А святой Нерсес подошел к царю, тронул его рукой и стал говорить: “Вспомни, царь, сказал он, господа твоего, который из любви к нам снизошел к нам со своей природной высоты, сделался братом нам, недостойным слугам, не ради чего-либо другого, а ради только того, чтобы научить нас любви, дабы и мы, глядя на божественного учителя, пожалели друг друга, прониклись взаимной любовью во страхе, не дерзали вредить друг другу. Но если ты не пожалеешь своего брата, сослуживца, сотоварища и родственника, то и господь наш, который по своей воле сделался нам собратом, не пожалеет тебя. Ибо он нам так сказал: “Кто слушает вас, меня слушает, кто принимает вас, принимает меня, кто отвергает вас, отвергает меня”. Услышь Христа, который говорит теперь с тобою моими устами и не навлекай на себя гибели; быть может, лишишься ты царства своего, при жизни станешь скитаться в одиночестве, и никто не поможет тебе. Но теперь услышь ты Христа, пожалей сам себя, и не дай пролиться крови родного своего брата, и не убивай безжалостно и понапрасну невинного человека”.
А царь, словно превратившись в каменную плиту, ничего не слушал. Прикрыв лицо свое покрывалом, он не раскрывал его и не хотел дать ему ответа, а, лежа на тахте, укрывшись со всех сторон, не хотел даже пошевелиться на месте. И пока он (Нерсес) такими жалостливыми речами уговаривал царя, вошел в царскую палатку главный палач Еразмак и стал докладывать: “Я исполнил царский приказ и довел дело до конца, схватил Гнела, отвел к ограде пущи, убил и там же его похоронил”.
Тогда начал говорить святой Нерсес и сказал. “Действительно, подобно тому, как змей аспид затыкает свои уши, чтобы не слышать голоса искусного заклинателя и не принять лекарства от мудрого лекаря, так точно и ты заткнул свои уши и завесил слух, чтобы не слышать спасительных для тебя слов божественной речи, а, переняв нрав у зверей, стал пожирать людей. Поэтому то, что сказано о них, сбудется над тобою. Сказано: “Бог сокрушит их зубы в устах их и челюсти львов разобьет господь”. Так как ты пошел против воли господа твоего Христа, то да будешь ты ничтожным и презренным, как пролитая вода, и когда натянешь лук, ослабнет рука твоя. И гибель ваша, которая предсказана устами пророков — испить вашему роду Аршакуни последнюю чашу, — совершится, вы выпьете, напьетесь, сгинете и более не восстанете. И во время пришествия господня ужас вечного огня объемлет вас, низвергнетесь вы во мрак и не увидите солнца славы сына божия. А ты, Аршак, за то, что совершил деяние Каина, испытаешь и проклятие Каина. Лишишься ты царства своего при жизни и испытаешь мук больше, чем отец твой Тиран, и горькой смертью в страшных мучениях закончишь ты жизнь свою на этом свете”.
Оказав все это царю, великий патриарх Нерсес удалился от него и более не возвращался в тот стан. Молодого же Гнела взяли, повели к царской пуще и там на каменистом холме отрубили ему голову. Место это называется Лсин и находится возле ограды, окружающей пущу для охоты над зверями, против постоянного места стана, неподалеку от источников миртовой рощи, где устроены царские термы (бани)[57].
И от царя последовал приказ, чтобы все, находящиеся в стане люди, и стар и млад, без всякого исключения пошли и в слезах и рыданиях оплакивали смерть Гнела, великого сепуха дома Аршакуни, чтобы никто не смел ослушаться. И сам царь, придя к плачущим, сел и начал оплакивать своего племянника, которого сам же убил. Он подошел к трупу, присел, сам плакал и требовал, чтобы и другие усилили плач и вопль по убиенном. А жена убиенного Парандзем, разодрав одежды, распустив волосы, с обнаженной грудью громко причитала среди плачущих. Громко вопила она, и своим горьким плачем и слезами заставляла всех плакать. А царь Аршак увидел среди плачущих жену убиенного, страстно пожелал ее и задумал взять ее себе в жены.
