Вот с Волконского и начну. Правда, до смерти дуэль доводить никакого интереса нет. Думаю, что у князя тоже. Такие жуки, как Юрий Фёдорович, редко бывают нерасчётливы. Если он практически вынудил меня на поединок, значит, имеет собственные интересы. А с мёртвого взять нечего.

В случае со мной — только если проблем огрести с Достоевскими и испортить общественное мнение о себе, убив героя Рубежей, день назад отмеченного императором высочайшей наградой страны. Нет, господин Волконский! Не это вам нужно! Что? Разберусь на месте… Или княжеской кровушкой пол залью, если ошибаюсь в своих выводах.

Так, рассуждая о случившемся, я запрыгнул в свой заскучавший без хозяина драндулет и рванул в сторону базы Чистильщиков, где у меня назначена встреча с Аксакалом и Синим.

Оба секунданта поджидали меня не одни. Олег Волконский тоже был с ними.

— А ты чего тут делаешь? — нахмурился я. — Не стоит тебе в это дело ввязываться.

— Стоит или нет, решать уже сам буду, — спокойно ответил он, показывая бумагу из Имперского Суда. — Теперь официально я не твой слуга, и все ментальные привязки сняты. Честно говоря, до конца не верил, что всё гладко пройдёт. Ещё раз спасибо, дружище, но теперь твоя дуэль касается не только тебя, но и меня, как представителя Волконских. Я еду с вами.

— Понятно. Рассчитываешь под нашим прикрытием в родовой особняк пробраться?

— Естественно. Очень хочется в глаза отцу посмотреть. Ну и другие интересы есть.

— Стоит взять, — встал на сторону Олега Аксакал. — Парень заслужил не безродной собакой на базе ютиться, а войти в родной дом, не стесняясь себя.

— Да, — согласился Синий. — Имеет право расставить все точки в семейных отношениях, не ожидая на то милостивого разрешения князя. Пусть даже Олега и попрут за ворота пинками, но жить в неопределённости ещё хуже… По себе знаю.

— Хрен с вами! — махнул рукой я. — Поехали!

В княжеский особняк нас пропустили без проволочек. Волконский ожидал нас в зале, явно оборудованном под дуэли. С ним знакомый мне Крамер, исполняющий роль секунданта.

— Смотрю, граф, решили подстраховаться на случай грязной игры с моей стороны? — с лёгкой издёвкой произнёс Юрий Фёдорович, делая вид, что не замечает сына. — Зря. Я дорожу Честью.

— Нет, — в том же тоне отвечаю ему. — Чтобы потом не было подозрительных вопросов, как Абсолют головы лишился в бою с Мастером.

— Принимается, — кивнул он, скидывая дорогой пиджак. — Условия все знают, поэтому не будем затягивать церемонию.

В руке у князя появился меч, подобный моему. Все двенадцать клейм светились ровным светом. Я тоже вытащил свой клинок.

— Ого! — удивлённо восхитился Волконский. — Одиннадцать клейм из двенадцати осилил! Прими мои поздравления, Достоевский. Не каждый Полный Магистр может себе такое позволить. Впрочем, как и сам меч. Тем интереснее, когда поединок практически на равных.

— Бой! — возвестил Крамер.

Мы сошлись с князем, который тут же попытался придавить меня Даром Абсолюта, одновременно нанося удар в грудь. После мощи императора, даже не чувствуя в себе состояние Истинного, я легко справился и с тем, и с другим. Резко войдя в ускорение, провёл отличную связку по нижнему уровню противника. Но Волконский оказался готов к такому повороту событий и был начеку.

Мы разошлись и стали кружить по залу, выискивая удобный момент для атаки. Энергетическая защита у обоих на пределе. Князь думает, что это выгодно ему. Умный ход. Чем быстрее я истощаюсь, поддерживая себя и оружие в боевом состоянии, тем легче будет со мной справиться.

Пусть думает. Помогу ему в этом заблуждении. Тихо снижаю уровень защиты и сам устремляюсь в атаку. Мощь наших мечей при столкновении вызвала настоящую энергетическую бурю, заключив в кокон обоих поединщиков. Не вижу, но уверен, что даже за специальным защитным барьером достались секундантам отголоски сражения.

Князь давит, чувствуя, что скоро сломит меня. Я поддаюсь, отступая шаг за шагом и всё неувереннее отбивая его выпады. По идее, Волконский должен нарастить темп, но не делает этого. Играет или я оказался прав в своих предположениях? Сейчас посмотрим!

Перестаю скрывать свои энергетические резервы и всей мощью обрушиваюсь на противника. Главное — не перейти грань и не включить Дар Истинного. Кажется, справляюсь с этим. Князь же, вопреки ожиданиям, нисколько не стушевался от подобного и тоже немного нарастил темп, но уже больше не атакуя, а отбивая моё оружие. Потом опять попытался осторожно перейти в наступление.

И вот тут я почувствовал, как мой энергетический пузырь стал проседать. Ещё немного и… А фиг там! Волконский тоже истощается! Через несколько минут наши мечи практически превратились в обыкновенные, слабо отсвечивая лишь одним полуразряженным клеймом.

Оба поединщика стали простыми бойцами, без умений одарённых. Честная сталь и мастерство выступили на первый план. Но и тут князь не уступает мне. Конечно, в реальной драке с врагом я бы нашёл несколько способов распотрошить его, только стоит соблюдать дуэльные правила, сильно ограничивающие ведение боя.

Оба замерли, одновременно приставив острия клинков к горлу противника. Патовая ситуация. Я пропустил его коварный приёмчик, а князь мой. Глядим в глаза друг друга, пытаясь понять, кто из нас начнёт то роковое движение, после которого в лучшем случае выживет один. Глядим и не замечаем, как рядом появляется Олег, упёрший в наши бока два клинка, что держит в своих руках.

— Кто дёрнется — завалю! — практически рычит он.

Явно не шутит.

— Брось оружие! — приказывает Аксакал, моментально нарисовавшийся позади Олега с напитанным силой мечом.

Хм… Неожиданный финальчик… В моих планах подобного не было. У кого первого сдадут нервы?

Все на пару секунд замерли в интересном положении.

— Олег, не дури, — тихо сказал подошедший Синий. — Чего это на тебя нашло?

— Ничего не нашло. Просто я хочу, чтобы сегодня не было смертей. Макс убьёт отца или отец Макса — неважно: победителя прирежу я. Так что либо дуэль сейчас же заканчивается, либо я исполню свою угрозу.

— Убьёшь родного папочку? — ухмыльнулся князь.

— Ты от меня отказался.

— А Достоевский? Он же, кажется, твой друг и не заслужил подобной участи.

— Я — Волконский. Кровь даже таких, как ты, близких прощать никому не намерен. Пусть лучше на каторге сгину, чем сделаю вид, будто бы ничего не произошло. Хоть Род и отрёкся от меня, но я от него не собираюсь.

— Однако… Максим Кириллович, — первым опуская оружие, обратился ко мне Юрий Фёдорович, — не пора ли прекратить наше представление? Признаю вашу правоту: Олег внезапно стал мужчиной.