Начальник базы несколько раз перечитал написанное мной. Потом хмыкнул. Немного подумал и поинтересовался.

— Уверен, капрал Котяра? Щедрый жест.

— На все сто процентов. Император будет награждать не только людей, но и отмечать их Рода. Да и боевые товарищи должны быть именно товарищами, а не пойми кем.

— Согласен с обоими доводами. Достойно, капрал. Завтра с утра будет твоя бумага со всеми штампами и необходимыми подписями доставлена и Имперский Суд. Уверен, что её секретари примут к исполнению в первую очередь и никаких непоняток на дворцовом приёме не возникнет.

— Спасибо огромное! Там в приёмной дожидается рядовой Гога и капрал Синий. Последний как свидетель. Если необходимо дополнительно…

— Ничего не нужно. Ещё вопросы есть?

— Никак нет!

— Ну и вали с глаз моих подальше! — по-хулигански подмигнул генерал. — Передай Олегу поздравления! Славный боец!

— Что это было? — поинтересовался Синий, когда мы вышли из штаба. — Притащил нас сюда зачем-то, ничего не объясняя, а потом также молча уволок.

— На всякий случай взял, чтобы два раза не бегать. Гога… Олег… — повернулся я к своему бывшему слуге. — Я только что написал отказ от твоего долга Чести. Прощаю его без каких-либо выплат и дополнительных обязательств.

— Это прикол такой? — хмуро посмотрел на меня парень. — Считаю, что неудачный.

— Нет. Как только Имперский Суд заверит отказ, то сразу же с тебя снимут все ментальные привязки ко мне. Теперь ты сам, без посредников будешь строить свою судьбу. Пинками гнать в светлое будущее никто не станет. Хочешь, Олег Волконский, по барам шляйся и наркотой закидывайся. Хочешь — служи дальше, развивая себя. Твоё право и выбор. Ответственность, правда, за все поступки тоже полностью твоя.

— Охренеть… Макс, это отец приказал?

— Нет. Я тоже не люблю, когда моей жизнью пытаются управлять другие. А с твоим папашей мы ещё обсудим эту тему… На мечах, в честном поединке.

— Не дури, Котяра! — первым всё понял Синий. — Тебя Абсолют в бараний рог скрутит! Хотя… Да нет. Вряд ли теперь. Учти, что твоим секундантом буду я. На всякий случай, чтобы потом лишних вопросов у… командования не возникло. И Аксакала с собой возьму для верности.

— Макс! — вслед за капралом дошло и до Гоги. — Если ты подставляешься из-за меня, то зря. Не делай глупостей! Мы же с тобой вместе столько прошли, что я сам готов отречься от свободы, лишь бы товарищ не пострадал. Нормально же жили!

— Дуэль уже назначена. Без вариантов. Но я оценил твой жест, — дружески хлопнул я его по плечу. — Ты изменился, Олег, и значит, решение принято верное.

— Понял. Как ты и сказал только что: это твой выбор и ответственность. Олег… Непривычно слышать своё имя. Теперь нужен позывной — я ж не Стелла. Представляю, какой мне в группе придумают. Точнее, даже боюсь представить.

— Остаёшься с нами? — спросил его Синий. — В княжеских-то хоромах сытнее и Твари зубами над ухом не щёлкают. Не ошибись с выбором.

— Естественно, остаюсь. Ещё один княжеский Род группе Аксакала не помешает. Да и учиться у вас мне пока есть чему. Когда стану капралом, только тогда свалю, чтобы поступить в Императорскую Военную Академию. Теперь я знаю, чему хочу посвятить жизнь.

— Приятно слышать! А позывной у тебя раньше имени появился… рядовой Гога. Ну что, парни? Это дело не грех и отметить!

— После, Синий! — с улыбкой отказался я. — Вот когда награды обмывать будем, тогда и Гог… Олега в шампанском искупаем. Чтобы всей группой у Дато в ресторане, а не по закуткам. Мне же домой пора. К Достоевским… Всё никак до них сегодня доехать не могу.

Дом. Милый дом! Выйдя из такси, я стоял у ограды и с теплом в душе рассматривал особняк Достоевских. Сколько же меня связывает с ним. Кажется, что совсем недавно нас с Таксом сюда притащила Анна, чтобы сняли с её родственников проклятие. А теперь сам стал родственником для троих очень своеобразных особ.

— И долго пялиться будешь? — раздался голос по ту сторону ограды. — Заходи, а то зеваки решат, что я тебя не пускаю.

Глашка! Совсем забыл, что в этом доме живут не три, а четыре барышни.

— Да вот думаю, не перекрасить ли особняк из голубого цвета в чёрный, — шуткой ответил ей.

— Правильно, Макс! И крышу розовую надо! Я давно Юльке говорила, что так веселее, но она ж упёртая и в красоте не разбирается. И ток к забору подвести надо, чтобы кто ни прикоснулся — сразу в головешки. А то повадились шляться. То репортёры, то посыльные. Ещё и гости, сволочи, несколько раз являлись. Дома им не сидится!

— А ты их гранатой со слезоточивым газом.

— Сразу видно нормального человека! Не то, что это бабьё! Мне графиня запретила. И колёса на машинах прокалывать тоже, чтобы лишний раз подумали, прежде чем наши дорожки снашивать. Ещё набираются наглости угощение просить. Жрачки сейчас, конечно, до фига, но меня в расфуфыренное платье наряжаться хозяйка заставляет и улыбаться этим гадам. Прикинь⁈

— Уже прикинул! — не смог я сдержать смех, вспомнив «радушную» улыбку Глафиры. — Ты меня пускать собираешься?

— Блохастого пустила и тебя пущу, — соблаговолила открыть ворота Глашка.

— Такс давно здесь?

— Три килограмма мяса назад заявился. Говорит, что из моих рук оно самое вкусное. Врёт, поди, как и про свои подвиги. Столько Лордов в одну харю загрызть — это ж половину Дыр земли уничтожить можно. Но жрёт и врёт красиво. Не поверишь, Макс, я по этому шерстяному мешку даже соскучилась.

— Юлия с девочками дома?

— Ан нет никого. Анька с мелкими Ворониными на каких-то кратковременных сборах со своей Академией. Юлька с Катькой в гостях за городом второй день. Правильно делают! Обожрать императорскую семейку, как бюджет пополнить, но только брюхом.

— Не понял, — остановился я около самой двери. — Графиня на приёме у самого императора?

— Не! Я ж говорю, что в гостях. Достоевские сейчас в фаворе. Все лебезят перед ними, прогибаются в поклонах. Так и хочется иногда пендаля отвесить. Где эти тварюги раньше были, когда мы последние копейки считали? Таких друзей в задницу запихнуть, а не на порог приглашать. Голодный?

— Есть немного.

— Немного и осталось после Такса. Помойся с дороги, а я стол накрою по-человечески. Похаваем на ночь глядя. Заодно ты правду расскажешь, как Тварей гробили.

Хорошо посидели, несмотря на отсутствие хозяек. Такс с измазанной паштетом и сгущёнкой мордой влюблённо пялился на служанку, а я пересказывал события на Рубежах. Глаша всегда была внимательной слушательницей. Не перебивала, лишь изредка вставляя свои своеобразные комментарии, которые и в голову не могут прийти нормальному человеку.