А тот, кто коварно затеял это гнусное дело и вероломно навлек смерть на своего родственника, сделал это ради его жены, ибо страстно влюбился в нее. Я говорю о Тирите, который под влиянием страсти к этой женщине совершил гнусное убийство через посредство царя. И вот во время самою разгара плача Тирит уже не мог совладать со своими страстями. Он подослал посланца сказать жене умершего: “Не убивайся сильно, я лучше муж, чем он, я полюбил тебя, потому и предал его смерти, чтобы жениться на тебе”. И вот, в то время, как все исступленно плакали над убиенным, Тирит делал такие предложения. Та подняла крик негодования: “Слушайте все: смерть постигла моего мужа из-за меня, кто-то позарился на меня и предал смерти моего мужа”. Рвала на себе волосы, громко вопила и плакала.
Когда это важное обстоятельство раскрылось и стало известно всем, услышали это и плакальщицы. (Парандзем) сделалась матерью скорби, и плакальщицы стали петь на скорбный мотив о событиях, вызванных страстями Тирита, о том, как он позарился (на женщину), притворствовал, изыскивал средства, чтобы погубить (юношу) и сгубил его. Плакали заунывно над убиенным, и жалостным голосом пели. Когда голоса их умолкли, то самое событие уже распространилось и стало общеизвестным. Услышав об этом, царь Аршак уразумел обстоятельства дела, был удивлен и поражен и стал каяться, постигнув сущность случившегося. И стал царь говорить, ударяя рукою об руку от великого раскаяния в том, что сделал: “Так как Тирит полюбил недостойной любовью жену Гнела, то потому затеял это злое дело и лицемерной ложью навлек понапрасну смерть на невинного, а по своей гнусности заставил и нас обагрить наши руки в невинной крови, он погубил своего брата и нам оставил в удел страшное злодеяние и проклятие, от которых не уйти”.
Когда царь удостоверился в обстоятельствах дела и проверил слух, то притворился глухим до поры до времени и выжидал. А когда похоронили убиенного на месте убийства, и прошло достаточно времени после этих событий, то Тирит послал человека к царю с просьбой. “Соблаговоли, царь, и разреши мне жену Гнела Парандзем взять себе в жены”. Услышав это, царь сказал: “Теперь я твердо знаю, что правда все то, что я слышал. Смерть постигла Гнела из-за его жены”. И царь решил казнить Тирита за смерть Гнела. Разведав об этом, Тирит в страхе от царя бежал ночью. Царю донесли о бегстве Тирита. Царь Аршак приказал отряду азатов броситься вдогонку за Тиритом и где настигнут, там и убить его. Много храбрых всадников бросилось в погоню за бежавшим Тиритом. Они настигли его в гаваре Басен, в лесу, и там же убили Тирита.
И взял Аршак после этого себе в жены жену убитого Парандзем. И чем больше Аршак любил свою жену, тем больше она ненавидела царя Аршака, говоря, что у него волосатое тело и смуглая кожа. Наконец, когда жена никакой склонности не обнаружила к нему, послал царь Аршак в греческую страну, попросил и привел себе оттуда жену из императорского дома по имени Олимпия. И сильной любовью полюбил он ее и тем возбудил ревность первой жены. И жена Парандзем затаила в сердце злобу против Олимпии и искала средства убить ее. Но родила потом Парандзем сына царю и назвали его Палом, и воспитали его и взрастили. Когда же он возмужал и стал дюжим, послали его заложником ко двору императора в греческую страну.
А Парандзем прониклась великой ревностью и злобой к Олимпии и искала случая, чтобы отравить ее. Но все ухищрения ее ни к чему не приводили, ибо та (Олимпия) была очень осторожна к своей особе, в особенности в еде и питье, и ела только те кушанья, которые приготовлялись ее служанками, и пила вино, которое ими очищалось. И когда никакой возможности не оказалось отравить ее ядом, тогда нечестивая Парандзем сделала своим сообщником некоего придворного иерея по имени Мрджюник из местности Аршамуник, Таронского гавара. Он совершил недостойное, никогда небывалое, несмываемое и незабываемое злодеяние, достойное вечных мук, невиданное, неслыханное, недостойное деяние совершил он, примешав к лекарству жизни яд смерти. Нигде, никогда, никем ничего подобного на земле не совершалось. К святому и божественному телу господнему, то есть к причастию, он примешал смертоносный яд, и иерей Мрджюник дал в церкви царице Олимпии это смертоносное (причастие) и убил ее. По злому наущению Парандзем, он, проникнутый злобой, исполнил ее желание. И этот лжейерей получил от нечестивой Парандзем в дар деревню Гомкунк в гаваре Тарон, откуда сам происходил.
