка в когтях ветра, а гора от той великой грязи и сырости, [что свойственны этому сезону], бывала соломой, поднимаемой и опускаемой сильным ветром, и [самый] бурный порыв ветра не осмеливался пронестись [в это время], а огненная молния увязала в той грязи. В столь опасном положении все противники [его величества] и разного рода [его] враги, выступавшие [против него, теперь] решили сделать это в отношении упомянутого принца. [Войска последнего] погрузились в волны потопа, мучительная горесть и душераздирающие мысли стали собеседниками [их] сердец, и отряд отчаяния ворвался в их груди. Вдруг солнце августейшего знамени /82/ взошло над теми окрестностями с востока могущества творца [по его слову]: “Будь! — и стало так”. Мрак бывшего [до сего] положения осветился сиянием лучей лица покорителя мира. [Прибывшая] помощь царственною внушительностью и величием произвела такой грандиозный шум, что у врагов опустились руки и ноги лишились выносливости и стойкости, чтобы идти по определенному пути. [Вследствие этого] принц Пир Мухаммад-бахадур с [своим] войском и со [всеми] подчиненными ему лицами благополучно выбрался из этого потопа бедствия и из того опасного места[133]. Ветерки безопасности донеслись с луга [его] желания до обоняния [его] сердца; зефир сердечного удовольствия начал веять из отдушины счастья. Это благоприятное стечение обстоятельств [все] признали за источник царственного чуда, [проявленного его величеством], и все раскрыли свои уста для молитвы и молвили:
